— Позабыты хлопоты, остановлен век, вкалывают роботы, а не человек, — мурлыкал под нос Михаил древнейшую песню из совсем другой эпохи.
В то же время, суть она передавала, роботы вкалывали, а человек — то есть сам Михаил — следил за ними, реагируя на полученные сигналы. Правда, полежать пузом кверху на солнышке не удалось, так как всплыли те нюансы, из-за которых здесь и требовался личный присмотр живого. Стоит интересоваться таким заранее, отметил для себя Михаил, реагируя на очередной вызов, выглядевший для него, как всплывающая перед глазами табличка.
Можно было настроить и иначе, разумеется, все равно все обеспечивалось манопой внутри, но Михаилу нравился такой вариант, веяло от него ностальгией, играми и прежними мечтами, особенно на основе книг, как кто-то попал в виртуальность и начал там качаться, аж просто ух, до дыма серверов и управляющих ИИ.
— Оставить, — принял он решение.
"Экспедиция" (в кавычках потому, что таковые у Михаила прочно ассоциировались с лагерями из палаток в жопе мира) работала комплексно, занималась исследованием и нейтрализацией угроз, а также описаниями, сканированием и воссозданием случившегося, истории этого места, облика. Здания, по возможности, не трогали, пытались очищать и отмывать до первозданного вида, словно археологи с кисточками, отсюда и ассоциации с житьем в палатках посреди пустыни.
Роботы, разумеется, могли и сами отмывать или ломать, или еще что, но им специально задали максимально "неуверенную" программу и на каждый условный цифровой чих, где не было стопроцентной гарантии, они слали сигналы Михаилу, а тот принимал решения.
— Можете стирать, художественной ценности это не представляет, — хмыкнул он дальше.
— Но это же аутентичные рисунки, ручные граффити! — донесся изумленный возглас.
Михаил машинально обернулся, хотя и так в общем-то уже увидел сетевую отметку рядом с собой. Помимо общей сети, связывающей всех, экспедиция создала нечто вроде локальной, пометки той территории, на которой они работали и всех участников, обменивались сообщениями, объединяли ресурсы и так далее.
Маркета Сванди при первой встрече понравилась Михаилу, а вот он ей — нет, и ему вспомнилась старая мудрость, что чем мельче собака, тем злее. Маркета напоминала ему мелких собачонок на тоненьких ножках, из числа тех, что разные гламурные фифы в его время любили носить на руках, и Сванди представляла собой сплав облика фиф и злобности собачонок.
— Таких граффити всегда было полно, — вздохнул Михаил, — и уж ценность у них… отрицательная.
— Но они часть здания!
— Да вот, ни…, - Михаил покосился на стену с рисунком полового органа и надписью из трех букв. — Все это дорисовали уже позже, уж поверь мне.
В новом мире царила открытость, легко переходили сразу на ты, и экспедиция дополнительно сплачивала живых внутри себя, но все же, в случае с Маркетой, такое оказалось некстати. Он обернулся и посмотрел на Сванди сверху вниз, на ее обманчиво кукольную и хрупкую внешность, выделяющуюся в этом мире, полном спортивных живых.
— Значит, этот рисунок отражает развитие здания во времени! — топнула ногой Сванди.
Назло Михаилу, в этом он не сомневался. Оставалось только гадать, за что она его невзлюбила, и он даже спросил прямо, но получил в ответ фырканье и обвинения в фантазиях.
— Сюда могут водить детей на экскурсии, — возразил он.
Стоило бы промолчать, но у него возникало старое, почти забытое ощущение, из-за которого он и подался на вольные хлеба. Промолчи и начальство и дальше будет вытирать о тебя ноги, уверенное, что ты стерпишь все. Начальство! Возможно ли, что Маркета смотрела на него сверху вниз, образно говоря, из-за того, что рейтинг Михаила плавал на самом дне, чуть выше порога ОЖМ, а ее уходил куда-то в небеса?
— Дети проходят все это в школе, знают, что такое половые органы и для чего они нужны.
— То есть ты понимаешь, что здесь нарисовано и написано?
— Пф-ф-ф! Конечно! — фыркнула Маркета.
Может, она и не знала русского, но ей помогла манопа, сообразил Михаил. Дети в школе, надо же, хотя, в общем-то, если вспомнить и у них все это было в учебниках, классе в восьмом или седьмом, кажется. Добавить политику полной правдивости и вуаля, ничего шокирующего, открытость, но без излишеств, просто часть тела и все тут.
— Я знаю все о той эпохе!
— Готов поспорить, ты не знаешь шутку про кошкожену в валенке! — не выдержал Михаил.
Роботы слали сигналы, работа стопорилась, из соседнего дома уже выглянул Руслан, удивленный возгласами. Следовало не начинать ссору, подумал Михаил, хотя бы затем, чтобы не портить себе рейтинг и образ, но с другой стороны, что, опять прогибаться? Она ему даже формально не начальник и Анна-Мария предлагала прочесть лекцию, почему бы не воспользоваться моментом?
— Что? — переспросила Сванди.
Точно, не знает, уверился Михаил. Шутка, конечно, была та еще, и вертелась вокруг вставленного в анус этой самой кошкожены кольца для открывания пивных бутылок.
— Вот, я там жил и то не могу с полной уверенностью сказать, что все знаю, но ответственно заявляю, под запись, что рисунки мужских половых органов никакой ценности не имеют.
Сванди взмахнула головой, локоны разлетелись, и она взмыла сердито в воздух.
— Вот зря ты так, — подмигнул Руслан, — теперь она тебе ими покоя не даст.
— Да кто она вообще такая?! — воскликнул Михаил.
Ну да, просмотр через сеть статуса, вот только его не пустили, похоже Сванди ограничила информацию персонально для него.
— Ты же слышал, специалист по эпохе перед третьей мировой, она отвечает за воссоздание ансамбля строений и окружающей территории в их полноте, ведь они дополняли друг друга и строились тут не просто так.
— Ты не поверишь, насколько часто у нас строили без всякого смысла, дизайна и попыток соблюдать какие-то ансамбли, — хохотнул Михаил, одновременно с этим отмахиваясь от роботов.
Один из них уже заливал раствором стену с рисунком, другой убирал пыль внизу, третий изымал шатающийся обломок стены, четвертый омывал уже расчищенное.
— У нас? Так ты и правда из прошлого?
— Ну да, я вроде и не скрывал особо, — удивленно ответил Михаил. — Не поверили? Могли просто спросить.
— Да как-то, — Руслан покрутил рукой с ультразвуковым скребком, — не хотели задеть.
— Маркету это не остановило.
— Возможно, она решила, что ты из числа любителей тупых шуток.
Да, это многое бы объясняло, подумал Михаил.
— А как же правдивость? Защита информации от подделок? Сеть по паспорту?
— И что с ними? Разве ты не Михаил Лошадкин, недавно ставший гражданином?
Точно, сообразил Михаил, стоило бы выставить информацию открыто в статусе, да с официальной верификацией от Иски и центра здоровья Тани.
— Так зачем тогда у вас строили? — спросил Руслан.
Михаил уже хотел рассказать о коммерции, ценности земли и прочих делах, но рядом появилась голограмма Бардзиани. Пространство вокруг словно покрылось завесой, изолировав Михаила и ее от других, и он с неуместным восторгом осознал, что ему предстоит первый приватный разговор. Часть сознания Михаила продолжала следить за роботами, но затем он поставил их на паузу. Нелегко оказалось разрываться туда и сюда, впрочем, ему просто не хватало практики.
— Давненько, с прошлого года, не бывало у меня таких раздоров, — задумчиво протянула Анна-Мария.
— Разве не мне поручен этот участок? Равно как и право принимать решения, оставлять ли какие-то части или убирать их?
— Предполагалось, что здесь уже нет ничего ценного.
У Михаила возникло стойкое ощущение, что сейчас его треснут скалкой и сбросят в пропасть, а Бардзиани поскачет горделиво дальше на коне. Или полетит на пегасе, кажется, их тоже вывели.
— Это не ценность, — покачал головой Михаил.
Его так и тянуло скрестить руки на груди, закрыться, но он сдерживался. В первые же дни влететь в конфликт, да еще с мелкой во всех смыслах начальницей, вот уж "повезло". Набрать рейтинга и кредитов, подучиться и уйти на вольные хлеба, как раньше, подумал он.
— С одной стороны, Сванди — специалист, изучавший то время, с другой стороны, Михаил, вы там жили. Да, вам дали право командовать роботами, но она отвечает за общую координацию и воссоздание облика.
— Да зачем вам здания с хуями на стенках? — прямо спросил Михаил.
— Дух эпохи, чтобы живой, оказавшись здесь, смог прочувствовать то время, ощутить его.
— Хм, ладно, — почесал подбородок Михаил. — Вот, говорят, у вас тут есть тупые шутники, врущие о себе и закрывающие статусы, вводящие людей в заблуждение, а то и подделывающие статусы.
— Есть, но это порицается, — покачала головой Бардзиани.
— Порицается и все?
— Общественное порицание и отметки в деле подкрепляются социальными штрафами.
— Вот! В наше… мое время за такое тоже давали штрафы, если ловили. Нарушение общественного порядка, мелкое хулиганство, порча внешнего вида и так далее, — радостно начал перечислять Михаил. — И до меня тоже такое было, пусть никто и не вел целенаправленную борьбу с такими вот тупыми шутниками, которые за неимением всеобщей сети рисовали половые органы на заборах!
— Понимаю, — секунду спустя ответила Бардзиани, чуть склонив голову.
— И потом, ведь вы, не лично вы, а общество в целом, стремитесь стать лучше? Да, это часть истории, и что с того? Раньше люди держали других людей в рабстве, травили собаками, делили по цвету кожи и происхождению, это надо знать, но это же не значит, что надо демонстрировать вживую?
Так себе вышла аргументация, слабенькая, отметил Михаил, делая пометку в манопе при случае заняться еще и риторикой. Если он собирался продавать свои услуги, включая консультации по первой половине двадцать первого века, ему требовалось умение говорить.
— Но мы знаем об этих частях истории благодаря оставшимся записям, благодаря рассказу о правде, а не сокрытию ее, — заметила Анна-Мария.
Еще одна правдорубка, вдруг осознал Михаил, как Таня. Ну да, в старом мире много врали, но до каких же пределов все дошло потом, чтобы добиться подобной реакции?
— Но в целом все понятно, и я повторю свое предложение прочесть пару лекций о той эпохе.
— Я не оратор, но попробую, — кивнул Михаил.
— Вы не стесняетесь принимать решения и брать на себя ответственность, отстаивать свою точку зрения, это хорошо. Я прикреплю вас временным помощником к Маркете Сванди…
— Да она меня терпеть не может! — перебил ее Михаил.
— Сванди думает, в первую очередь, об интересах общего дела, поверьте, это не первая наша экспедиция.
И теперь она будет консультироваться со мной о рисунках половых органов, иронично, зло подумал Михаил.
— Уверена, в разговорах по делу вы легко найдете общий язык, на этом все, — сообщила Анна-Мария.
— Постойте, а как же штрафы, выговоры, наказания, отметки в делах? Или это все происходит автоматически?
Бардзиани не стала смотреть изумленно, видимо, помнила еще о предыстории Михаила. Он вроде бы и сдал экзамен, но не мог же Михаил знать все тонкости? Постигал их вот сейчас на практике.
— Их нет, — сообщила Анна-Мария. — Возникла непростая ситуация, возникла из-за неполноты информации и отчасти по моей вине, признаю. Надеюсь, теперь ситуация будет разрешена и все станет воркотно.
Да, подумал Михаил, ведь она знала, но не сообщила Сванди, конечно, ведь на том участке отсутствовало что-то ценное. Пусть тупой варвар из прошлого моет и очищает, и сидит на самом дне, общаться со Сванди не потребуется. Михаил не знал, могут ли краснеть голограммы, но надеялся, что Бардзиани сейчас стыдно.
— Я приложу усилия, — нейтрально ответил он.
Пелена исчезла, приватный разговор закончился — Анна-Мария, как руководитель экспедиции, имела право на такие штуки, а вот скажем, та же Алатея не смогла бы, не согласись Михаил персонально на вызов.
— Ух ты, вот теперь верю! — донесся голос Руслана.
— Что?
— Кто из нас во время первых приватных разговоров не сидел, таращась в пустоту? — хмыкнул тот. — Только все это проходят и разбирают в школу, показывают записи и учат взаимодействию на два мира, а ты стоял, только слюны, капающей из рта, не хватало.
— Вот еще, — проворчал Михаил. — Я что, по-твоему, совсем дикарь?
— А правда, что в те времена никто не летал? — продолжал расспросы Руслан.
Не отрываясь от работы, да и сам Михаил успевал отдавать указания роботам, а время проходило веселее. Вообще, он рассчитывал попутно учиться и исследовать сеть, но вышло так, что не вышло.
— Я вот увлекаюсь транспортом и даже строю собственный космический корабль в гараже, и меня всегда озадачивало, как вы вообще куда-то успевали, когда машинами не управляла сеть?
— А меня удивляет, как это мне дают управлять полетом с поясом, но не дают прикасаться к рулю в машинах!
— Так тут все просто, они же едут на таких скоростях и расстояниях от соседей, что человек не в состоянии реагировать, если он не усилен чипами и у него не видоизменено тело, с заменой половины скелета на роботизированную часть.
— Так что, киборги существуют? — изумился Михаил.
— А вы сами крутили руль и жали на эти неудобные педали вместо того, чтобы парить в небе?
Они переглянулись и рассмеялись, Михаил ощутил, как между ними зарождается дружба.