Он положил трубку.
— Не в духе хозяин. Какая-то сволочь пытается ему доказать, что немцы сосредоточивают войска на нашей границе.
Я выжидательно молчал.
— Не хочет хозяин подчинить вас мне. Своих, говорит, дел у вас много. А зря».
Начальник управления боевой подготовки генерал-лейтенант В. Курдюмов (декабрь, 1940 г.):
«Последняя проверка, проведенная инспектором пехоты, показала, что из 225 командиров полков, привлеченных на сбор, только 25 человек оказались окончившими военные училища, остальные 200 человек – это люди, окончившие курсы младших лейтенантов и пришедшие из запаса».
Из книги Владимира Дайнеса «Василевский»:
«Один из очередных тостов Сталин предложил за здоровье Василевского и вслед за этим задал неожиданный вопрос:
— Почему по окончании семинарии вы не пошли в попы?
Василевский, несколько смутившись, ответил:
— Товарищ Сталин, ни я, ни мой отец не имели такого желания. Никто из моих братьев не стал священником.
На это Сталин, улыбаясь в усы, заметил:
— Так, так. Вы не имели такого желания. Понятно. А вот мы с Микояном хотели пойти в попы, но нас почему-то не взяли. Почему, не поймем до сих пор.
Беседа на этом не кончилась.
— Скажите, пожалуйста, — продолжил Иосиф Виссарионович, — почему вы, да и ваши братья совершенно не помогаете материально отцу? Насколько мне известно, один ваш брат — ветеринарный врач, другой — агроном, третий — командир, летчик и обеспеченный человек. Я думаю, что все вы могли бы помогать родителям, тогда бы старик не сейчас, а давным-давно бросил бы свою церковь. Она была нужна ему, чтобы как-то существовать.
— Я с 1926 года порвал всякую связь с родителями. Если бы поступил иначе, то, по-видимому, не только не состоял бы в рядах партии большевиков, но едва ли бы служил в рядах Рабоче-Крестьянской армии и тем более в системе Генерального штаба. За несколько недель до этого впервые за многие годы я получил письмо от отца, о чем немедленно доложил секретарю партийной организации, который потребовал от меня и впредь сохранять во взаимоотношениях с родителями прежний порядок.
Сталина и членов Политбюро, присутствовавших на обеде, этот факт удивил.
— Вам надо немедленно установить с родителями связь, — сказал Сталин, — оказывать им систематическую материальную помощь. Передайте это секретарю парторганизации Генштаба…».
Позавтракав, собирался с утра в Генштаб, как в спальню влетела дочь Реципиента, едва не застав меня без штанов.
Отвернувшись, застёгиваю ширинку:
- Разве в советской школе не учат, что стучаться надо?
А в голове тревожным набатом:
«Случилось, что? Неужели Гитлер что-то пронюхал, сволочь и, среди зимы - неожиданно и вероломно напал? А может и не Гитлер то, он вовсе – а такой же попадан, как я?».
Сердце ёкнуло, а душа заныла:
«Ну писТсец северный котёнку, просрал я страну, нах…».
У той глаза по новому пятиалтынному:
- Кто это, папка?
- В смысле?
Тычет пальцев в направлении столовой:
- Кто этот симпатичный мужчина в форме капитана и с орденом? Того, что мам… Валентина Васильевна чаем в столовой поит? Я его прежде не видела…
Враз, отлегло от души. Это вовсе не вторжение, а всего лишь очередной закидон пятнадцатилетней Светки - у которой в молодом организме, бурлят вполне определённые для её возраста гормоны.
- ФФФУУУФФФ… Должно быть ты увидела моего нового шофёра. Вот только про то, что он «симпатичный» - это ты изрядно погорячилась, моя юная дщерь. Должно быть ещё не проснулась, хахаха!
Когда я впервые увидел Славина в своей кремлёвской квартире – то чуть было не жидко обделался.
«Хотя, если сравнивать с самцом гориллы, то да: практически - знойный красавчик! Ален Делон, мля буду… Хахаха!».
И в то же время, какой-то вполне определённый «шарм» у него есть – это однозначно. В виде «Ордена Красной звезды» за Финляндию на груди.
- Фамилия его Славин, а звать… Если ты дашь мне пару минут на то что бы одеться, я тебя ему представлю.
Та отвернулась и, пока я у зеркала туда-сюда, спрашиваю:
- Кстати… А кого из двух – Славу или Серёжу, ты выбрала?
- Хотела выбрать Сашу… Но он такой… Эээ…
- Скованный?
- Ну, да! Я ему даже вчера вечером сказала: «Ты со мной дружишь, как будто по приказу Петра Евдокимовича…». А он представь себе – покраснел как красна девица!
Я тоже покраснел, надеюсь незаметно.
Вдруг осенило:
«А чего это она? Неужели…».
Так, так, так…
Приведя себе в порядок, в свою очередь критически оглядываю её с ног до головы:
- Тебе же скоро в школу? А почему до сих пор чуть ли не в неглиже?
Та возмущённо пищит:
- Какое «неглиже»? Это же…