Нас было четверо: Алеша и Лика - хозяева "дачи", Саша за рулем своего "жигуленка" и я, пока без мужа (он должен был присоединиться к нам на следующий день). Выехали мы засветло. Первые сорок километров пролетели птицей по трассе, а на повороте на лесную дорогу сели в первый же снежный перемет. Все было предусмотрено: цепи на колесах, лопаты в багажнике, топор - если настил придется делать Пригодилось все. Только когда уже стало совсем темно, мы наконец преодолели эти семь лесных километров. На подъезде к дому лесника мы услышали
стрел, затем еще один. Разворачиваться и уезжать lie позволяло самолюбие, кроме того, до цели оставалась сущая безделица
Дом лесника был освещен, свет из окон отражался на снегу, делая хорошо просматриваемым пространство вокруг. И в этом пространстве металась белая фигура и, что-то невнятно выкрикивая, палила из охотничьего ружья.
Мы остановили машину и в свете фар узнали лесника Серегу. Был он в исподней рубахе и подштанниках, домашних тапочках, пьян, по-черному матерился и стрелял в трубу собственного дома. "Белая горячка!" другой диагноз не ставился. Ребята отобрали у него ружье, он пообмяк, но продолжал с кем-то ругаться: "Я тебе покажу, как у кур корм воровать! Я тебя будешь знать как мне на подушку!" - грозя кулаком крыше дома. И действительно, едва заметное движение за трубой привлекало наше внимание. Там кто-то был.
Не буду описывать получасовую эпопею поимки предмета ненависти Сереги - это отдельная история. Скажу только, что поймала его я. Даже не поймала, а уговорила сдаться. Лежа на нижнем скате крыши и уже зная, что это котенок, я клялась ему, вкладывая в свой охрипший голос все возможные нежные ноты: "Котинька, маленький, не бойся меня! Если ты сейчас поверишь мне, клянусь тебе, ты никогда об этом не пожалеешь!" И когда надежды у меня уже почти не оставалось, он, тяжело вздохнув (я до сих пор помню этот вздох, очень человеческий, что-то типа о-хо-хо), пополз ко мне
Сейчас, когда я описываю эту историю, огромный, белый, пушистый, старый и мудрый кот лежит на моем столе на листах бумаги, мелко вздрагивая во сне, - наверное, вспоминает вместе со мной А тогда это был невесомый пушистый комочек, под роскошной шерстью которого едва прощупывалось хрупкое тельце Огонь пылал в русской печи, мы с Ликой лепили
из привезенных заготовок пельмени, мужчины стучали топорами, котенок по-хозяйски обживал дом, блаженно щурясь от сытости и тепла, только временами ослабевшие от голода лапы его разъезжались, и он так и замирал, набираясь сил, чтобы снова подняться
До сих пор остается для нас загадкой, как он попал к леснику. Он пришел за три дня до нашего приезда. Откуда? Вокруг на километры нет жилья. С трассы? Кто-то "добрый", наигравшись, выбросил из машины? Вероятно. Но как он по глубокому снегу через волчий гон добрался до единственного жилья - дома лесника? Мы так и не нашли ответа на эти вопросы
Закончились дела моего мужа, приведшие нас с ним в этот городок, мы съездили за ним и привезли его на "дачу". И вот уже снова пылает огонь в печи, и все бегают вокруг замерзшего, усталого и голодного Вадима с чувством вины за то, что жили припеваючи, пока он нес свою тяжелую вахту. И каждый своим долгом почитает налить ему рюмочку: "Погрейся!", "Расслабься!" и т. п.
С этого все и началось. Мы не пьяницы. Я, например, вообще спиртное не пью, и не из принципа или медицинских соображений, а просто потому, что противно. Иногда приходилось, но только как лекарство в экстремальных условиях. Муж мой тоже не любитель, но в тот вечер так сложились обстоятельства, что его нечаянно, без задней мысли, просто напоили Когда мы вставали из-за стола, ноги его уже не слушались, язык заплетался, он спал на ходу.
Чтобы не мучить Вадима ожиданием, пока соберут и передвинут стол, раздвинут диван, быстренько установили раскладушку и уложили его в одетом виде, сняв только обувь и очки (не дай бог разбить, без них дальше носа не видит!).
Наступила ночь. Муж сладко спал, будить его не стали, поэтому раздвинули только один диван
343
рому мешала неудачно поставленная раскладушка) и вчетвером пристроились на нем: под стенкой Саша, потом Леша, Лика и я - поближе к Вадиму.
Перед этим Леша тщательно запер двери, и обстоятельная Лика все проверила. А проверять было что. Дверь единственно отапливаемой комнаты закрывалась на большой тяжелый крюк. Следующая холодная пустая комната запиралась ломом, пропущенным через дверную ручку и упирающимся в пол. За ней были сени, дверь из которых на крыльцо запиралась на ключ, при этом замок барахлил, и только хозяева справлялись с ребусом, "как вставить и в какую сторону нажать, чтоб повернулось".
Итак, две абсолютно (подчеркиваю!) трезвые женщины и двое немного выпивших мужчин наконец заснули рядом с давно уже спящим совсем нетрезвым своим другом.
Я проснулась оттого, что Лика потрясла меня за плечо и шепотом сообщила: "Вадим пошел искать туалет!" Я пощупала рукой подоконник очки лежали на нем. "Надо вставать", - с тоской сказала я. В это время в соседнем помещении хлопнула дверь холодильника Я забыла сказать, что единственной "мебелью" в пустой холодной комнате был огромный промышленный холодильник, представляющий собой остов без внутренностей, напоминающий скорее небольшую комнатку-кладовку с металлическими потолком, полом и стенами
Услышав стук дверцы, Лика, тихо хихикнув, утешила меня: "Поздно. Так даже лучше. Завтра вымоем, он и не вспомнит!" И, давясь смехом, понимая, что без нашей помощи, без ключей и без очкоп ему из дома не выйти, а значит, волноваться не о чем, мы стали ждать его возвращения.
Дверца еще несколько раз хлопнула, и нас) учила тишина. "Ну слава богу!" - откомментировала Лика. В последний раз раздалось хлопанье дверцы, потом возня, стук нашей двери и скрип раскладушки В комнате полная темнота и только светлые от
снега клетки зарешеченного окна Грохот упавшего на пол в соседней комнате лома заставил нас подскочить. Лика начала подниматься. "Не ходи, я проверю сама, мне ближе". Я сбросила одеяло и села
На фоне темной двери примерно в метре от пола ярко светились зеленые глаза. Первая мысль: "Волк!" - заставила меня ухнуть по-совиному и вжаться спиной в стену. Лика тоже села, и я почувствовала, как ее рука вцепилась в мою. Другой она трясла за плечо своего мужа.
"Что? Кто?!" В полусне он ничего не соображал. "Посмотри на дверь и буди Сашку!" - услышала я шепот. "Что это?" Лешка окончательно проснулся. Увидев глаза, пытался разбудить Сашу, но тот, лежа лицом к стене, громко и раздраженно, не просыпаясь, потребовал, чтобы от него отстали. Будить его настойчивее было просто опасно: он мог рявкнуть что-то в ответ, вскочить и тем самым спровоцировать зверя на прыжок. Мы сидели как зачарованные, без движения, и смотрели на зеленые огоньки глаз у дверей, которые тоже смотрели на нас, время от времени хлопая веками. Привыкнув к темноте, мы постепенно стали различать очертания головы зверя. Они были весьма странными. Нечто похожее на две трапеции, меньшая из которых стояла на основании большей, а глаза светились на самом верху этой странной формы, чем-то напоминающей очертания человеческого тела - тела карлика! Когда мы это поняли, нам стало почему-то легче. "Я больше не могу!.." - сказал Леша и решился на подвиг. Чтобы зажечь свет, надо было совершить головокружительный трюк: пролезть по русской печи под потолком - выключатель был рядом с дверью, - и дотянуться до него, не наткнувшись на "карлика", можно было только с печи. И Алексей это сделал. Комната осветилась - никого не было. Более того, лверь была закрыта на крюк, лом запирал вторую Дверь (но мы ведь слышали, как он упал!), третья
дверь, разумеется, тоже была закрыта. И простите ia не слишком приличную подробность, следов ночной вылазки моего мужа ни в "холодильнике", ни во всем доме не было
Мы разбудили его. Он отоспался и чувствовал себя прекрасно. - Ты помнишь, что делал ночью? Он помнил. "Это анекдот, - весело начал рассказывать он. - Оставили меня без очков, и я поь ночи туалет искал. Нашел наконец дверь, вхо^у, руками стену ощупываю - холодная, как из металла! - прошел так по кругу - по размерам вроде гуалет, снова к двери вышел. Думаю, туалет с предбанником! Снова зашел Так раза два Потом понял, что в кладовку или шкаф попал Если бы меня после этого до туалета не проводили, так бы и помер...
- Кто? Кто проводил? - заорали мы хором. Вадим задумался. Чувствовалось, что этим допросом он не задавался - не до того было.
Он так и не смог вспомнить, кто же был его спасителем в эту ночь. Помнил, что кто-то взял его за руку, сказал: "Пойдем покажу". Помнил, что выходил на улицу и что был в деревянном домике деревенского туалета
Но мы-то знали, что никто из нас не был с ним!.. А от крыльца точно по указанному маршруту и обратно шли следы - отпечатки ног мужчины и кошачьих лап, чуть припорошенные утренней поземкой
Мы живем в одном доме в Москве с Hain.i\i ломовым уже 13 лет. У него вполне человеческое имя - Тихон Вадимович. И, несмотря на ю что спасала его я, кормлю и балую тоже я, папа Вадим - главное существо в этом мире, которому он призван служить. Видимо, выбор свой он сделал еще в ту зимнюю ночь...
Записано со слов Верещагиной Е., г. Москва
Оживш-й миф
В начале 80-х годов в Москве, да и во всей стране, огромной популярностью пользовались КСП (клубы самодеятельной песни). Мы уходили на слеты в леса подальше от всевидящих "наставников молодежи". Наши встречи были отмечены высокой моралью и возвышенными мыслями. С тех пор в КСП многое изменилось, но "старые каэспэшники" помнят еще те светлые и романтические годы.
На одном из слетов, который проводился в районе станции Конаково Октябрьской железной дороги, наша группа по жеребьевке осуществляла "обеспечение слета": подготовку места, строительство сцены, а главное - охрану леса. В понятие "охраны" входили планировка расположения групп, их костров и, разумеется, ответственность за то, чтобы лес после нас не был усеян мусором, как после тривиальных пикничков. С этим у нас было строго.
Пролетели два дня слета. Бесконечной вереницей потянулись уходящие с него люди с рюкзаками. Наша дежурная группа осталась выполнить свой долг - еще раз (на всякий случай) залить костровища, засыпать заранее заготовленные мусорные ямы, избавить лес от полиэтиленовых кульков, а их содержимым распорядиться в соответствии с правилами: остатки хлеба наколоть на ветки деревьев, соль высыпать на пеньки, крупу рассыпать под деревь* ями...
Разделившись на несколько команд по шесть человек, мы двинулись по разным направлениям, обеспечивая проверку заранее распределенных секторов. Мне и еще пятерым друзьям достался участок, дальней границей которого служило болото. Мы знали эти места как свои пять пальцев <не>день ушел на дослетную оценку места. Болото было примерно один километр в диаметре, за ним было поле, за полем- полупустая деревенька. С мешками, наполненными остатками съестных
припасов, собранных у потухших костровищ, мы двигались к болоту, распределяя между обитателями леса "дары слета". Рядом со мной была моя, верная подруга и ярая походница - собака.
Я как раз накалывала на сучок кусок хлеба, когда раздался лай, переходящий в визг, и моя пуделиха, вылетев из кустов, в один прыжок оказалась у меня на груди. Прижавшись ко мне, она рычала, глядя на кусты. Из кустов не было слышно ни звука, и мне стало не по себе. Первая мысль была: "Змея!"
Нас разделяло расстояние не более 3-4 метров, и визг собаки привлек общее внимание. Мы не успели обменяться ни словом, потому что в метре от меня совершенно бесшумно раздвинулись ветки и появилась рыжая морда оленя. Он спокойно вышел из кустов и, не удостоив ни нас, ни впавшую в истерику собаку, ни лакомство (хлеб) даже взглядом, прошествовал к болоту и скрылся в зарослях. Что-то в его облике было нереальное. Все произошло так быстро, что я даже не успела осмыслить, почему он показался мне пугающе странным.
Кусты зашевелились снова, и из них вышел второй олень. Все повторилось один к одному, как будто еще раз прокрутили ту же пленку. Только олень на этот раз был черным. И в третий раз раздвинулись кусты. Почти задевая меня, прошествовала еще одна копия - теперь уже белая. Желтые глаза оленя были на уровне моих глаз...
И вдруг до меня дошло: у всех троих были бородки, а рога были не ветвистые, а обычные - как у козы. И только их размеры, место встречи и неожиданность появления стали причиной того, что я приняла их за грациозных лесных красавцев. Но и эту мысль я не успела додумать, потому что кусты раздвинулись в четвертый раз и, в точности повторяя поведение и маршрут трех коз-оленей, к болоту, не удостоив нас даже взглядом, прошествовал старик в надвинутом на глаза капелюхе, плаще до земли, с посохом в руках и белой бородой до пояса.
348
Не могу сказать, сколько времени прошло. Наверное, немного. Может быть, десять секунд, а может, и несколько минут. Потом кто-то первым издал какой-то звук, то ли охнул, то ли что-то сказал, но все, не сговариваясь, бросились к кустам вслед за стариком. За кустами была мягкая предболотная земля, а на ней следы. И уходили они в болото...
Уже потом, обсуждая и пытаясь анализировать все, что произошло, мы так и не смогли объяснить себе, зачем нам понадобилось догонять "лесное видение". Но тем не менее мы это сделали.
Первый из нас, кто след в след за козами двинулся к болоту, уже через несколько шагов провалился в холодную воду. Тогда появилась версия, что они вошли в воду и двинулись не напрямую, а по периметру озера. Мы разделились и побежали вправо и влево вдоль берега. Через несколько минут ландшафт изменился, прибрежные кусты остались позади, и весь наш левый участок берега стал просматриваться. Там никого не было. Не было и следов, которые вели бы обратно в лес...
Перед нами открылся новый вид - то, что было на противоположной стороне болота. А там было поле, а за ним лес. Посреди поля островком росли кусты вокруг старого дуба. И оттуда поднимался дымок от костра. Обследовать "остров" в поле решили без обсуждений...
У костра сидел мужчина лет пятидесяти, в руках у него была початая бутылка с мутной жидкостью (видимо, самогон), он был лыс и безбород. А рядом с ним мирно щипали травку три козы: белая, черная Хл рыжая. Три маленькие заурядные деревенские коючки. Впрочем, может быть, это были не козочки, а козлы - в дальнейшем наши мнения сугубо городских жителей на этот счет разделились.
Вернулись мы в обход болота. Нас уже искали, волновались. Мы рассказывали скупо, стараясь что есть силы строить предложения и представлять события так, чтобы не выглядеть потенциальными
клиентами дурдома. Между нами, участниками этого события, возникла какая-то неловкость. Всю дорогу в электричке мы молчали или обсуждали все что угодно, только не это...
А когда дней через пять мне позвонил один из участников нашего приключения и сказал: "Я предлагаю в выходные продолжить поиски Пана..." - я поняла, что ключевое слово произнесено и не я одна сошла с ума.
Не буду описывать две следующие поездки и все, что происходило во время наших поисков. Это уже не имеет значения, так как ничего мы не обнаружили. Скажу только, что за полем в полузаброшенной деревушке слыхом не слыхивали ни о каких козопасах с тремя козами ~ ни большими, ни маленькими...