Наконец дождался: устав от срача до галлюник - народ в зале замолчал и, как образца головки подсолнуха на Солнце - обернулся на меня и, уставился с немым - но легко читаемым по лицам вопросом:
«А ты, что скажешь?».
Я вновь встал - не зная на что решиться, кого, на что и как убедить… В принципе, мне можно вообще не париться: заводы неустанно работают над улучшением качества и, положим танк «Т-34» выпуска весны 1941 года - отличается от такого же, но осени 1940-го - как земля и небо.
Даже внешне!
Минут пять походил - разминая затёкшие от долгого сидения стариковские ноги и размышляя… И, наконец обращаясь к военным, негромко сказал:
- Других танков у меня для вас нет.
Думаю, окажись на моём месте Реципиент – он бы не изрёк лучше!
Вижу весьма заметное уныние военных и тайно-явное ликование производственников - отчего во мне почему-то, вдруг произошло бурление вскипающих от возмущения говн.
Решение пришло как-то неожиданно, как будто кто-то другой говорил моими устами. Обращаясь уже ко всем танкостроителям, обращаясь во множественном числе, но в упор глядя на довольно лыбящегося Морозова:
- Товарищи конструкторы! При Государе-Императоре был один такой интересно-полезный обычай, который нам не помешало бы возродить. Инженер, отвечающий за возведение железнодорожного моста, во время прохождения по нему первого поезда… Стоял внизу.
Успев со злорадством заметить куда-то вмиг исчезнувшую улыбку у Главного конструктора «Т-34» и, заранее зная ответ, спрашиваю у главного танкиста:
- Генерал-лейтенант Федоренко! Проводился ли обстрел новейших серийных(!) танков в готовом виде, так сказать?
Тот, тотчас:
- «Серийных»? Серийных нет: но 24-го марта прошлого года, производился обстрел опытного танка «А-34» из трофейной 37-мм пушки «Бофорс». После этого, испытания обстрелом проходили только корпуса, башни и отдельные элементы бронировки.
- Боевыми снарядами?
- Нет, тов… Все снаряды: как бронебойные - так и осколочные и осколочно-фугасные, использовались с охолощенными взрывателями и в серном снаряжении – вместо разрывного заряда в снаряды была залита сера.
- «Серное исполнение», говорите…?
Взглядом сверля в нём двенадцатидюймовую дыру, тяжело вздыхаю:
- …Это было б конечно здорово - если бы и, вероятный противник - стрелял по нашим танкам подобными «охолощёными» хреновинами.
Федоренко отвел глаза, извини мол, не дотумкался…
Интересуюсь:
- На полигоне в Кубинке найдутся серийные(!) танки «Т-34» и «КВ», а также противотанковые пушки отечественного и зарубежного образца с боевыми бронебойными снарядами?
Генерал перевёл взгляд на присутствующего здесь начальника полигона и тот твёрдо ответил:
- Найдутся, товарищ Сталин.
Тыкнув пальцем поочерёдно в Морозова и Котина:
- Вы – командиры среднего и тяжёлого танков соответственно. Как Председатель Государственного Комитета Труда и Обороны и Верховный Главнокомандующий, приказываю: сформировать экипажи из инженеров своих конструкторских бюро и в понедельник с утра приступить к последним государственным испытаниям. Программа испытаний: пробег до полной выработки запаса топлива, стрельба по мишеням до полной выработки боекомплекта и затем обстрел танка боевыми бронебойными снарядами. «Т-34» - орудиями ПТО тридцать семь и сорок пять миллиметров, танка «КВ»…
Задумываюсь - как бы не наломать дров, затем спрашиваю:
- Товарищ Котин! Ваш танк, действительно выдержит попадание любого трёхдюймового бронебойного снаряда, как про то мне пел Павлов?
Тот, не задумываясь, уверенно отвечает, как топором рубит:
- С любой дистанции, товарищ Сталин!
Как мне было известно из «послезнания», на последних испытаниях обстрелом корпуса и башни «Т-34», они ближе чем с трёхсот-четырёхсот метров - за милую душу дырявились калибрами 37 и 45 миллиметров. В зависимости от участка брони, конечно.
«КВ», конечно – «другое дело» и, стрелять в него будут - хоть и бронебойными снарядами, но из «родной» танковой пушки «Л-11» с длинной ствола всего 30 калибров… Но всё равно – подстраховаться надо.
Поэтому:
- «С любой» не надо! Самая рабочая дистанции для противотанковой пушки - пятьсот-шестьсот метров, ей и будем придерживаться.
Затем, говорю глядя прямо в глаза Морозова:
- …При обстреле, экипаж должен находиться внутри машины.
А сам со злорадством думаю:
«Убить не убью – но перепугаю тебя до смерти. Чтоб ты, сцуко, обосрался и наложил полный комбинезон собственного «добра»!».
Тот, слегка взбледнув лицом, с забегавшими глазками:
- Товарищ Сталин! Испытания танков проводят специальные заводские испытатели, а не конструкторы!
Подойдя вплотную, я угрожающе прошипел подколодным аспидом:
- А воевать на ваших танках тоже будут «заводские испытатели»? По сравнению с мобилизованными рабочими и крестьянами, вы со своими коллегами - находитесь в ещё довольно выигрышном положение, ибо досконально знаете конструкцию своего изделия. Если испытания пройдут успешно, все вопросы товарищей танкистов военных к вашим конструкторским коллективам – сами собой отпадут, как по осени хвостик у ящерки.
Ехидно добавляю:
- Вы и товарищ Максарёв, если я правильно расслышал - обвиняете товарищей танкистов в «крайне небрежной» эксплуатация танков и «самых грубых нарушениях правил по сохранению боевой материальной части»… Так покажите им, как их надо правильно эксплуатировать!
Насмешливо:
- Или не уверенны в своём танке и оттого сцыте, товарищ Морозов? Так скажите об этом прямо и честно - как и положено настоящему коммунисту! Обещаю при товарищах: мы Вас за это не съедим - а всего лишь снимем с должности, назначив на неё человека более смелого и компетентного… Так, что?
Тот, сперва мельком глянув на своих инженеров - стоящих с открытыми ртами, на директора завода – как в штаны насравшего, отвечает твёрдо:
- Я уверен в конструкции своего танка, товарищ Сталин!
- Вот и ладненько!