Александрия. Покой во дворце.
Входят Антоний, Клеопатра, Энобарб, Хармиана, Ирада, Алексас и другие.
(Энобарбу)
Так он от поединка отказался?
Да.
Почему?
Он в десять раз счастливей,
Нельзя ж вдесятером на одного.
Ну, завтра я на суше и на море
Ему дам бой. Иль я живым останусь,
Иль, умирающую честь омыв
Своею кровью, ей бессмертье дам.
Ты рвешься в бой?
Я в схватку брошусь с криком:
«А, пропади все пропадом!»
Шутник! —
Созвать сюда моих домашних слуг. —
Входят слуги.
Нам вечером устройте пир на славу. —
Дай руку мне, ты верным был слугой. —
И ты. — И ты. — И ты. — Служили вы
Честнее мне, чем многие цари.
(Энобарбу)
Что это значит?
(Клеопатре)
Горе иногда
Не прочь поиздеваться над рассудком.
И ты был преданным слугой. — И ты. —
Хотелось бы мне поменяться с вами:
Пусть стал бы я толпою слуг, а вы —
Антонием одним, чтоб мог я так же
Вам послужить, как вы служили мне.
Да не попустят боги!
Ну, друзья,
Еще мне в этот вечер послужите.
Лишь опустеет чаша — наполняйте
И подчиняйтесь всем моим веленьям,
Как если бы империя была
Еще, подобно вам, моей служанкой.
(Энобарбу)
Чего он добивается?
(Клеопатре)
Их слез.
Мне послужите нынче. Может быть,
На том конец настанет вашей службе
И не увидите меня вы больше
Иль, может быть, увидите мой труп.
Быть может, завтра новый господин
Приказывать вам будет. Потому
Я озираю вас прощальным взором.
Я, верные друзья, вас не гоню.
Нет, только смерть расторгнет наши узы.
Лишь два часа еще мне угождайте,
И боги вас за это наградят.
Ты всех разжалобил. Гляди, ревут.
Я сам хорош — глаза на мокром месте.
Не стыдно, — превратил нас в баб.
Ну-ну!
Клянусь, что я не ожидал такого.
Пускай же милосердие взрастет
От этой влаги. — Добрые друзья,
Вы слишком мрачно поняли меня.
Хотел я дух поднять ваш; я хотел,
Чтоб факелами тьму вы разогнали.
Не сомневайтесь, в завтра верю я;
К победной жизни поведу я вас,
Не к смерти доблестной. Готовьте пир.
В вине утопим тягостные мысли.
Уходят.