— Милита-а-аристы, — раздалось где-то за спиной, со стороны дома ожмика.
С характерными интонациями метросексуалов и Михаил невольно прыснул. Сам ожмик стоял и смотрел с каким-то странным вызовом в глазах и чувством превосходства, мол, он не такой и выше подобных низменных соседей. Михаил счел бы все это карикатурой, гротеском, если бы не видел своими глазами.
— Обиделся, наверное, что ты его не пригласил к себе, — заметила Алатея.
— И правильно сделал, — тут же добавила Джуди с другой стороны, — нечего тут плодить всяких ожмиков!
— Так говорили раньше, а сейчас это неправильно, — прогудел Димитр.
Воздушная платформа, нечто вроде кабриолета, только для полетов, просела под ним к земле, затем он легко поднял Цецилию, казалось, вот-вот и посадит себе на шею.
— Вот, что и говорит нам, даже в новом обществе, где верховодят правдорубы, нужно врать и сдерживаться, чтобы не задеть даже тех, кто недостоин нашего задевания! — выдала Джуди.
— И кто говорит о размножении? — хмыкнул Руслан, уже заскочивший внутрь одним прыжком. — С кем ему размножаться, с тобой, что ли?
— Ты разве не слышал о новой штуке ожмиков? — в тон ему ответила Джуди.
Михаил уселся последним — Осман Петрович возился со своими растениями и отмахнулся от полета на полигон — и платформа взмыла.
— Почему мы летим обратно на работу? — нахмурился Руслан. — И что за шутка?
— С нами полетит Маркета Сванди, — не слишком охотно признался Михаил.
Раньше он обязательно подумал бы, что сглазил сам себя всеми этими мыслями о разрешении конфликтов и Маркете. Между ними то и дело вспыхивали ссоры, Михаил апеллировал к личному опыту, Маркета к общественному и сведениям из уцелевших архивов, видосикам и прочему. Пока не дошло до прямого рукоприкладства, Анна-Мария, узнав о выезде на полигон, предложила провести это самое рукоприкладство и пострелять друг в друга, помириться и уже работать как следует.
— А, — отозвался Руслан.
— Ты же ее недолюбливаешь?
— Она просто не понимает, что не все так глубоко погружены в предмет, как она, и это иногда раздражает, но в остальном, — Руслан покрутил рукой. — Ты знаешь, что у нее есть допуск и она может пилотировать скафандр мобильной пехоты?
— Не знаю, — отозвался Михаил. — Не знал, теперь знаю.
Внизу снова мелькали дома и речка, вид стал уже практически привычным, за время полетов на работу и полетов по окрестностям с Алатеей. Отношения с ней… все было странно, и Михаил иногда ощущал, что будто тонет в этой странности, неправильности, чуждости нового мира, временами слишком уж открытого и навязчивого, чего скрывать. Постановка общества выше человека автоматически предполагала давление этого самого общества и его вмешательство в жизнь и прочие дела, что Михаилу было очень не по нутру.
Как Руслану Маркета — раздражение в некоторых вопросах.
— Но мы говорили о шутке ожмиков и перебили Джуди!
— С отношением Джуди к ним, — хмыкнул Руслан, — ожмики всегда могут подождать.
— Точно, — отозвалась та.
В прежние времена Михаил, из-за такой открытости и близости счел бы их влюбленной парочкой. Но Джуди со всеми вела себя так, даже с Алатеей, вот только ожмиков недолюбливала.
— И все же ты неправа, Джуди, — вставил свои пять копеек Димитр.
Он обычно был немногословен, просто присутствовал и наслаждался чужими разговорами и обществом, и оставлял болтовню Цецилии.
— Да! — включилась Авансон. — Ставить их на путь исправления, вовлечения в общество, не отпугивать и не делать из них новую касту неприкасаемых, а увлекать, тянуть за собой.
— Касту из себя они делают сами, — возразила Джуди, — а тянуть за уши кого-то, ну в прошлом уже пробовали и вышла полная фигня, от мертвого осла уши, вот ожмики и есть эти самые мертвые ослы!
Михаил поперхнулся, словно ему в рот залетел жук, и подумал, что будь он за рулем, так обязательно сейчас дернул бы его.
— И вы вот возитесь с этим Нестором, как успехи? Сильно он стал нас любить, милита-а-а-ристов?
— Но заметь, он не прячется от нас, живет, не демонстрирует вражду, ему надо просто найти занятие по душе, остальное придет само собой, — убежденно заявила Цецилия.
Затем они подобрали Маркету, которая да, работала на раскопках и очистке, и Сванди села рядом с Цецилией, две миниатюрные куколки, белокурая и смуглая, с такими разными характерами.
— Так вот, как ожмики находят себе занятие по душе, — рассмеялась Джуди. — Они стали селиться вместе и сбрасываться квотами на покупки в складчину.
— Это называется черная касса, — заметил Михаил.
— Разве так можно? — удивился Руслан. — И где голосование по этому вопросу?
— Вот! Я уже подала петицию, что нечего тут, давай, отдай свой голос за меня!
Голосовали здесь пусть и не на каждом шагу, но намного чаще, благо сеть и манопы позволяли. Михаил относился к голосованиям настороженно, изучение материалов по вопросам требовало времени, и он пропускал их пока. Не он один, и его "равнодушие" вносило вклад в общий индекс этого самого равнодушия общества, которое измерялось постоянно и принимались меры, как ему объясняли еще в центре здоровья.
— Это всего лишь эксперимент, — скучающим тоном заметила Маркета, — было бы из-за чего шуметь.
— Так вот, они скидываются, и кто-то один что-то покупает себе, недоступное на обычный минимум, но не требующее больших рейтингов. Копят и скидываются на путешествия и затем разыгрывают такие путевки между собой, лишь бы не работать. Но и это еще не все, теперь они собираются вскладчину заводить детей!
— Что? — громко воскликнула Цецилия. — Но это же невозможно!
— А вы побольше их в задницу целуйте и уверяйте, что такие, как я — неправы, еще и не то будет!
— Ты же полжистка, Джуди, где твое приятное отношение ко всем? — вступился Димитр.
— Ко всем, кто работает! А это лентяи, балласт, который в итоге и утопит нас!
— А если мы начнем истреблять тех, кто нам не по нраву, то, что станет с союзом систем? Чем мы закончим, тем, что начнем всех перекраивать по своей мерке? — возразила Цецилия. — Завоевывать и силой нести добро?
— Ну а что, смотреть, как нас объедают и раздевают? Вот увидите, ожмиков подкупят всеми этими благами на халяву, и они еще выступят против Земли, продадутся тем, кто захочет заплатить, от мейландцев до каких-нибудь ысынгунов!
После этого наступила секунда тишины, взорвавшаяся хохотом. Джуди, впрочем, смеялась больше всех, ысынгуны были знамениты тем, что ни с кем не вступали в общение и союзы, а тех, кто пытался лезть, истребляли и пожирали, будто полчища саранчи или тараканов.
Вот еще примета нового мира, подумал Михаил, споры о судьбе общества и тут же действия, если что-то оказывалось по силам. Не пьяные бессильные возмущения на кухне, а споры со знанием дела и желанием что-то сделать лучше или склонить в свою сторону, как в случае Джуди.
— А это что впереди? — спросил он вслух.
Платформа, летевшая выше коридора для "поясных", вдруг начала отклоняться и огибать участок пространства, где стаей мошкары мелькали какие-то роботы, расставлявшие нечто вроде воздушных поплавков. Пара больших кораблей висела чуть поодаль, рядом с ажурным остовом чего-то, где мелькали вспышки молекулярной сварки.
— Готовят трассу для гонок воздушных пузырей, — ответил Руслан, кинув туда взгляд. — Сто лет на них не гонял, надо бы принять участие!
— Так у тебя и пузыря нет, — заметила Джуди.
— Сделаю, — уверенно ответил Руслан. — Ты как, Михаил?
— Я еще на поясе не слишком уверенно летаю, куда уж мне в пузырь, — отозвался Лошадкин.
— А я пробовала, — призналась Алатея, — думала, что за счет силы легко одержу победу, но ошиблась.
— Победа в наши дни не главное, — вскинула палец Авансон, едва не ткнув в лицо мужу, — участие, вот настоящий приз!
Профессиональный спорт практически умер, впрочем, это не мешало живым на Земле играть во всякое разное и спортивное, устраивать соревнования и Олимпиады, весело проводить время и транслировать записи в сеть. Не здоровье для спорта, а спорт для здоровья, такова была новая парадигма. Одновременно с этим, однако же, существовали и "допинговые матчи", где из тела человека выжимали все и выходили за пределы, проверяли разные изобретения медицины, от фармакологических смесей, до титановых скелетов и черепов.
— Ага, вот еще одна крупная ложь! — вскочила на ноги Джуди, словно собиралась выпрыгнуть за борт.
Не могли подождать со спорами, раздраженно подумал Михаил, разглядывая трассу для гонок и сверяясь с сетью, чтобы выяснить детали. Воздушные пузыри приводились в движение исключительно мускульной тягой, словно крутили велосипед в воздухе, и винты обеспечивали движение и маневренность. Пузырь требовалось собрать своими руками, и встречались совершенно безумные конструкции, на взгляд Михаила неспособные даже взлететь. Антигравитационная система отвечала за поддержку в воздухе и безопасность, но не давала никакой тяги, только свои мышцы и аэродинамика конструкции, на которой еще и требовалось не вылететь за пределы трассы.
Записи смотрелись просто изумительно, у Михаила аж ноги зачесались.
— С чего это ложь? Разве здоровье и крепкое тело не помогают человеку лучше мыслить, действовать?
— А с того, что мы говорим — карабкайся наверх! Будь первым! Лезь на вершину с пользой для общества и отказываем в этом спорту?! — не унималась Джуди. — Разве это не ложь?
— Нет, мы правдиво говорим, что не надо лезть на вершину, убивая здоровье!
— А как же те, кто работает по шестнадцать часов в сутки?
— Джуди, у вас есть любимое занятие? — словно очнулась Маркета.
— Да знаю я, знаю, любимым занятием можно заниматься бесконечно, как и сексом, — отмахнулась Джуди небрежно, — но разве мы не гробим здоровье на таких работах?
Да, для них воздушные пузыри обыденность, раздраженно подумал Михаил, можно спорить и не обращать внимания. Ему стало, ну не то, чтобы обидно, просто хотелось посмотреть все, а окружающие мешали. Интересно, подумал он, а в какую категорию вообще попадают подобные высказывания? Споры по улучшению общества или, наоборот, оскорбления группы лиц по имущественному признаку?
— Мы и занимаемся спортом и следим за собой во всем, включая еду, ради того, чтобы с полной отдачей сил заниматься любимыми делами, — возразила Маркета. — Если убивать здоровье и время во имя спорта, то какие же тогда дела? На них не останется уже ничего.
— А если спорт твое любимое дело? Если ты хочешь залезть на вершину в нем и побить все мировые рекорды? — не унималась Джуди.
К счастью, впереди уже показался полигон, кусочек обычного леса и поля, огороженный тем, что Михаил про себя называл "цифровыми оградами". Не массивными бетонными заборами, а маячками, предупреждающими, что вот здесь то, там это, а сюда лучше не заходить без особых разрешений. Будь это здание, двери его просто не открылись бы, например. Существовали и физические преграды, конечно, но это уже для тех, кто не послушался предупреждений, о чем сразу сообщалось ИП полигона.
— Наверное, сражаться на оружии будет нечестно, — заметила Маркета.
— Какая еще честность на войне? — спросил Михаил.
— А у нас война? — колыхнулись золотистые локоны.
Облик кукольной принцессы плохо сочетался с камуфляжным комбинезоном, который словно сливался со всем вокруг.
— Не знаю, — признал Лошадкин.
— Бери боккен, ах да, ты ими не владеешь. Ладно, пойдем на ринг.
— А как же демонстрация для Михаила? — крикнул Руслан.
— Ничего, выпустим пар, озвучим разногласия и присоединимся к вам на стрельбище! — отозвалась Сванди.
Никаких перчаток, кап или ракушек, даже обувь снимать не потребовалось, так как по словам Маркеты им предстояла настоящая драка, в которой не готовятся заранее.
— Знаешь, почему это важно?
— Нет.
— Потому что в драке перед тобой враг. Ты разве будешь выбирать выражения и стесняться перед врагом?
Михаил задумался на мгновение и едва не получил в подбородок. Разница в росте сказывалась и он, по правде говоря, думал, что легко одолеет, за ее счет и из-за веса, но вышло все немного иначе. Маркета Сванди легко скакала вокруг, проводила удары, пытаясь попасть в болевые точки, а сам Михаил никак не мог ее достать.
— Что молчим? — подколола она со спины.
— Дамы — вперед, — пропыхтел Михаил. — Ты же меня сразу невзлюбила!
— Это ты так решил.
— Разве не было?
— Я как Джуди, — донеслось сбоку. — Не люблю ожмиков.
— И это повод нападать на меня?
— Разве хоть раз было что-то личное?
Михаила избивали, но легко, вот тут разница в росте и весе сказывалась.
— Но ведь были придирки! — начал заводиться уже сам Михаил.
— Потому что ты делал все неправильно!
— Так я и не знал, как правильно!
— Вот именно! Не знал, а тебя взяли! И еще это твое прошлое вылезло!
— А ты от меня статус закрыла!
Маркета попыталась достать его в пах и ошиблась, так как Михаил уже осознал, что не поймает ее за счет подвижности и скорости. Ошибка состояла в том, что она попала в его поле зрения и оказалась в пределах досягаемости. Михаил сгреб ее, крепко прижал к себе, словно хотел раздавить и потное, красное, прекрасное лицо Маркеты оказалось совсем рядом.
Он поцеловал ее и Сванди с воинственным пылом ответила на поцелуй.