Зала в замке.
Входят Гамлети Горацио.
Об этом хватит; перейдем к другому;
Ты помнишь ли, как это было все?
Принц, как не помнить!
В моей душе как будто шла борьба,
Мешавшая мне спать; лежать мне было
Тяжеле, чем колоднику. Внезапно, —
Хвала внезапности: нас безрассудство
Иной раз выручает там, где гибнет
Глубокий замысел; то божество
Намерения наши довершает,
Хотя бы ум наметил и не так…
Вот именно.
Накинув мой бушлат,
Я вышел из каюты и в потемках
Стал пробираться к ним; я разыскал их,
Стащил у них письмо и воротился
К себе опять; и был настолько дерзок —
Приличий страх не ведает, — что вскрыл
Высокое посланье; в нем, Горацио, —
О царственная подлость! — был приказ,
Весь уснащенный доводами пользы
Как датской, так и английской державы,
В котором так моей стращали жизнью,
Что тотчас по прочтеньи, без задержки,
Не посмотрев, наточен ли топор,
Мне прочь снесли бы голову.
Возможно ль?
Посланье вот; прочти в досужий час.
Но хочешь знать, что сделал я затем?
О да, прошу вас.
Итак, кругом опутан негодяйством, —
Мой ум не сочинил еще пролога,
Как приступил к игре, — я сел, составил
Другой приказ; переписал красиво;
Когда-то я считал, как наша знать,
Стыдом писать красиво и старался
Забыть искусство это; но теперь
Оно мне удружило. Хочешь знать,
Что написал я?
Да, мой добрый принц.
От короля торжественный призыв, —
Зане ему Британец верный данник,
Зане любовь должна подобно пальме
Меж нами цвесть, зане в венке пшеничном
Соединить их дружбу должен мир,
И много всяких выспренних «зане», —
Увидев и прочтя сие посланье,
Не размышляя много или мало,
Подателей немедля умертвить,
Не дав и помолиться.
А печать?
Мне даже в этом помогало небо.
Со мной была отцовская печатка,
Печати Датской точный образец;
Сложив письмо, как то, я подписал;
Скрепил его и водворил обратно
Неузнанным подкидышем. Наутро
Случился этот бой; что было дальше,
Тебе известно.
А Гильденстерн и Розенкранц плывут.
Что ж, им была по сердцу эта должность;
Они мне совесть не гнетут; их гибель
Их собственным вторженьем рождена.
Ничтожному опасно попадаться
Меж выпадов и пламенных клинков
Могучих недругов.
Ну и король!
Не долг ли мой — тому, кто погубил
Честь матери моей и жизнь отца,
Стал меж избраньем и моей надеждой, 82
С таким коварством удочку закинул
Мне самому, — не правое ли дело
Воздать, ему вот этою рукой?
И не проклятье ль — этому червю
Давать кормиться нашею природой?
Он должен скоро получить из Англии
Известие о положеньи дел.
Должно быть, скоро; промежуток мой;
Жизнь человека — это молвить: «Раз».
Но я весьма жалею, друг Горацио,
Что я с Лаэртом позабыл себя;
В моей судьбе я вижу отраженье
Его судьбы; я буду с ним мириться;
Но, право же, своим кичливым горем
Меня взбесил он.
Тише! Кто идет?
Входит Озрик.
Приветствую вас, принц, с возвратом в Данию.
Покорно благодарю вас, сударь мой. — Ты знаешь эту мошку?
Нет, мой добрый принц.
Тем большая на тебе благодать, потому что знать его есть порок. У него много земли, и плодородной; если скот владеет скотиной, то его ясли всегда будут стоять у королевского стола; это скворец, но, как я сказал, пространный во владении грязью.
Милейший принц, если бы у вашего высочества был досуг, я бы передал ему кое-что от имени его величества.
Я это восприму, сударь мой, со всем усердием разума. Сделайте из вашей шляпы должное употребление: она для головы.
Благодарю, ваше высочество, очень жарко.
Да нет же, поверьте мне, очень холодно: ветер с севера.
Действительно, мой принц, скорее холодно.
И все-таки, по-моему, очень душно и жарко для моей комплекции.
Чрезвычайно, мой принц; так душно, как будто… Не могу даже сказать. Но, мой принц, его величество повелело мне уведомить вас, что оно поставило на вас большой заклад. Дело в том, принц…
Я вас прошу, помните… 83 (Понуждает его надеть шляпу.)
Право же, мой добрый принц; мне так удобнее, честное слово. Принц, здесь недавно ко двору прибыл Лаэрт; поверьте мне, совершеннейший дворянин, преисполненный самых отменных отличий, весьма мягкий обхождением и видной внешности; поистине, если говорить о нем проникновенно, то это карта или календарь благородства, ибо вы найдете в нем совмещение всех тех статей, какие желал бы видеть дворянин.
Сударь мой, его определение не претерпевает в вас ни малейшего ущерба; хотя, я знаю, разделяя его перечислительно, арифметика памяти запуталась бы, да и то мы бы только виляли вдогонку, в рассуждении его быстрого хода. Но, в правдивости хвалы, я почитаю его душою великой сущности, а его наделенность столь драгоценной и редкостной, что, применяя к нему истинное выражение, его подобием является лишь его зеркало, а кто захотел бы ему следовать — его тенью, не более.
Ваше высочество говорит о нем весьма непогрешимо.
Но касательно, сударь мой? Ради чего мы обволакиваем этого дворянина нашим грубым дыханием?
Принц?
Или в чужих устах вы уже не понимаете? Да нет же, сударь, полноте.
Что знаменует упоминание об этом дворянине?
О Лаэрте?
(тихо, Гамлету)
Его кошелек уже пуст. Все золотые слова истрачены.
О нем, сударь мой.
Я знаю, что вы не лишены осведомленности…
Я надеюсь, что вы это знаете; хотя, по правде говоря, если вы это и знаете, то это еще не очень меня превозносит. Итак, сударь мой?
Вы не лишены осведомленности о том, каково совершенство Лаэрта.
Я не решаюсь в этом сознаться, чтобы мне не пришлось притязать на равное с ним совершенство; знать кого-нибудь вполне — это было бы знать самого себя.
Принц, я имею в виду оружие; по общему суждению, в этом искусстве он не ведает соперников.
Его оружие какое?
Рапира и кинжал.
Это его оружие. Ну так что?
Мой принц, король поставил против него в заклад шесть берберийских коней, взамен чего тот выставил, насколько я знаю, шесть французских рапир и кинжалов с их принадлежностями, как-то: пояс, портупеи и прочее; три из этих сбруй, честное слово, весьма тонкого вкуса, весьма ответствуют рукоятям — чрезвычайно изящные сбруи и очень приятного измышления.
Что вы называете сбруями?
(тихо, Гамлету)
Я так и знал, что вам еще придется заглянуть в примечания.
Сбруи, мой принц, это портупеи.
Это слово было бы скорее сродни предмету, если бы мы на себе таскали пушку; а пока пусть это будут портупеи. Но дальше: шесть берберийских коней против шести французских шпаг, их принадлежностей и трех приятно измышленных сбруй; таков французский заклад против датского. Ради чего он «выставлен», как вы это называете?
Король, мой принц, поспорил, мой принц, что в двенадцать ваших схваток с ним он не опередит вас больше, чем на три удара; он ставит двенадцать против девяти; и может последовать немедленное состязание, если ваше высочество соблаговолит дать ответ.
А если я отвечу «нет»?
Я хочу сказать, мой принц, если вы соблаговолите лично выступить в состязании.
Сударь, я буду гулять в этой палате, если его величеству угодно, это мое ежедневное время отдыха; пусть принесут рапиры; буде этому господину охота и буде король остается при своем намерении, я для него выиграю, если могу, если нет, мне достанутся только стыд и лишние удары.
Могу я передать именно так?
В таком смысле, сударь мой, с теми приукрашениями, какие вам будут по вкусу.
Препоручаю мою преданность вашему высочеству.
Весь ваш, весь ваш.
Озрикуходит.
Он хорошо делает, что препоручает себя сам; ничей язык не сделал бы этого за него.
Побежала пигалица со скорлупкой на макушке. 84
Он любезничал с материнской грудью, прежде чем ее пососать. Таким вот образом, как и многие другие из этой же стаи, которых, я знаю, обожает наш пустой век, он перенял всего лишь современную погудку и внешние приемы обхождения; некую пенистую смесь, с помощью которой они выражают самые нелепые и вымученные мысли; а стоит на них дунуть ради опыта — пузырей и нет.
Входит вельможа.
Принц, его величество приветствовал вас через молодого Озрика, и тот принес ответ, что вы его дожидаетесь в этой палате; он шлет узнать, остаетесь ли вы при желании состязаться с Лаэртом, или же вы предпочли бы повременить.
Я постоянен в своих решениях; они совпадают с желаниями короля; если это ему удобно, то я готов; сейчас или когда угодно, лишь бы я был так же расположен, как сейчас.
Король и королева и все сойдут сюда.
В добрый час.
Королева желает, чтобы вы как-либо радушно обошлись с Лаэртом, прежде чем начать состязание.
Это добрый совет.
Вельможауходит.
Вы проиграете этот заклад, мой принц.
Я не думаю. С тех пор как он уехал во Францию, я не переставал упражняться, при лишних очках я выиграю. Но ты не можешь себе представить, какая тяжесть здесь у меня на сердце; но это все равно.
Нет, дорогой мой принц…
Это, конечно, глупости; но это словно какое-то предчувствие, которое, быть может, женщину и смутило бы.
Если вашему рассудку чего-нибудь не хочется, то слушайтесь его. Я предупрежу их приход сюда и скажу, что вы не расположены.
Отнюдь; нас не страшат предвестия, и в гибели воробья есть особый промысел. Если теперь, так, значит, не потом; если не потом, так, значит, теперь; если не теперь, то все равно когда-нибудь; готовность — это все. Раз то, с чем мы расстаемся, принадлежит не нам, так не все ли равно — расстаться рано? Пусть будет.
Входят король, королева, Лаэрти вельможи; Озрики другие приближенныес рапирами и рукавицами; стол и на нем кувшины с вином.
Тебе вручаю эту руку, Гамлет.
Королькладет руку Лаэртав руку Гамлета.
Простите, сударь; я вас оскорбил;
Но вы простите мне как дворянин.
Собравшимся известно, да и вы,
Наверно, слышали, как я наказан
Мучительным недугом. Мой поступок,
Задевший вашу честь, природу, чувство, —
Я это заявляю, — был безумьем.
Кто оскорбил Лаэрта? Гамлет? Нет;
Ведь если Гамлет разлучен с собою
И оскорбляет друга, сам не свой,
То действует не Гамлет; Гамлет чист,
Но кто же действует? Его безумье.
Раз так, он сам из тех, кто оскорблен;
Сам бедный Гамлет во вражде с безумьем.
Здесь, перед всеми,
Отрекшись от умышленного зла,
Пусть буду я прощен великодушно
За то, что я стрелу пустил над кровлей
И ранил брата.
Примирен мой дух,
Который должен бы всего сильнее
Взывать к отмщенью; но в вопросе чести
Я в стороне, и я не примирюсь,
Пока от старших судей строгой чести
Не получу пример и голос к миру,
В ограду имени. До той поры
Любовь я принимаю как любовь
И буду верен ей.
Сердечно вторю
И буду честно биться в братской схватке. —
Подайте нам рапиры.
Мне одну.
Моя неловкость вам послужит фольгой, 85
Чтоб мастерство, как в сумраке звезда,
Блеснуло ярче.
Вы смеетесь, принц,
Клянусь рукой, что нет.
Подай рапиры, Озрик. — Милый Гамлет,
Заклад тебе знаком?
Да, государь;
И ваш заклад на слабой стороне.
Я не боюсь; я видел вас обоих;
Он стал искусней, но дает вперед.
Нет, тяжела; нельзя ли мне другую?
Мне по руке. — Длина у всех одна?
Да, принц.
Ониготовятся к бою.
Вино на стол поставьте. — Если Гамлет
Наносит первый иль второй удар
Или дает ответ при третьей схватке,
Из всех бойниц велеть открыть огонь;
3а Гамлета король подымет кубок,
В нем утопив жемчужину, ценнее
Той, что носили в датской диадеме
Четыре короля. — Подайте кубки,
И пусть литавра говорит трубе,
Труба — сторожевому пушкарю,
Орудья — небу, небеса — земле:
«Король пьет здравье Гамлета!» — Начнемте, —
А вы следите зорким оком, судьи.
Начнем.
Начнемте, принц.
Бьются.
Раз.
Нет.
На суд.
Удар, отчетливый удар.
Что ж, дальше.
Постойте; выпьем. — Гамлет, жемчуг — твой,
Пью за тебя.
Трубы и пушечные выстрелы за сценой.
Подайте кубок принцу.
Сперва еще сражусь; пока отставьте.
Начнем.
Бьются.
Опять удар; ведь вы согласны?
Задет, задет, я признаю.
Наш сын
Одержит верх.
Он тучен и одышлив. 86 —
Вот, Гамлет, мой платок; лоб оботри;
За твой успех пьет королева, Гамлет,
Сударыня моя!..
Не пей, Гертруда!
Мне хочется; простите, сударь.
(в сторону)
Отравленная чаша. Слишком поздно.
Еще я не решаюсь пить; потом.
Приди, я оботру тебе лицо.
Мой государь, теперь я трону.
Вряд ли.
(в сторону)
Почти что против совести, однако.
Ну, в третий раз, Лаэрт, и не шутите;
Деритесь с полной силой; я боюсь,
Вы неженкой считаете меня.
Вам кажется? Начнем.
Бьются.
Впустую, тот и этот.
Берегитесь!
Лаэртранит Гамлета; затем в схватке они меняются рапирами, 87и Гамлетранит Лаэрта.
Разнять! Они забылись.
Нет, еще!
Королевападает.
О, помогите королеве! — Стойте!
В крови тот и другой. — В чем дело, принц?
Лаэрт, в чем дело?
В свою же сеть кулик попался, Озрик, 88
Я сам своим наказан вероломством.
Что с королевой?
Видя кровь, она
Лишилась чувств.
Нет, нет, питье, питье, —
О Гамлет мой, — питье! Я отравилась.
(Умирает.)
О злодеянье! — Эй! Закройте двери!
Предательство! Сыскать!
(падает)
Оно здесь, Гамлет. Гамлет, ты убит;
Нет зелья в мире, чтоб тебя спасти;
Ты не хранишь и получаса жизни;
Предательский снаряд — в твоей руке,
Наточен и отравлен; гнусным ковом
Сражен я сам; смотри, вот я лежу,
Чтобы не встать; погибла мать твоя;
Я не могу… Король… король виновен.
Клинок отравлен тоже! —
Ну, так за дело, яд!
(Поражает короля.)
Измена!
Друзья, на помощь! Я ведь только ранен.
Вот, блудодей, убийца окаянный,
Пей свой напиток! Вот тебе твой жемчуг! 89
Ступай за матерью моей!
Корольумирает.
Расплата
Заслужена; он сам готовил яд. —
Простим друг друга, благородный Гамлет.
Да будешь ты в моей безвинен смерти
И моего отца, как я в твоей!
(Умирает.)
Будь чист пред небом! За тобой иду я. —
Я гибну, друг. — Прощайте, королева
Злосчастная! — Вам, трепетным и бледным,
Безмолвно созерцающим игру,
Когда б я мог (но смерть, свирепый страж,
Хватает быстро), о, я рассказал бы… —
Но все равно, — Горацио, я гибну;
Ты жив; поведай правду обо мне
Неутоленным.
Этому не быть;
Я римлянин, но датчанин душою;
Есть влага в кубке.
Если ты мужчина,
Дай кубок мне; оставь; дай, я хочу.
О друг, какое раненое имя,
Скрой тайна все, осталось бы по мне!
Когда меня в своем хранил ты сердце
То отстранись на время от блаженства,
Дыши в суровом мире, чтоб мою
Поведать повесть.
Марш вдали и выстрелы за сценой.
Что за бранный шум?
То юный Фортинбрас пришел из Польши
С победою и этот залп дает
В честь английских послов.
Я умираю;
Могучий яд затмил мой дух; из Англии
Вестей мне не узнать. Но предрекаю:
Избрание падет на Фортинбраса;
Мой голос умирающий — ему;
Так ты ему скажи и всех событий
Открой причину. Дальше — тишина.
(Умирает.)
Почил высокий дух. — Спи, милый принц.
Спи, убаюкан пеньем херувимов! —
Зачем все ближе барабанный бой?
Марш за сценой.
Входят Фортинбраси английские послы, с барабанным боем, знаменами, и свита.
Где это зрелище?
Что ищет взор ваш?
Коль скорбь иль изумленье, — вы нашли.
Вся эта кровь кричит о бойне. — Смерть!
О, что за пир подземный ты готовишь,
Надменная, что столько сильных мира
Сразила разом?
Этот вид зловещ;
И английские вести опоздали;
Бесчувствен слух того, кто должен был
Услышать, что приказ его исполнен,
Что Розенкранц и Гильденстерн мертвы.
Чьих уст нам ждать признательность?
Не этих,
Когда б они благодарить могли;
Он никогда не требовал их казни.
Но так как прямо на кровавый суд
Вам из похода в Польшу, вам — из Англии
Пришлось поспеть, пусть на помост высокий
Положат трупы на виду у всех;
И я скажу незнающему свету,
Как все произошло; то будет повесть
Бесчеловечных и кровавых дел,
Случайных кар, негаданных убийств,
Смертей, в нужде подстроенных лукавством,
И, наконец, коварных козней, павших
На головы зачинщиков. Все это
Я изложу вам.
Поспешим услышать
И созовем знатнейших на собранье.
А я, скорбя, свое приемлю счастье;
На это царство мне даны права,
И заявить их мне велит мой жребий.
Об этом также мне сказать придется
Из уст того, чей голос многих скличет;
Но поспешим, пока толпа дика,
Чтоб не было ошибок, смут и бедствий.
Пусть Гамлета поднимут на помост,
Как воина, четыре капитана;
Будь призван он, пример бы он явил
Высокоцарственный; и в час отхода
Пусть музыка и бранные обряды
Гремят о нем. —
Возьмите прочь тела. — Подобный вид
Пристоен в поле, здесь он тяготит. —
Войскам открыть пальбу.
Похоронный марш. Всеуходят, унося тела, после чего раздается пушечный залп.