Лагерь Цезаря.
Солдаты стоят на страже. Входит Энобарб.
Нас сменят через час. А если нет,
Вернуться в караульню мы должны.
Ночь лунная, и в два часа утра,
Как говорят, возобновится битва.
Вчера, признаться, туго нам пришлось.
О ночь, тебя в свидетели беру!..
Кто это там?
Постой-ка… Дай послушать.
О ты, луна, свидетельницей будь!
И в час, когда изменников помянут
С презрением потомки, подтверди,
Что каялся несчастный Энобарб
Перед тобою.
Энобарб!
Тсс… Слушай.
Державная властительница скорби!
Впитай разлитую в ночи отраву
И выжми на меня — пусть жизнь моя,
Что с волею в разладе, оборвется.
Разбей иссушенное горем сердце
О камень преступленья моего
И этим положи предел тоске.
О ты, Антоний, чье великодушье
Огромнее, чем низость Энобарба, —
Прости, как человеку человек,
А мир пускай меня заносит в список
Изменников и трусов. О Антоний!
Антоний!..
(Умирает.)
Может, нам его окликнуть?
Послушаем. Вдруг скажет он такое,
Что Цезарю полезно будет знать.
Послушаем. Но он заснул как будто.
Скорей в беспамятстве. Ведь перед сном
Таких молитв ужасных не творят.
Разбудим-ка его.
Проснись! Проснись!
Эй, отзовись!
Откликнись, эй! Ты слышишь?
Смерть сцапала его.
Барабанный бой вдали.
Чу! Барабан —
Негромким рокотом он будит спящих.
Пора. Труп в караульню отнесем.
Он человек не из простых.
Пойдемте.
А может быть, еще очнется он.
Солдаты уходят, унося труп Энобарба.