Как только Имре отдал распоряжение заточить Машу в темницу, стража тут же подхватила её.
Пока Машу тащили вдоль коридора, Мин победоносно поспевал рядом, ехидно бурча:
— Зря! Зря вы высунулись, Беатрис. Послушались бы меня, я бы спас вам жизнь, как и обещал.
Мин обежал стражников, двигался спиной вперёд, глядя на Машу, продолжил:
— Остались бы жить. В монастыре, конечно, не особо приятно, но это жизнь. А теперь что? Вас не будет послезавтра.
— Может и так… — Маше нечего было возразить.
Её, как дикого зверя, втиснули в клетку и повезли по улицам. Телега двигалась вдоль грязных, зловонных улиц. Стая человеческих отбросов, с лицами цвета серой плесени, измождённые, грязные бежала за ней следом.
Редкий по своей мерзости сброд, то и дело рыщущий в поисках поживы и развлечений, улюлюкал, свистел, плевал в след телеге.
Чтоб не сойти с ума, Маша убеждала себя, что это кино. Она попала в Голливуд и переезжает из одного павильона в другой. Всё вокруг это массовка и у неё такая придурковатая роль.
Маша ни раз смотрела фильмы с попаданцами. Там всегда всё хорошо заканчивалось. И у неё тоже всё будет хорошо. Наверное…
Телега дёрнулась и остановилась. Клеть открыли, Машу стянули за капюшон и втолкнули в дверной проём каменного здания.
Спёртая вонь сырого помещения, крутая лестница с острыми каменными ступенями к уюту не располагали. Впереди шёл стражник с факелом, за ним двое других гулко топали здоровенными ножищами, бряцали оружием, тычками поторапливали несчастную девушку.
Все трое ржали, отпуская гадости в Машину сторону. Вскоре они оказались в тупике. Тот, с факелом звенел ключами. Толкнул дверь, она тяжело поддалась, как бы провалилась внутрь чёрной норы.
Машу втолкнули, собираясь захлопнуть камеру, она закричала:
— Стойте! Принесите мне воды!
— Сама наколдуешь! — гогот шутников разнёсся по коридору.
— Наколдую щас чтоб твой перчик отсох, вспомнишь меня! — Маша рассвирепела по настоящему, — Так то вы, уроды, королевскую колдунью встречаете?
Улыбка, освещённая факелом на страшной роже охранника мгновенно слетела.
— И факел оставь.
Смешно было смотреть, как рослый детина судорожно вставляет факел в закреп на стене, оглядываясь на Машу мчится по коридору за водой. Двое других спрятались за дверью.
Воду факельщик принес в глиняном горшке. Аккуратно поставил на пол.
— Принеси мне свечей, да одеяло. Я заговор сделаю, чтоб смерть тебя не нашла до ста лет.
Через полчаса Маша куталась в баранью шкуру. Ох и вонючая она была.
Теперь Маша разжилась свежим матрасом и у неё было несколько свечек.
Уходя, стража замкнула кандалы на ногах девушки и молча удалилась. Маша, оставшись одна, осмотрелась.
Черные тени брались ниоткуда, прыгая по стенам в неровном пламени тусклой свечи. Стена слева вся была исцарапана неизвестно чем. Маша поднялась с соломенного тюфяка, кандалы злобно щёлкнули. Острая боль пронзила ноги. На щиколотках от ребристой поверхности выступила кровь.
Низкая тяжёлая дверь схвачена железными скобами. Зарешётчатое окно под потолком вовсе не пропускало свет. В другом конце крохотной норы отверстие в полу. Вот и все удобства.
Маша села на видавший виды соломенный тюфяк, поставила свечу, поплотнее укуталась в шкуру. Как не пыталась уложить ноги, всё было неудобно и больно.
"Итак, что мы имеем?" спросила сама себя. "Я непонятно в каких временах оказалась пешкой в чужих интригах. Дважды лишилась мужчин защитников. Оба меня предали. Что ж я такая удачливая то?"
Маша вздохнула. Офонаревшие от наглости крысы шныряли по полу, правда к огню не приближались. Одна, смелая на всю голову, пыталась ухватить запасную свечку. Крыса была так близко, девушке удалось рассмотреть её красные глазки.
В конюшне на спорте крысы в стойлах были не редкость, Маша их не боялась. Хоть и шикала на них, они не реагировали на неё, и тоже ничего не боялись.
Девушка, устала. Впечатления от злого дня не укладывались в голове. Маша откинулась головой к холодной, влажной стене и задремала. Ей снился сон.
Её прадед, опраясь на костыль, шёл по деревне от колодца со стороны леса. Как всегда пьяненький, кандыляя на одной ноге, размашисто рисуя полукруг костылём, орал непотребные куплеты на всю деревню.
Мужиков в деревне после войны было всего два. Поэтому сольные выступления в полуобморочном от пьянки виде приветствовались.
Снилось ей, будто сворачивает прадед (она его "деда" называла) не к дому, а к сеновалу, где корову и кур держали. Маша маленькая бежит, кричит:
— Не ходи, деда! Ты там помрёшь.
Прадед исчез за углом, Маша бежит его спасать. Заглядывает, а за углом лежит не прадед, а мёртвая Эльза с перерезанным горлом.
Маша от ужаса проснулась. Приснится же такое. Прадед и вправду помер давно. Как раз за тем самым сеновалом. Его собственная корова забодала. Ударила рогом в грудную клетку и не стало прадеда. Но при чём тут Эльза…
Маша услышала приближающиеся шаги. Уверенные, широкие. Они всё приближались. Девушка от страха вся подобралась, между лопатками стало липко, холодно: " Неужели идут к ней. Зачем?"
Стражники не так ходят, они топают размеренно, медленно. Маша к их шагам уже привыкла.
Дверь со скрипом, тяжело отворилась. На пороге стоял Имре, кто то рядом держал факел, топтался позади него.
Маша осталась сидеть на полу, только сжалась ещё больше. Для Короля поставили подобие табурета, прикрепили факел у стены напротив. Имре еле поместился в каморке. Он махнул рукой. Стражник исчез, дверь прикрыли.
В бликах коптящего пламени его лицо было чужим и зловещим.
— Зачем ты здесь? — голос его звучал ровно, спокойно.
— Я здесь по вашей милости, добрый человек, — Маше доставало сил на сарказм.
— Зачем ты в моём королевстве?
— Мир становится тесным. Бежала от проблем и вот оказалась тут. А что?
У Маши перед глазами кадрами киноплёнки отщёлкались моменты: авария, мост, скорая, она на дороге.
— И всё же, почему ты хочешь отобрать мой замок?
— Мне не нужны ваши замки, земли и вся остальная фигня. Больше скажу: и не были нужны.
— Разве мне не надо тебя опасаться?
В это время кто-то поскребся в дверь. Она немного приотворилась и внутрь скользнул Мин.
— О! Вы вероятно, только закончили писать завещание, плешивенький вы наш? — Маша почувствовала, как Мин боится оставить её наедине с Королём.
Мин попытался приблизиться к Королю,
— Разрешите вам доложить, сир?
Маша не дала ему договорить:
— Ваше Величество, он хочет сказать, что сезон отстрела дебилов открыт. Первый пришёл, стреляйте!
Мин попытался заслонить Машу собою. В каморке было тесно, Маша со всей силы дёрнула его сзади за плащ:
— Ваше Величество. — Маша не дала перехватить у себя инициативу, — послушайте. Вы только что спросили кого вам бояться.
Вот например: вспомните, какая обманчивая, подлая гладь воды вдоль стен. Она такая затаившаяся, готовая сомкнуться, пожрать любого, кто полезет в ров. Её главная задача оберегать стены от подкопов.
Вопрос: зачем спустили воду в западной части. Ключевое слово "подкоп".
Имре повернулся к Мину. Тот замахал головой, руками:
— Нет, нет! Не слушайте, она стравливает нас.
Маша хотела встать, забыла о кандалах, они зубьями впились в кожу, ей пришлось сидеть:
— Мой сир, я не могу сделать реверанс, выразив почтение. Молю вас, узнайте во мне ту, что была вам верна так, как никто прежде.
Король поднялся.
— С чего вы взяли, что я колдунья? — Маша всё взывала к голосу разума.
— Почему вас две? И ты каждым словом доказываешь, что колдунья ты! Любая другая валялась бы в ногах, смертельно боясь казни.
— Я боюсь. Я так боюсь. Я молю вас, пожалейте, помилуйте меня!
— Ты не настоящая!
Маша замолчала. Наступила гнетущая тишина. Имре хлопнул в ладоши. Вошёл служка, с поклоном, чуть не задев головой Мина в тесноте, вручил Имре предмет, укрытый плотной тканью.
Не поворачивая головы, Король коротко сказал:
— Вон!
Все вышли, за ними закрыли тяжёлую дверь. Пламя факела качнулось, выхватив непримиримое, жёсткое лицо Короля:
— Твоё?
Он откинул бархатную тряпицу. На серебряном подносе лежал кинжал, который Тилль через Эльзу передал Маше. Машу ошпарило ужасом. Она лихорадочно соображала, что ответить. Скажи она "Нет", они схватят Эльзу. Будут пытать. Ужас какой!
Маша вспомнила, что давно не видела свою верную фрейлину. Может быть они уже схватили её? От Мина можно всего ожидать.
Маша кивнула:
— Да.
Король молчал. Маша опустила голову.
Имре решительно вышел. Надежда ушла вместе с ним. Паника запустила когти в сердце Маши.