Заглянув в кабину, вспомнил из «послезнания»:
«Прицелов было два. Первый длинный, оптический (не помню как назывался). Труба проходила сквозь козырек, а в ней перекрестье. На трубе был установлен второй, небольшой коллиматорный прицел. Мы в полку огонь открывали метров с 50-70, заклепки видно, там с любым прицелом не промахнешься. С 200 метров мы никогда не стреляли, далеко».
Вспомнив и название, приказываю:
- Оптический прицел – «бьющей пилота в лоб, один раз, больно151» - отправить вслед за ШКАСами.
По новым наставлениям, огонь должен открываться с дистанции не более ста – ста пятидесяти метров, а лучше ещё ближе, поэтому за глаза хватит и одного коллиматорного прицела.
Как лощадь похлопав самолёт по капоту:
- Вместо М-63 установить М-64 - это уж первым делом!
Начиная с марта, Пермский моторостроительный завод начнёт выпускать по две сотни таких в месяц.
Больше как на грех ничего в голову не приходило, а хотелось – от слова «очень».
Смотрю, неподалёку тусуются двое, явно причастных к самолёту граждан, внимательно наблюдающих за всем происходящим и слушающих, но старающихся особо не отсвечивать перед начальством.
Решительным шагом похожу у ним, и:
- Товарищи! Вы имеете какое-то отношение к этой машине? Какое именно?
Один из них в военной форме и с кубарями майора ВВС на петлицах - неумело козырнув мне, довольно скомкано представился:
- Да, товарищ Сталин. Я – представитель военной приёмки на Заводе № 21, Белоусов… Эээ… Евгений Васильевич.
Другой, в лётной форме - хотя и без знаков различия, но с хорошо заметной строевой выправкой - чётко поднёс ладонь к шлемофону:
- Лётчик-испытатель, Начальник лётно-испытательной службы Завода №21 Фокин.
Что за дела, думаю?
Потом дошло: конструкторское бюро Пашинина на этом заводе разогнано, а сам главный конструктор за саботаж выпуска И-180 - расстрелян вместе с директором Ворониным за злостный саботаж в пользу наиболее вероятного противника. Так что видимо, никого больше не нашлось представлять серийный истребитель в столице.
Ладно, работаем с этими.
Спрашиваю:
- Товарищи! Что ещё можно сделать, чтоб без снижающей серийный выпуск большой переделки - максимально увеличить лётно-технические характеристики этого самолёта? И в первую очередь его боевую скорость?
Недолго думая, военпред уверенно отвечает:
- Могу предложить установку мотора с более длинным валом – чтоб улучшить аэродинамику передней части самолёта и фанерную обшивку вместо полотняной.
Надо обязательно сказать, что при Реципиенте в представители военной приёмки на заводах, кого попало не брали!
Некоторых из них, по праву можно считать соавторами выпускаемой боевой техники. Как например Козырева - военпреда Харьковского танкового завода № 183.
Про Белоусова у меня ничего в «послезнании» нет, но готов поставить «Кемску волость» об заклад – что за спиной у него, что-то «высшее» и несколько лет производственного стажа на предприятиях НКАП. Это – прямо на лице у него написано.
И всё же интересуюсь:
- Это – ваше личное мнение, какие-нибудь теоритические предположения или выводы из каких-нибудь опытно-экспериментальных работ, товарищ Белоусов?
- Если Вы, товарищ Сталин, про «мотор с удлинённым валом» - то конструкторское бюро завода такого двигателя не дождалось. Поэтому о лётно-технических характеристиках самолёта с ним - можно только предполагать…
Мелькнула мысль:
«Надо срочно озадачить Наркомат моторостроения об выпуске М-64 именно с удлинённым валом!».
- …Что же касается фанерной обшивки вместо полотняной, то такая – толщиной два с половиной миллиметра, летом 39-го года устанавливалась на И-16 «тип 24» с заводским номером «1721103».
- Ну, и…?
- Самолёт показал максимальную скорость 489 километров в час, против 462 у серийного.
Часто заморгав, восклицаю:
- На двадцать километров быстрее? Почему не ввели фанерную обшивку на серийных моделях?
- Мне это неизвестно, товарищ Сталин.
В который раз уже подивившись порядкам, при которых потраченные на технические разработки средства, даже при их явной пользе - не внедрялись, а щедро сливались в унитаз недрогнувшей рукой какой-то тупой сволочи, спрашиваю:
- У Вас всё, товарищ Белоусов? Или, ещё что-то есть?
Тот, задумчиво:
- Пожалуй всё, товарищ Сталин. Разве что стоит попробовать добиться лучших пикирующих свойств самолета, установив стабилизатор с небольшим положительным углом атаки.
Кивнув, соглашаюсь с ним:
- Обязательно надо! Ведь, германский Мессершидт-109, особенно превосходит И-16 в скорости пикирования. И не только нашего – старого, доброго «Ишака»… Даже британский «Спитфайер»! А возможность в любой момент свалить из боя пикированием, порождает у германских лётчиков самоуверенность - переходящую в нахальную наглость и гипертрофированную агрессивность.
Окончательно приняв решение, протягиваю руку и крепко жму его ладонь:
- Поздравляю, товарищ Белоусов! Вы назначаетесь Главным конструктором завода №21.
Не отходя «от кассы», кую железо, пока оно горячо:
- Слушайте задание ГКТиО: в кратчайшие сроки разработать новый тип истребителя И-16 и организовать его производство в утверждённых позже количествах и с соответствующим качеством.
Оставив бывшего военпреда, а ныне – Главного конструктора крупного авиазавода стоять с отвалившейся челюстью и выпученными глазами, вновь подойдя к самолёту, любовно погладил его по капоту и вполголоса произнёс:
- В бой как говорится «идут одни старики». Ещё повоюем с тобой, дружище!