Карпов лелеял мечту, что в Издешково, где проходила железная дорога, ему удастся погрузить в вагон остатки ценностей и отправить их через Вязьму в Москву. Его мечты развеялись, как только на их пути возник соответствующий населенный пункт. Черный дым пожарищ стоял над Издешково. Люфтваффе разбомбили не только склады с боеприпасами, но и саму станцию. Рассчитывать на железную дорогу было глупо. Городок проскочили транзитом, без остановок. Когда добрались до Минского шоссе, канонада заметно усилилась. Враг продолжал наступать по направлению Вязьмы, а именно туда им было и надо. С продовольствием было очень туго. Карпов прекрасно понимал, что своими увещеваниями он личный состав не накормит, да и самому откровенно хотелось есть. По дороге заскочили в ближайшую деревню. Население и так страдало от засилья полуголодных военных и поэтому делиться продуктами питания явно не собиралось. Вот тут и выручили золотые червонцы. Лейтенант допустил немыслимое нарушение, разрешив расплатиться за продукты денежными единицами из государственного банка Смоленска. Золотые монеты имели огромный приоритет перед бумажными банкнотами. Жители охотно шли на сделки купли-продажи, завидев в руках сержанта, выделенные ему золотые червонцы. Карпова не мучили ни страх перед наказанием, ни совесть. За эти траты с него, конечно, спросят и все потому, что под его командованием находились такие парни, как Петров, но как настоящий офицер он должен заботиться о подчиненных. За потерянные на переправе грузовики с него тоже спросят? Если это так, то десяток потраченных монет уже ничего не решал. Пойдя на такой шаг, Карпов даже не мог представить, что эти червонцы словно маяк укажут группе Шнайдера направление их поиска.
По минскому шоссе двигаться было значительно лучше, но и авиация противника досаждала больше. До Вязьмы считай рукой подать, а приходилось прятаться от «юнкерсов» и это очень замедляло ход. Плюс ко всему движение по дороге куда оживленней, чем на том пути, по которому они добирались до Издешково. Они тащились словно черепахи, а тут, еще не переставая сигналить, их обогнала штабная легковушка и полуторка с красноармейцами в кузове.
— Все спешат, словно на фронт, — ругнулся Митюшин.
— Может и на фронт. Слышите, как орудия бьют? — спросил Ленька. Не услышать канонаду мог только глухой. Впереди вырисовывался крутой поворот. Шоссе, обминая живописное озерцо, поросшее камышом и обрамленное по берегам длинными ветвями от старых стволов плакучих ив, которые пустили свои корни у самой кромки воды, уходило за сосновый бор. Как только штабные машины исчезли за поворотом, там началась стрельба. Костик нажал на тормоз. Первая машина, нырнув на обочину, стала разворачиваться. Митюшин тоже вывалился из строя и предпринял маневр на разворот.
— Что за черт? Неужели немцы? — не понимал водитель. По сути, они должны находиться в тылу, но предательские артиллерийские залпы орудий говорили о том, что фронт совсем рядом и его конфигурация могла поменяться в любую минуту. А тут ко всему прочему в небе замаячила немецкая «рама». Очень плохой знак. «Fw-189 Uhu» мог запросто передать координаты скопления советской техники, и дальнобойная артиллерия накроет этот квадрат. Карпов не стал организовывать толкучку на шоссе, и нырнул на проселочную, унося подальше ноги. Остальные машины конвоя последовали за ним до ближайшего лесонасаждения. Заскочив под кроны деревьев, остановились и выскочили из машин.
— Что это было? — беспокоились водители, прислушиваясь к перестрелке.
— Неужели немцы к Вязьме прорвались?
Стрельба так же внезапно затихла, как и началась. Все напряженно ждали, что произойдет дальше.
— Мотоциклы! — крикнул Ленька, тыкая пальцем впереди себя. Мотоциклисты появились из-за поворота и открыли пулеметную стрельбу по тем, кто не успел ретироваться с дороги.
— Сволочи! — сжал кулаки парнишка, наблюдая, как бегут в разные стороны от свинцовых струй мирные жители и красноармейцы, оказавшиеся на этом участке дороги. Он потянулся к винтовке, но строгий окрик Карпова заставил парня не делать резких движений.
— Никому не высовываться, — приказал лейтенант.
— Что будем делать Сергей Владимирович? — не по уставному спросил Петренко.
— Пока наблюдаем. Это может быть разведка или передовые части вермахта. Если ничего не поменяется, то считайте мы попали в окружение.
Карпов открыл свой планшет и достал карту.
— Мы находимся вот здесь, — ткнул он пальцем в карту.
— Ближайший населенный пункт Относово. Отсюда два пути. Прямо на Вязьму или обратно до Черного и оттуда через Семлево прорываться на Вязьму. Я не считаю, что немцы в Семлево, но до него надо еще добраться. Думаю, стоит отсидеться и провести разведку.
— Где тут отсидишься? — развел руками сержант, указывая на реденький лесок.
— Ты прав. Нам от дороги надо держаться подальше. Поехали по дорожке, вон впереди и лесок виднеется, может она нас куда-нибудь и приведет, — принял решение офицер. Машины одна за другой покатили по едва приметной в траве колее. Дорожка, миновав поле, нырнула в лесную просеку. Проехав через заросли лиственных деревьев, они неожиданно оказались на поляне, среди которой стоял добротный сруб с хозяйственными постройками. Все эти домостроения были огорожены забором из жердей.
— Вот тебе и избушка на курьих ножках! — выразил свое восхищение увиденным Митюшин. Мужчины с винтовками в руках двинулись в сторону избы. Пожилая женщина во дворе возле колодца, замерла с широко раскрытыми глазами. Открылась массивная дверь, ведущая в дом, и на пороге появился седовласый старец в просторной льняной одежде. Он пронзительным взглядом окинул приближающихся военных.
— Здравствуйте хозяева! — приветливо поздоровался Карпов.
— Здравствуй, мил человек, — спокойно ответил дед.
— Петренко, посмотри сараи, — приказал лейтенант. Сержант, минуя хозяев, заглянул в хозяйственные постройки.
— Никого! — крикнул младший командир.
— Ищите кого-то? — все с такой же спокойной интонацией спросил крестьянин.
— Нет. Просто проверяем на наличие фашистов, — пояснил Сергей Владимирович.
— Откуда им тут взяться? — теперь в вопросе чувствовались нотки удивления.
— Сейчас на минском шоссе прорвалась группа мотоциклистов, вот и проверяем.
— Сами-то кто будете? На санитаров не похожи, — кивнул хозяин на красные кресты на фургонах.
— Это так, для маскировки, — небрежно махнул рукой Карпов.
— Мы тут проездом. Нам бы переждать денек другой, пока все уляжется, и мы поедем дальше, — не стал Сергей рассказывать деду о своей миссии.
— Схоронились, значит? А ежели не уляжется? — рассматривал и другой вариант пожилой мужчина.
— Не переживайте, надолго не останемся, — попытался успокоить его офицер.
— Мать, чего встала? Встречай гостей, — не особо дружелюбно произнес дед. Хозяйка ожила и метнулась в хату.
— Почему сами живете? Что это за место? — хотел уточнить лейтенант.
— Лесник я здешний, а это мой кордон, — пояснил дедуля.
— А вы то сами, не из простых будете, — остановил он взгляд на нашивках, на рукаве гимнастерки Карпова.
— Маскируетесь под санитаров для чего? — любопытствовал лесник.
— Секретный груз везем. Ни как нельзя, чтобы он врагу достался, — туманно ответил лейтенант.
— Понятно, — не стал больше расспрашивать хозяин. Груз, так груз. Мало ли чего чекисты могут возить. Карпов зашел в дом следом за хозяином. Ничего особенного в избе не было. Скромное крестьянское убранство. Ну, разве что большая рамка с фотографиями на стене и ружьишко, привлекали внимание постороннего. Сергей подошел с семейным фотографиям. Одним из центральных фигур этой импровизированной фотовыставки был сам хозяин, разве, что помоложе. Вот он в форме вахмистра царской армии, в окружении таких — же, как и он сам кавалеристов. В середине экспозиции лесник в буденовке и с саблей в руках. Жена хозяина заметила заинтересованность гостя и поспешила дать свои комментарии: «- Это Вадим Николаевич в первую империалистическую войну. Там где в буденовке, это уже Гражданская война. Он воевал в Первой конной армии под началом самого Буденного!»
Карпов с интересом посмотрел на старика.
— Между прочим, Вадим Николаевич член партии большевиков с 1919 года, — похвасталась женщина.
— Так вы большевик со стажем? — уважительно произнес лейтенант.
— Стало быть, так, — подтвердил Николаевич.
— Ты бы Маруся не меня расхваливала, а на стол готовила. Вон сколько гостей явилось сразу, — пробурчал старик в сторону жены.
— Вадим Николаевич, мне бы конечно не хотелось доставлять вам хлопоты, но обстановка сложилась так, что по другому не получается, — попытался Карпов как-то извиниться за свое вторжение.
— Чего уж там. Я что не понимаю, — миролюбиво ответил лесник.
— Мне как вас звать-величать? — поинтересовался хозяин.
— Лейтенант Карпов, Сергей Владимирович. Можно просто Сережа.
— Вы, Сергей Владимирович за бойцов не переживайте. Маруся всех накормит, и спать где найдется. Изба большая, но перин не обещаю, — по-деловому ответил старый большевик.
— Мы завсегда готовы помочь Красной Армии.
— Спасибо за понимание.
На душе у Карпова стало легче. Смех водителей за окном затих, и послышалось какое-то оживление среди красноармейцев. Лейтенант даже услышал, как передернули затвор карабина.
— Стой! Кто такие? — прозвучал голос сержанта. Сергей прильнул вместе с дедом к окнам светлицы. Невдалеке от кордона лесника остановилась телега, на которой сидели девушка лет 16 и старик.
— Внучку привезли их Относово, — пояснил хозяин. Карпов с Николаевичем поспешили выйти во двор. Петренко уже проводил дознание с целью определения установочных данных этих неизвестных особ.
— Дедушка! — пискнула девчонка, смущенная таким количеством военных.
— Это моя внучка Машенька, — довел Николаевич степень своего родства с представительницей женского пола. Теперь Петренко ждал информацию по вознице.
— Привет, Вадик, — с улыбочкой на лице приветствовал лесника незнакомец.
— Ты, что у себя лазарет решил разместить? — кивнул мужчина на машины с красными крестами.
— Нет. Ребята ехали в Сафоново за раненными, а тут немцы. Может и ты чего слышал?
— Как не слыхать. Были они у нас в Относово. Мотоциклеток пять и все с пулеметами. Деревенские словно мыши по домам попрятались.
— И что? — с напряжением в голосе спросил Петренко.
— Покрутились и уехали. Я после этого твою внучку на телегу и сюда.
— Молодец, Фрол! — похвалил знакомого дед Близнюк.
— Это немцы и сюда приехать могут? — заволновался Карпов.
— Ежели дорогу будут знать, — не отрицал такой возможности Фрол.
— Говоришь всего пять мотоциклеток? — переспросил Вадим Николаевич.
— Видать просто разведка, — тут же сделал вывод лесник.
— Чего им сюда соваться? Смысла нет.
Рациональное зерно в его словах, конечно, было, но исключать такую возможность нельзя. У Карпова всего восемь бойцов и полгрузовика золотой и серебряной монетной чеканки.
— За внучку спасибо. Насчет военных язык не распускай, — напутствовал Фрола Близнюк.
— Я, что, не понимаю что ли? — даже обиделся деревенский. Причин задерживать мужика у красноармейцев не было. Фрол стеганул лошаку вожжами, и она нехотя потянула телегу к кромке леса. Машка, окинув взглядом толпу военных, убежала в дом. Лейтенант отвел в сторонку сержанта.
— Что делать то будем? — впервые посоветовался с Петренко офицер. Такое отношение к собственной персоне импонировало сержанту. Он даже выпрямил спину, придав своей осанке более гордый вид.
— Все зависит, какими силами фашисты прорвались на Минское шоссе. Если это просто разведка то одно, а если передовые части, то мы оказались отрезаны от наших войск.
С таким мнением трудно было не согласиться.
— Пока они полностью не закрепились, надо отсюда вырываться, — посоветовал Петренко.
— С золотом? — размышлял вслух Сергей Владимирович.
— А если нарвемся? Сами поляжем и немцам подарок сделаем.
— Тогда необходимо его спрятать, — резонно заметил сержант.
— Где? Мы рядом с деревней. От местных ничего не утаить. Разграбят. Хотя…, - задумчиво произнес Карпов.
— Лесник нам и поможет. Он дед сознательный, большевик, — принял решение Сергей Владимирович. Теперь основная задача уговорить Близнюка. Судя по тому, что лейтенант предложил ему папироску, и при этом на его лице читалась крайняя озабоченность, Николаевич догадался, что разговор будет серьезным.
— Спасибо, что не сказали Фролу о нашей миссии, — начал с похвалы Карпов. Дед хитренько скосил на него глазками.
— Я хоть и старый, но не глупый. Это Фролу может быть невдомек, что чекисты не станут заниматься эвакуацией раненых и, стало быть, кресты на фургонах не что иное, как простая маскировка. Я две войны прошел и у меня соображалка еще работает. Фрол, он хоть и нормальный мужик, но в себе все держать не станет, обязательно сболтнет своей бабке, а там, понеслось-поехало.
— Вот-вот, — согласился лейтенант.
— Деревенские рано или поздно узнают о нашем визите.
— А чего ты так переживаешь за деревенских? — не совсем понимал собеседник такой напускной тайны.
— У нас серьезный груз и попадаться с ним к немцам в лапы нельзя. Торчать мы здесь тоже долго не будем, — подводил офицер беседу к ее сути. Близнюк догадался, куда тот клонит и ждал окончательного признания.
— И что? — закурил папироску Николаевич.
— Помогите спрятать груз, — наконец-то напрямую попросил Карпов.
— Вы человек ответственный, большевик, вам доверять можно, — подлизывался гэбэшник.
— И что там у тебя? Оружие? Взрывчатка? — перечислял Близнюк возможные варианты.
— Партийный архив Смоленской области, — соврал Сергей.
— Чего заниматься самообманом? Немец шибко напирает и взятие Вязьмы дело времени. Смоленск уже пал. Это не паникерские настроения, а простой анализ ситуации. Его цель Москва. Понятное дело, что столицу никто сдавать не собирается, но сейчас речь не о столице. Смоленщина полностью окажется под оккупацией и эти архивы смертный приговор многим людям, — давил он на сознательность деда.
— Чем я тебе помочь могу? — ответственно спросил лесник.
— Не в подвале же я буду хранить твои архивы?
— Вот поэтому и спрашиваю помощи. Вы местный и опыта у вас предостаточно. Где мне можно спрятать документы?
Близнюк сделал глубокую затяжку, размышляя над проблемой.
— Я тебе помогу, но взамен на услугу.
— Какую? — заинтересовался Карпов.
— Внучку мою заберете с собой до Вязьмы. Ее родители остались в Смоленске и, судя по всему выбраться, оттуда не смогли.
Дед отбрасывал в сторону наихудший вариант, не желая даже и мысли допускать о гибели близких людей.
— В Вязьме у меня живет младшенькая дочка. Ей Машку и передадите.
— А вы не боитесь? Мы ведь тоже можем попасть к фашистам в зубы.
— А ежели они, как ты говоришь, сюда придут, это лучше? Дед большевик, родители коммунисты. Как ты думаешь, лейтенант, что они с девочкой сделают? Тут без твоих архивов найдутся доброжелатели, которые укажут на нас пальцем. Обиженных на Советскую власть хватает. За себя не переживаю. Мы с бабой жизнь прожили, и смерти не боимся. Внучку жаль. С тобой риска много, но и шанс есть, а останься тут и того не будет.
Что ответить старику? Все он понимал. Риск был оправдан. Девчушку фрицы замордуют и могли сделать это на глазах деда, а такого и врагу не пожелаешь.
— Согласен, — не стал спорить Карпов.
— Вот и хорошо. Я тут сено покосил, и не мешало бы стожок соорудить, — продолжил Близнюк.
— А сено-то тут при чем? — не понял лейтенант полета мысли собеседника. Ему ящики спрятать надо, а дед о каком-то сене толдычит? Николаевич укоризненно покачал головой, осуждая несообразительность офицера.
— Под стогом мы и схороним твой архив. Земельку аккуратненько снимем и в яму сложим документы, а сверху сеном прикроем, — раскрыл он свой план. Теперь Карпову все стало ясно. Дед решит свои хозяйственные вопросы и ему поможет. Не глупо, однако.
Пока они беседовали, внучка получив ценные указания от бабушки, выскочила из дома и, вооружившись лопатой и ведром, направилась в сторону огорода. Митюшин, копаясь в моторе своего ЗИСа, заметил мелькнувшее светлое платьице внучки лесника. Девочка росточком около 170 сантиметров с двумя косичками, концы которых украшали белые бантики, была похожа на мотылька. Двигалась быстро, легко. Ленька, помогавший Константину, приоткрыв рот, наблюдал за этим полетом мотылька. Костя толкнул его в плечо и забрал из рук гаечный ключ.
— Чего стоишь? Я бы на твоем месте девушке помог.
— А-а…, - протянул Леонид, косясь на машину.
— Сам справлюсь, иди, пока твое место ни какой шустряк не занял. Гляди, какая девка видная! Давай, вперед и не тушуйся, — наставлял парня Митюшин. Пока Костя возился с грузовиком, он периодически посматривал за «ястребком». Ленька кружил возле девушки, словно пчела над медом. Картошки накопали, огурцов собрали, и воды из колодца достали. Вот, что значит вовремя дать мудрый совет. Как только обед был готов, все потянулись в хату, минуя Машу, устроившуюся у забора с кружкой и ведром воды, для проведения водных процедур. Чистота залог здоровья! Ленька и тут, как тут! Полотенце держал, да на Машку поглядывал. Наверное, у деда Близнюка была большая семья, так как за одним столом, хоть и в тесноте, но поместились все гости и хозяева. Хозяюшка отварила картошечки, нарезала тоненькими ломтиками сальца, поставила на стол квашенной капусточки и не пожалела огурцов. Обед был купеческий, а когда Вадим Николаевич поставил на стол бутыль самогона, он и вовсе превратился в царский пир. Карпов по понятным причинам, не дал до дна осушить емкость, но и та доля спиртного, что перепала каждому, согрела солдатскую душу. Митюшин не концентрировал взгляда на молодежи, которая уселась на одной лавке, но даже его товарищи заметили, как девушка чистит для Леньки картошку, а он ухаживает за внучкой лесника. Дело молодое. Все такими были. После сытного обеда красноармейцы расползлись кто куда. Одни курили, другие куняли, улегшись в травку. Лейтенант дал парням немного расслабиться, а потом, собрав всех вместе, поставил боевую задачу. Заниматься земельными работами красноармейцам не впервой. Лесник определил место, и сержант принес инструмент. Лопаты разобрали, и Ленька как бы оказался не у дел. Дед Близнюк вручил ему и внучке грабли, чтобы они сгребали сено. Тут возмутился Петров, найдя для «ястребка» более подходящую работенку.
— Коля, не лезь ты к нему, — заступился за парня Митюшин.
— Это не справедливо! Пусть с нами поработает, — бурчал водитель.
— Может, ты хочешь сено погрести? — усмехнулся Костя.
— Ты уже отработал свое на сеновале. Двое мальцов дома ждут, пусть другие поработают, — поддернул его Митюшин.
— Петров, какие проблемы? — наехал на подчиненного сержант. Даже казалось этот бессердечный солдафон и то не стал трогать «ястребка». Петров еще что-то тихо бурчал себе под нос, но потом успокоился. Груз не занимал большой объем, поэтому с ямой быстро завершили. Маша с интересом смотрела, как красноармейцы укладывают в котлован тяжелые ящики.
— А, что в них? — спросила она у Леньки.
— Не могу сказать, военная тайна, — не проболтался «ястребок». К закату солнца на месте тайника стоял стог сена. Лишнюю землю смешали с навозом, и что называется, замели все следы. Решение деда отправить с военными внучку, члены семьи приняли по- разному. Бабушка плакала от переживаний, а сама Маша радовалась, что сможет еще побыть с новым знакомым. Приближение вечера ознаменовало собой шумом выстрелов в районе дороги. Красноармейцы напряглись, прислушиваясь к отдаленным звукам. Петренко по деловому притащил в избу немецкий МГ-34, и поставил его к стене у окна, напомнив всем тем самым, что кордон, это далеко не курорт и война сюда может прийти в любой момент. Военные стали размещаться в доме на ночлег. Часовым поставили Леньку. Митюшин успел вздремнуть, когда услышал, как сержант распекал «ястребка» за то, что тот вместо службы устроил свидание с девушкой. Скрипнула входная дверь, и легкие шажки девичьих ног возвестили о том, что внучка вернулась в дом. Костик снова погрузился в сладкую негу. Проснувшись в очередной раз, заметил, что на спальном месте отсутствует Петренко. Отсутствует, ну и отсутствует, не придал он этому значение. Когда его припекло в туалет и он, не дойдя до уборной, пристроился у стенки сарая, чтобы, как говориться «излить душу», то даже спросонья понял, что что-то не так. Возле машин стоял сержант, Карпов и Петров, который сменил на посту Леньку. Митюшин приблизился к троице. Постоял, прислушиваясь к отдаленной канонаде.
— Что случилось? — тихо спросил Константин.
— Ходит кто-то. Я явно слышал шаги. А еще папироска светилась в темноте, — поделился с ним наблюдениями Петров.
— Диверсанты? — с ноткой в тревоги спросил у стоящих Карпов.
— Вряд ли. Эти курить ночью не станут, — отверг такую гипотезу сержант.
— Может деревенские? Проболтался о нас Фрол, вот и пришли выяснить, что к чему, — сделал второе предположение лейтенант.
— А может это привидение? Наш призрак пришел золотишко проконтролировать? — не поскупился на идею часовой.
— Красноармеец Петров, что тебе было сказано по поводу призрака? — цыкнул на него Карпов. Потом повернулся в сторону Константина.
— Что скажешь, Митюхин?
— А, что я? — пожал плечами боец.
— Усилить охрану, — распорядился лейтенант.
— Есть, — ответил сержант. Он толкнул Николая в бок.
— Смотри в оба Петров! Сейчас подмогу пришлю.
Костя поплелся в избу следом за начальством. Умостившись в свой уголок, крепко уснул. Утром все пришло в движение. Хозяйка принялась кормить скотину, а парни из конвоя, помогали хозяевам, чем могли. Митюшин не нашел себе места в этой когорте добровольных помощников. Умылся и устроился на жердине забора, чтобы перекурить. Не успел чиркнуть спичкой, как появился сержант и направился прямехонько к нему. Не к добру, — заныло сердечко.
— Курим? — с каким-то упреком в голосе спросил Петренко.
— Может и вас угостить? — протянул ему кисет Константин.
— Спасибо! Я ночью накурился. Узнаешь? — ткнул сержант ему под нос смятую пачку «кэмела».
— Твой дружок ночью озорничал. Спать никому не давал, — прозвучало из уст Петренко, словно приговор в зале суда.
— А я — то тут при чем? Я спал себе в доме, — не понимал Константин, в чем его обвиняют.
— Вот именно, что спал, а кто-то глаза не сомкнул, просидев за пулеметом.
Это, скорее всего он имел в виду самого себя. Теперь все шишки на Костю посыпятся.
— Он приходит, когда ему вздумается. Я тут ни при чем, — попытался оправдаться Митюшин. Петренко как-то коварно покачал головой. Явно его оправдания не возымели действия.
— Тут командир решил провести разведку. Узнать, есть ли на трассе неприятель. Может его выбили давно и путь на Вязьму открыт?
— Понятно, — согласился водитель с правильностью такого решения.
— Для этого дела нужен толковый водитель, — продолжал сержант.
— Лучше кандидатуры, чем ты и не сыскать.
Митюшин даже не стал и прикуривать. Вот так и знал, что чем-то подобным закончится. Оказывается он лучший! Было бы это лестно слушать, если бы его не посылали неизвестно куда. Пулеметчик долго думать не будет, завидев военный грузовик. Одна очередь и нет больше лучшего водителя. Мстит сержант за Володьку. Не дали ему выспаться, так он теперь на Митюшине отыграется.
— И с кем я поеду? — даже не стал водитель спорить с таким решением. Все равно ведь напрасно.
— Один. Зачем еще кем-то рисковать? Сам и разведаешь.
Значит им рисковать можно, а кем-то нельзя?
— И когда? — последовал резонный вопрос.
— После завтрака.
Спасибо, что хоть пожрать дадут, — подумал Митюшин.
За столом сидел насупившись. Такую перемену настроения заметил и Ленька.
— Что случилось Константин Андреевич? — потопал он следом за знакомым, после того, как закончился завтрак.
— В разведку посылают, — признался Костя.
— Поеду на минское шоссе, смотреть, нет ли там фашистов.
— А можно и мне с вами? — загорелись глаза у парня.
— Леня, ты чего? Не понимаешь что ли, куда я еду? — возмутился Константин.
— Нарвусь на их дозор, и нет больше Константина Митюшина. Одного меня посылают. Сиди дома и не поминай лихом, если что, — вздохнул красноармеец. Ленька выглядел довольно странно. Глаза у него сияли, и Митюшин не мог понять, отчего это.
— Ты чего это такой окрыленный? — не удержался и спросил водитель. «Ястребок» утаивать ничего не стал.
— Командир обещал, Машу до Вязьмы подкинуть, — объявил парень.
— Машу? Они совсем сдурели. Вот если я вернусь, то и поедем в Вязьму. По дороге ведь и убить могут. Как на такое ее дед решился? — недоумевал Константин. Ленька об этом и не думал. Ему лишь бы поближе с девчонкой побыть. Влюбился он что ли?
Провожать Митюшина пришел Карпов, сержант Петренко и Ленька. Его проинструктировали напоследок, и он вырулил на своем ЗИС-5 в просеку между деревьев. По едва приметной дороге выскочил к минскому шоссе. Дорога в обе стороны была безлюдной. Куда направиться? В сторону Вязьмы или на Черное? Тоесть в обратную сторону. До Вязьмы было ближе. Рискнул и повернул влево. Доехал до озера, где дорога делала поворот, и увидел в кювете дохлую лошадь, запряженную в телегу и тела убитых крестьян. Дальше стоял расстрелянный грузовик и возле него лежали красноармейцы. Такие пейзажи не способствовали желанию продолжать поездку. А, что делать, если надо? Не спеша вписался в поворот. Впереди ни души. Прибавил газку.
И тут начались чудеса. Не совсем те, которые описывает церковь, но не менее удивительные. Из ниоткуда появилась рука, затем вторая и на сидении оказался гость из будущего.
— Чтоб тебя! — выдохнул Костик, покрепче сжимая руль.
— Так и обделаться можно!
— Извини, — виноватым голосом ответил Владимир.
— Никак не могу привыкнуть к твоему появлению. Все время это как сюрприз. Думал, тебя больше не будет после Дорогобужа. Может, испугался и не приходишь? — успокоился Митюшин.
— Испугался, конечно. Вот боролся с собой как мог, чтобы не заснуть. Не получается, — признался Кузнецов.
— Это ты этой ночью вокруг колонны шастал? — поинтересовался водитель.
— Угу, — промычал пассажир.
— Петрова напугал. Сержанта заставил целую ночь с пулеметом у окна сидеть. Считай, из-за тебя меня в разведку погнали, — выразил свое негодование Митюшин.
— А ты где был? — с обидой в голосе спросил гость.
— В доме спал. Мог бы и не приходить. Нельзя было потерпеть?
— По-твоему я что, железный? Я и так, сколько не спал. Мог бы, и выйти ко мне. Я там все кусты облазил, а тебя нет, — негодовал призрак.
— Когда ты уже отцепишься? — не понимал Митюшин. От таких слов Кузнецову стало даже обидно.
— Где мы и куда едем? Почему одни? — стал задавать вопросы Володя.
— Мы возле Относово. До Вязьмы рукой подать, а тут немцы прорвались. Вот меня на разведку и отправили. Считай из-за тебя. Ладно, явился ночью, это я понимаю, но зачем пачку из-под сигарет бросил? Прямая улика. По ней Петренко и определил, что это был ты. Понятное дело, что меня записали к тебе в дружки, и за бессонную ночь сержанта пришлось отвечать тоже мне, — пояснил ситуацию Митюшин. Услышав наименование населенного пункта, Кузнецов вспомнил, что это последняя точка, где видели конвой. Что будет с ним дальше неизвестно.
— И как это тебя с золотом в разведку направили? — не понимал такого решения путешественник во времени.
— Так нет уже никакого золота. Спрятали мы его. Теперь пустые идем, — удивил его Константин такой информацией.
— Как спрятали? Где?
Костик довольный произведенным эффектом улыбнулся.
— А тебе, зачем это потомок? Хочешь клад наш выкопать? Сам говорил, что неизвестно, что с ним стало. Может он так и лежит в лесу? Эти деньги принадлежат народу, уяснил? — не доверял Митюшин тайну клада своему попутчику.
— Не хочешь, не говори. Я просто так спросил
— Просто так? А может, ты вьешься вокруг нас из-за этих денежек?
— Дурак ты, Митюшин. Во-первых, от меня такие переходы не зависят, во-вторых я сильно рискую. Я у себя и без твоего клада нормально живу. Еще неизвестно что с ним стало? Может, нашли давно, но не объявляли официально. Я тоже мечтаю отвязаться от тебя, — отплатил он Костику той же монетой за его высказывания.
— Из-за этого золота столько людей уже убили, — вздохнул водитель.
— На нас два раза нападали.
— Ты говорил, что только под Смоленском, — не было у Володьки такой информации.
— Тебе крупно повезло, что удержался и не появился после Дорогобужа. На нас уголовники налетели, и мы еще четверых парней потеряли. Везунчик. А так бы заснул в постельке и аккурат в передрягу попал, — лыбился Митюшин.
— Так ты радуешься из-за того, что я не заснул или хотел, чтобы и я в перестрелку попал? — возмутился попутчик.
— Ничего я не хотел. С тобой даже веселее. Сейчас бы ехал один, а так с тобой. Если, что умирать будем вместе, — издевался Костик. Володька даже не мог на него сердиться. Что с покойника взять? Он проснется, а кости Митюшина будут тлеть где-то под Вязьмой, а может и под Москвой.
Через пару километров увидели впереди людей и технику. Чья она сразу и не разберешь. Зрение напряжено, а руки готовы в любой момент крутануть руль, чтобы развернуть транспорт и бежать в случае опасности. Сейчас Кузнецову стало не по себе. Если Митюшин потенциальный покойник, то кто он? В своем времени понятно, а здесь? Шансы выжить у него и Митюшина одинаковые, только в случае смерти его кости будут гнить на Смоленском кладбище и через много лет после войны.
— Наши, — облегченно выдохнул Константин, наконец, рассмотрев военных. ЗИС-5 уверенно приближался к дозору. Костик окинул взглядом спутника.
— Сзади тебя белый халат висит. Я его у Петрова на тряпки выпросил. Накинь его на себя. Вид у тебя не того. В халате за санитара сойдешь. Машина у нас соответствует. Если, что будут спрашивать, скажешь, что санитар из госпиталя, — побеспокоился красноармеец за своего товарища. Значит, не безразличен я ему, — отметил про себя такие старания Кузнецов. На обочине стоял бронеавтомобиль, чуть дальше легкий танк Т-26, несколько грузовиков, возле которых сгрудилась пехота. В кювете лежали три перевернутых мотоцикла и тела убитых солдат вермахта. На пригорке догорал фашистский бронетранспортер. Навстречу грузовику вышел младший лейтенант с петлицами танковых войск.
— Кто такие? Куда направляетесь? Разве не знаете, что немцы прорвались?
— Слыхали, — ответил шофер ЗИСа.
— Нас из госпиталя на разведку послали. Раненых надо в Вязьму доставить. Вы тут видать дали немцу прикурить?
Офицер довольно улыбнулся. Его ровные белые зубы очень контрастировали с перепачканным машинным маслом лицом.
— Наш сводный отряд заткнул образовавшуюся брешь, и теперь они сюда не сунутся, — гордо доложил офицер парням из санитарной машины. То, что это был сводный отряд можно догадаться по петлицам присутствующих. Пехота, танкисты и даже НКВДшники присутствовали на дороге.
— Получается, что дорога свободная? — еще раз уточнил Митюшин.
— Конечно. Можете ехать в Вязьму.
— Это хорошо. Теперь вернемся за раненными и продолжим путь, — порадовался новости Костя. Тут в его сторону подошел старший лейтенант в форме народного комиссариата внутренних дел.
— Документы покажи, — потребовал он. Танкист отошел в сторонку.
— Конечно, — не отказался Митюшин, доставая солдатскую книжку. Офицер посмотрел документы, окинув взглядом автомобиль.
— Сам едешь?
— С санитаром. Начальник госпиталя узнал о прорыве фронта и послал в разведку. Нам раненных из Издешково забрать надо, — соврал водитель.
— Я бы на вашем месте пока не спешил. Немца мы отогнали, но боюсь это только разведка. Постой пока, а я поговорю с полковником, что он скажет насчет безопасности, — попросил старший лейтенант и сам скрылся за грузовиком с красноармейцами. Командир сводного отряда ему как раз и не нужен был, главное скрыться из глаз водителя санитарной машины. По непредсказуемому стечению обстоятельств группа Шнайдера оказалась в эпицентре немецкого прорыва и ее, против воли Ганса, включили в сводный отряд по ликвидации прорвавшейся разведки. Чтобы не раскрыть свое истинное лицо, пришлось воевать со своими. Шнайдер уже обдумывал варианты, как ему под благовидным предлогом покинуть отряд, когда неожиданно появились те, кого они так долго искали. Обер-лейтенант сделал вид, что поверил в байку об эвакуации раненных красноармейцев. Машина вроде и с красным крестом на борту, но ни какого отношения к санитарной службе не имела и об этом говорила форма водителя и его документы. Несомненно, это была машина золотого конвоя, и теперь необходимо было разузнать, где находится он сам. Командир диверсантов поманил пальцем к себе своего подчиненного.
— Слушаю вас, товарищ старший лейтенант, — нарисовался перед ним Шульца.
— Санитарную машину видишь?
В ответ кивок головы.
— Это машина конвоя. Заберешься незаметно в кузов и по прибытию ее к месту дислокации, обозначишь ракетницей место. Мы будем дежурить на трассе, — тихо поставил задачу Шнайдер. Шульц растворился в толпе красноармейцев. Неожиданно где-то впереди послышалась ружейная пальба. Бойцы сводного отряда засуетились. Майор приказал выдвинуться на звуки выстрелов. Лязгнули гусеницы Т-26, и затарахтел мотор броневика. Шнайдер зашагал к грузовику Митюшина.
— Полковник сказал, что раньше завтрашнего утра на трассу лучше не соваться. Сам слышишь, что еще не со всеми мы покончили. Рисковать не стоит. Завтра сможете выдвинуться в сторону Вязьмы, — обнадежил Митюшина Шнайдер. Тот понимающе закивал головой. Костик развернул ЗИС и покатил обратно, не заметив, как к нему в кузов запрыгнул боец в форме войск НКВД.
— Считай, пронесло! — радостно заявил водитель.
— Завтра будем в Вязьме, и закончится эта история с «золотым конвоем». Может, и ты от меня отстанешь? — надеялся Митюшин.
— Хорошо бы, — согласился Володя.
— Так, где вы ценности спрятали? — попытался еще раз узнать Кузнецов. Константин ухмыльнулся. Не зря призрак так переживает за золотишко. Все-таки решил поживиться за государственный счет.
— У нашего лейтенанта все на карте отмечено. Он ее отдаст в Москве, кому следует и пусть они сами решают, что с кладом делать. Теперь это не наша забота, — ушел от ответа Константин. Напрягать Костю с кладом не было смысла, по крайней мере, сейчас. Не хотел тот раскрывать тайну, хотя из этого ему ничего не светило. Вот тут, как все за народное добро переживают. Было бы весьма неплохо закончить эти путешествия в 41-й год и еще иметь карту их лейтенанта в качестве моральной компенсации. Только ведь ее никто не даст, если даже он пообещает сдать найденные ценности государству.
На обратном пути Константин поведал, как они отбивали атаку уголовников, как он познакомился с Ленькой. Рассказал о леснике и его внучке. Болтали одним словом, как старые друзья, только вот о золоте ни слова. Когда свернули с трассы, Владимир посмотрел на часы. До звонка будильника оставалось не так много.
— Послушай Константин, выручи по старой дружбе, — неожиданно попросил Кузнецов. Митюшин с интересом покосился на призрака. Со слов гостя из будущего, они теперь как старые друзья.
— Мне бы выспаться хоть немного. Мог бы ты ночью со мной побыть, чтобы я опять по кустам не лазил? Я бы материализовался часиков в одиннадцать и побыл у тебя пару часов. Мне ведь тоже отдых нужен.
Слово материализовался, резало ухо, но суть его Костя понял.
— Хорошо, буду у своей машины, — не отказал в просьбе Митюшин. ЗИС заехал в просеку. Стало прохладней, и птички запели. Неожиданно гость из будущего высунулся из бокового окна двери и стал пристально озираться назад.
— Что ты там увидел? — не понял таких движений красноармеец.
— Показалось, что кто-то выпрыгнул у нас из кузова, — пояснил Кузнецов. Костик посмотрел в зеркало заднего вида.
— Показалось. Там никого нет.
— Наверно, — не совсем уверенно ответил пассажир.
— Кто там мог быть? Ерунда это все, — настаивал на своем Костя. Кузнецов спорить не стал и снова посмотрел на ручные часы.
— Ну, все, мне пора.
Константин даже притормозил, чтобы отчетливей наблюдать процесс распада спутника на молекулы. Причем распался он вместе с белым халатом, который Константин готовил на тряпки.
— Вот сукин сын! — не очень зло возмутился Митюшин.