Михаил вышел из жилья, кивнул появившемуся в коридоре Олафу, и они устремились к лестнице, дабы начать свою тренировку. Перескок по ступенькам, потом пробежка и разминка, работа на спортивных снарядах или штангой и возвращение, тоже с подъемом по ступенькам, но без фанатизма и растяжений.
Кивки и приветствия соседям, Михаил запустил закладку, в ушах зазвучала обучающая лекция о Башне, по способам определения и сокрытия статуса. Как ни странно, но здесь социальная составляющая пришла Михаилу на помощь, внешне все игроки были равны, и не все владели сканирующей магией или приборами для показа статуса. Существовали и разные способы сокрытия, из которых наилучшим все равно оставался метод "Неуловимого Джо", но в то же время, следовало озаботиться и магом нужной специальности, отметил для себя Михаил и тут же отбросил идею.
Магия сил Зла заставила бы сработать другую сигнализацию, на саму магию, так что ему следовало найти амулет или мага среди игроков, кто помог бы с сокрытием. Силы Ада вломились внутрь этажа и успешно развивали наступление, следовало пользоваться моментом, готовя почву для будущих успешных диверсий.
— Что слушаешь? — спросил Олаф, когда они добежали и занялись разминкой.
Помимо них, на этом огромном зеленом парке — стадионе занималась еще сотня живых всех возрастов, и Олаф с удовольствием глазел на женщин впереди, занимавшихся чем-то вроде йоги. Михаил тоже смотрел, правда не столько на прелести, сколько завидуя растяжке.
— Заметно?
— Да, ты голову склоняешь, будто у тебя наушники. Слушай, это же было, наверное, очень неудобно!
— Не скажи, — возразил Михаил с легкой улыбкой, — отгородиться от мира — самое то. Едешь или идешь, слушаешь и не слышишь всех живых вокруг. Меньше раздражаешься.
В общем-то, он осваивал манопу и весьма успешно, но легкость управления ей, присущая молодежи, никак не давалась. Даже взрослые, за годы использования манопы, избавились от многих машинальных вещей, но в то же время, Михаил не расстраивался, работал над собой и специально попросил Олафа подсказывать, если что пойдет не так.
Олаф жил среди ожмиков и занимался исследованием их среды, обычаев, взаимоотношений и прочего. Нельзя сказать, что ожмики сторонились его или Михаила, они просто выделялись, будучи "рейтовыми", и сблизились на этой почве, начали общаться и вместе заниматься спортом. Олаф, словно сошедший со страниц саг о викингах, белокурых двухметровых гигантах, особо радовался этому выделению и что-то там строчил в своих наблюдениях и делал далекоидущие выводы.
— Жизнь в обществе с одновременным уходом из него и неприятием, неудивительно, что наблюдался такой огромный скачок различных психических отклонений и заболеваний, — сообщил Олаф, подтягиваясь.
Как он глазел на женщин, так и те, в свою очередь, глазели на Олафа, не особо скрываясь.
— Собственно, скачок до сих пор не преодолен, уф! — сообщил он, спрыгивая вниз. — Но ты хитрец, опять перевел разговор на меня! Так что слушаешь?
— Материалы о Башне, — ответил Михаил, не став заострять внимание, что Олаф сам перевел разговор.
Одна из социальных уловок, которую он испытал на себе в исполнении Натали. Говорить о человеке и давать ему говорить о себе, с возникающим ощущения доверия и открытости, близости. Легко в теории, тяжело на практике, но в общем-то Михаил начал изучать эту область не только затем, чтобы больше не попадаться, но также ради Башни.
— О! — воскликнул Олаф. — А ты не говорил, что тоже играешь в нее! Ты где сейчас? Я вот на тридцать первом этаже, прохожу переподготовку для работы паровым молотом.
— Да я так, только начал, — промямлил Михаил, — новичок еще и тружусь по специальности.
— А, строитель, — догадался Олаф, — это важно, да. Без строителей в Башне просто никуда, но ты и оружие осваивай!
— Так зачем я, по-твоему, каждый день на полигон летаю?
— Молодцом! — удар по плечу напомнил похлопывания Грымжага.
Каждый раз у Михаила что-то трещало в спине и земле под ногами.
— У вас там сейчас полно работы, да? — продолжал расспросы Олаф. — Укрепляете перекрытия и лестницы, строите защиты, чтобы демоны не прорвались дальше?
— Вроде того, — ответил Михаил.
Благодаря свежим познаниям в области строительства, он уже несколько раз находил слабые места в подобных баррикадах и обеспечивал успех штурма. Разумеется, помогало и то, что игроки использовали типовые решения, знакомые Лошадкину.
— У нас там тоже несладко, — поделился Олаф, переходя к брусьям. — На два этажа над нами вломились ангелы на пегасах, словно знали, что там воздушная шахта проходит и как напустили своих летающих мошек, те перекусали кучу живых. Один укус еще ничего, а от десятка уже валишься от блаженства, если резисты низкие, и еще потом и подсесть можно, так и тянет на их "нектар". Ух, как представлю, что в твои времена подобные наркотики были везде, так аж передергивает и руки сами молот вскидывают!
— Молотом по мошкам? — пошутил Михаил. — Или паром из молота?
Вот оно, подумал Лошадкин, вот еще один козырь, которым наверняка пользовались и прошлые игроки, выступавшие за демонов и ангелов, но козырь, который невозможно было перекрыть. Получение информации из мира игроков, общие тенденции, переброска войск, развитие промышленности, какие-то новые уловки и штучки, информация сочилась отовсюду, надо было только уметь находить ее и анализировать, подстраивать под свои задачи.
Наркотики же… сложный вопрос, борьба с ними в новом мире не прекращалась. Были достигнуты значительные успехи, благодаря той же системе контроля, и это радовало Михаила, но в то же время его периодически посещали мысли, что не мешало бы напиться или еще как-то расслабиться. Теперь он узрел еще одну сторону Башни, обучение вреду наркотиков в игровом процессе, хотя наверняка, все это теперь проходили сразу в школах, действительно ставших школами жизни.
— При правильном ударе, молот создает завихрения воздуха и увлекает их за собой, сбивая с пути!
Олаф еще некоторое время делился техниками борьбы с мошками, Михаил слушал, вставлял реплики и не прекращал тренировки. Также он пытался шарить по сети, выискивая информацию, но обнаружил, что этот процесс все еще дается ему тяжеловато. Поэтому он отложил поиск на потом, выделив в отдельную задачу и на обратном пути снова занялся обучением.
Теперь космосом, с таким подходом к обучению Михаил достигал разнообразия, рыл сразу во всех нужных ему направлениях и переключался с задачи на задачу, экономя время и силы на отдыхе. Точнее говоря, отдых и достигался сменой деятельности и направления усилий, и в то же время позволял гасить душевную неудовлетворенность созданием ощущения "дела идут".
— Как приподнимешься — заглядывай в гости на наш этаж! — предложил Олаф.
— Обязательно, — пообещал Михаил, давя смех.
Представил, как он во главе армии злобных созданий вламывается на тридцать первый этаж и начинает кричать "Олаф, принимай гостей!" После такого их дружбе точно пришел бы конец, равно как и совместным тренировкам и легкой болтовне обо всем, без претензий и попыток присесть на мозги.
— Союз Солнечных Систем, — вещал голос в голове, под шум душа, — в его нынешнем виде оформился только с выходом Земли на галактическую арену. Недоброжелатели зачастую называют его Союзом Слабых, в чем есть часть правды, также в системах, занятых людьми, нередко к названию добавляется буква Р, расшифровывающая как "в развитии" или "развивающихся" или "равноправных", приводя к общей аббревиатуре СССР.
Михаил скривился, самого СССР он не застал, а интернет в его времена был переполнен срачами и спорами на счет сгинувшей страны и разобраться, где там правда, а где выдумки, было весьма нелегко. Да и не хотелось ему разбираться, а обитатели интернета, продолжавшие полыхать даже почти полвека спустя после распада страны, вызывали у него ощущение брезгливости и Михаил их сторонился.
— Не секрет, что не всякая зародившаяся жизнь сумела развиться до разумной и способной к коммуникации и выходу за пределы родной планеты, а затем и своей солнечной системы. Те цивилизации, кто вышел в космос, но не покинул пределов системы, считаются развивающимися и с ними уже возможно устанавливать контакт, по негласному соглашению между обитателями галактики. Общего свода правил и законов не существует, хотя и имеются упоминания о попытке расы арофангов установить таковой, за счет покорения и завоевания всех окружающих. Установление контакта базируется на правиле Бицхо — Люфарва о выгодности неравного обмена, но в отсутствие единого свода законов возможны практически любые исходы, основанные на праве силы, но не закона.
Михаил подставил голову и тело под сушилку, думая о том, что ничего не изменилось. Дипломатия канонерок и авианосцев, только в космическом исполнении. Как противостоять тем, кто способен летать между звездами и общаться мгновенно, а ты только вышел в космос на реактивных ракетах? Энергоний расходовался в работе, да отобрать что-то у слабого зачастую выходило дешевле, чем синтезировать самому, и право силы пополам с выгодой продолжали царить в отношениях между живыми.
— Земля и заселенные ею системы, признающие главенство материнской планеты, проводят политику поддержки развивающихся систем и помощи им в нахождении энергония и освоении космических технологий, чтобы каждая такая система могла уже самостоятельно стоять на ногах. Силы Земли и союза ССС обеспечивают защиту развивающихся систем от тех, кто пытается воздействовать на них силой, и заодно укрепляют сотрудничество и взаимодействие между собой. Разумеется, данная модель не лишена недостатков, требующих подробного рассмотрения самого союза и политики внутри него.
— Правдорубы, — опять скривился Михаил.
С одной стороны, конечно, было приятно, что ничего не скрывают и на информацию можно положиться, мол, тебе действительно говорят, как есть, но с другой стороны. Соврет кто-то сверху и ему поверят, привыкли, что говорят только правду, и вот уже население снова обмануто. Михаил даже сунулся в свое время в сеть, но обнаружил, что не он один такой умный и на эту "дыру" указывали неоднократно.
Развитая сеть, независимые цифровые оценки от тех же ИП и следящих систем, других пользователей и "коэффициент достоверности", выставляемый на основе сверки по нескольким источникам, а также открытый для всех. Все это не решало проблемы до конца и страсти с обсуждениями кипели, что иногда изумляло Михаила, а потом он вспоминал о рейтингах за общественную активность и вроде как понимал происходящее, но затем снова не понимал.
Если поддаваться современной моде на аналогии, то ожмики выступали в роли затхлого болота, а общественно-активная часть населения в роли вулкана рядом с этим болотом.
— Ладно, давайте рубить правду о терраформировании, — проворчал он, закидывая в рот пищевую таблетку.
Запил все стаканом воды, думая совсем о другом. О Башне и своем десятке, будущем ударе вглубь этажа, где уже укреплялись игроки, и что следовало бы отрезать лестницы и воздушные шахты, а то и вовсе, вынудить живых там самим закрыть источники распространения заразы, например.
Думал Михаил и о том, что борьба со всем, дурманящим разум, могла быть часть "политики правды", мол, нечего обманывать и искажать, и что полжисты могли бы воспользоваться таким. Грязные и низкие уловки, обещания развлечений и безделья, все это всегда работало лучше слов о необходимости работать и трудиться, и вести себя правильно. Конечно, нынешняя система рейтингов, отсекавшая от принятия решений всю огромную массу бездельников — ожмиков, вроде как закрывала данную уязвимость, но надолго ли? Поднять их на восстание, хотя нет, с чего бы бездельникам у сытой кормушки воевать за что-то?
Политики и активисты могли бы взывать к ним, но у ожмиков отсутствовало право голоса, точнее говоря, рейтинг их равнялся где-то одной сотой и легко мог уйти еще ниже, и кто-то вроде Михаила легко мог переплюнуть в голосовании весь тот многоэтажный дом, в котором он сейчас обитал.
— Итак, терраформирование, — повторил он.
Но мысли соскальзывали на Башню и что было бы неплохо изменить ландшафт там, под комфортный для "сил Зла". Тогда игроки не смогли бы вторгаться так просто, а армии демонов удалось бы подрыть весь этаж и тем самым обрушить Башню или хотя бы ее часть. Наверняка же существовала какая-то сильная магия… как и ее ограничения. Но разве не выбегали они на багрово — черную бесплодную равнину, которая затем сменялась вполне себе плодоносящей землей, обустроенной игроками?
— Процесс изменения планеты или ее спутника, — проговорил он вслух, — с целью сделать ее пригодной для обитания людьми и схожими с ними расами.
Изменение гравитации, атмосферы, угла наклона, возможно, даже сдвиг планеты ближе к местному светилу, но такое обычно использовалось редко. Общим пунктом терраформирования считалось создание таких условий, при которых на планете можно будет находиться без каких-либо защитных средств, не испытывая ущерба для здоровья.
Также, имелось и обратное движение, изменение себя под планеты, расширение возможностей человека за счет генной инженерии, перестройки тела — как у животных — химер — и вшивания имплантов, двоюродных сестер — маноп, которые позволили бы манипулировать и работать со всяким, нейтрализуя угрозы для биологического тела.
Рассматривались и проекты обитания вахтовыми методами, закапывания поселений под землю, развертывания добывающих комплексов, без, собственно, заселения и необходимости терраформирования. Какой из методов возьмет верх и окажется лучше, пока что оставалось неясным.
— Процесс предполагает развертывание ряда установок, — продолжил повторение заученного материала Михаил.