15243.fb2
- Не берут?
- Не пытается, пишет себе и пишет. Иногда дарит друзьям на день рождения - и доволен.
-Ну, достань...
- Да у меня где-то валяются... бери.
Я взял маленькую книжечку в кожаном переплете с шелковой ленточкой-закладкой. Сам переплетает... Открыл, первое стихотворение начиналось - "... юный эллин...", он что-то делал веслом, уже не помню... Второе...- "...прекрасная амазонка..." Ну да, быть не может. Третье "...как прекрасны вечерние розы..."
Я закрыл книжку. Он меня ошеломил. Я не так представлял себе графомана. Творит столько лет - и молчит, не пробивается к славе, не ходит по редакциям со своим портфелем. Знай себе пишет и пишет. Ему это нужно - и все... Когда мы начинаем - нам просто нужно, и ни на что не надеемся. Это не работа еще, а чистая радость. А потом становится профессией - и начинаются сомнения и муки... и проклятия - не рисуется, не пишется...
Приятель смеется:
- Что не читаешь, ведь просил. Натуральный графоман... но какой человек - чистый-чистый...
- А ты сам-то дочитал?
- Признаюсь, до конца не добрался.
- Давай, попробуем...
Я открыл последнюю страницу - и прочел:
- Слышно...
Слышно, как падает лист в осеннем лесу
Слышно, как ветка скрипит - скользит по стеклу
Слышно, как воробей купается в зной - крыльями бьется в пыли
Слышно, как ястреб в небе летит - медленно исчезает вдали
Слышно, как спит старый кот, дышит, сопит
Слышно, как по шершавой бумаге бежит таракан - лапкой стучит
Только неслышно время ползет, или бежит, или летит
Только неслышно подходит смерть, на спинку кресла руку кладет
Переминается, подглядывает из-за плеча......
СТРАШНО.
С недавнего времени мне сосед досаждает, пенсионер. Остановит на лестнице - и говорит, говорит... Ему коты жить не дают. Преступный сговор, говорит, у них.
-Вот посмотри, на лестнице теперь черный сидит, сменил рыжего на посту - на дверь мою смотрит, а вчера здесь серый сидел...
- Ну и что,- говорю,- пусть сидят, у них свои дела.
- Не-ет,- он крутит головой,- ведь все делают по правилам, друг друга сменяют. И внизу, у черного хода, на помойке - еще один, мордастый, одноглазый - никого не пропустит... Это, брат, слежка идет, я ли не знаю, всю жизнь на этом деле.
Я смотрю - черный, действительно, на дверь уставился, мой взгляд заметил - отвернулся лениво, будто и знать ничего не знает. Выглянул в окошко - и на травке черный лежит, с белым галстуком-бабочкой, развалился, щурится...
- Может, у них свой интерес есть?..
- Когда интерес - они орут, а тут молчат, понимаешь... Все по правилам делают.
Тут и я задумался - а что, если наблюдают... Так ведь не за мной, чего мне беспокоиться - то...
А вчера он, бледный, говорит:
- Похоже, что не сговор... дело хуже... - а как хуже, не объясняет.
Вечером пошел я мусор выносить. Он из своей квартиры выглядывает, ведро через щель просовывает - "будь другом,- говорит,- вынеси..." - и руки трясутся.
- Давай, прогоним их, что мы, с котами не справимся?..
Он руками замахал:
- Что ты, что ты, они тогда прессинг применят!
- Какой еще прессинг?
- Будут толпой за мной ходить - не разгонишь.
- Фу, черт, что же делать?
- Похоже, что пропал...- он шипит через щель,- я знал... знал, что меня так не оставят...
- Странно, столько детективов прочитал, а про котов не слышал.
Он скривился - "зеленый еще, многого не знаешь, детективы твои ахинея и вздор - позавчерашний день..."
Вынес я мусор, возвращаюсь - у подъезда белую бабочку сменил тигровый, с тяжелым затылком, нос боксерский, расплющенный. На лестнице вместо белой манишки - серый пиджачишко, карман оттопыривается. Выглянул в окошко - у черного хода одноглазый одноухому дежурство сдает...
У-у-у, страшно...
Я НЕ ГОГА.
Я лежал в темноте. Вдруг раздался громкий стук. Меня дома нет - у меня темно. Я не стану вам открывать - я ничего не должен вам. Я никого не звал. Кто этот он?... А он стучит еще раз - требовательно и громко. Значит, имеет какие-то права?... Он считает, что может войти. А я не хочу!... сейчас подойду к двери и скажу - убирайтесь, я не хочу. А он скажет... Нет, не встану, не подойду...
Но что-то уже потеряно, нарушено. Я думал, что исчез в темноте, в одеяле, как в коконе, буду тихо лежать, пока не стану другим, захочу выпутать ноги из плена... Пробуждение подобно рождению и тоже требует времени... А он снова стучит. Он так стучит, как будто знает, что я скрываюсь здесь. Я еще лежу, но уже выпрямлен и напряжен - и одеяло мне больше не друг, не товарищ. Гражданин, что нужно от меня? Я сегодня никому не должен. Не зажгу свет. На совесть не надеюсь, а терпение у него может истощиться. Или я так нужен - отчаянно?.. Тем хуже для него. Он стучит как лицо при исполнении... Поздновато для службы, пусть катится. Но я уже все потерял, лежу злой и терплю это нахальство. Ну, давай, ломай дверь, тогда хоть все станет ясно.
И вдруг тишина... Ушел, что ли?.. Тихо ноги в тапочки, встаю и крадусь к двери. Нет, дышит, стоит, потрескивают крупинки песка под подошвами переминается... Пусть уходит. Он как будто понял - спускается по лестнице, прошел немного, остановился, замер... нет, снова поднимается... Странно это - время идет, и мы все меньше хорошего ожидаем - от писем, звонков, нежданных гостей. Готовимся к неприятностям - и никогда не готовы...