Сендер. Согласились на червонцы. Что ж я, бумажные возьму? Хитры тартаковские, но и мы тут тоже не пальцем деланы!
1-ый старик(глядя на свои пальцы). Молодец! (загибает три пальца) А еще два дня?
Сендер. А еще два дня выбивал я расходы на стол для молодых. Что ж, им есть не хочется, особенно, когда по первости?
2-ой старик. Ой, хочется, ой хочется, аж живот подводит!
Сендер(хохочет). Будет тебе угощение, реб Меир, будет и водочка, и закусочка.
(оборачивается к дому, кричит) Эй, Фрада! Тащи-ка сюда спирта самого лучшего, да пряников, да редьку в меде! Праздник у нас сегодня! Обручение!
(1-ому старику) Короче говоря, я десять лет стола требовал!
1-ый старик(изумленно). Десять! Это ж как много! А они?
Сендер. А тартаковские дошли до пяти и дальше ни в какую. Крепкие торговцы попались. Да только мы тоже не мягче. Сошлись на семи годах с половиной! И по рукам! Хе-хе-хе… Эй, Фрада! Где ты уже? Людям выпить хочется!
Выбегает Фрада, неся на подносе тарелки с закуской, бутылки в корзинке, мешок с пряниками. Энох отводит радостного Сендера в сторонку.
Энох. Реб Сендер, не хотелось бы омрачать такой радостный день…
Сендер. Что такое?
Энох. Ханан вернулся. Вы уж не гоните его…
Сендер. Ханан? Зачем мне Ханана гнать? Он мне, как сын родной! Сколько времени у меня столовался… Ну, было когда-то между нами небольшое разногласие. Было и прошло, так ведь? Где он?
Энох(показывая на сидящего Ханана). Вон он сидит. Вы уж с ним поласковей, реб Сендер. Постится парень от субботы до субботы, совсем обессилел.
Сендер. А вот мы его сейчас подкормим… (улыбаясь, решительно направляется в сторону Ханана) Ханан, сынок, а ну-ка вставай! Дай я тебя обниму! Радость у нас, обручение Леи, Лиенки моей. Помнишь Лиенку?
Подойдя сзади к Ханану, он трогает его за плечо и пытается поднять. Ханан безжизненно повисает на руках Сендера, и тот снова опускает его на землю, затем склоняется над телом юноши, оборачивается к столпившимся вокруг угощения людям.
Сендер(испуганно). Ханан! Ханан! Что с тобой! Эй, люди, помогите! Ханан!
Первым подбегает Энох, прикладывает ухо к груди юноши. 1-ый старик поднимает с земли книгу, выпавшую из рук мертвого Ханана.
Энох. Он мертв! Ханан мертв!
Сендер. Как это «мертв»? В такой день! Как это можно…
Энох(горько). С ангелом смерти не поторгуешься, реб Сендер…Ой, горе нам, горе! Ханан мертв!
1-ый старик(читает). «Книга ангела Разиэля»… Ах!.. (отбрасывает книгу, как ядовитую змею) Вы только посмотрите, что он читал перед смертью!
2-ой старик. Ситро Ахро! Ситро Ахро! Другая сторона! Храни нас, Господь…
Конец первого действия
Интерьер дома Сендера. Большая гостиная и отделенная от нее стеной комната Леи. В гостиной висит большое зеркало, стоят массивные часы с боем. На часах — около восьми вечера. В комнате Леи полумрак, видна только неподвижная фигура девушки — она сидит спиной к зрителям, лицом к стене. В гостиной горят керосиновые лампы. Входят Сендер и Энох.
Сендер. Прямо и не знаю, как ей сказать…
Энох. Так и скажите, реб Сендер. Правду скажите.
Сендер(неловко). Вы, может, не знаете, реб Энох, но два года назад, когда Ханан жил еще здесь, он просил у меня Леиной руки. Понимаете, юношеское чувство, ничего особенного, но все-таки…
Энох. Я знаю.
Сендер(удивленно). Знаете?
Энох. Как же такое скрыть, реб Сендер? Да и не только я — все местечко знало, а то и вся округа.
Сендер. Господи, какой ужас. Вся округа!
Энох. Да почему же «ужас»? Вот вы и сами давеча говорили: было и прошло.
Сендер. Так-то оно так… Но все-таки неприятно, когда в твоих домашних делах чужие копаются. И что же говорили?
Энох(пожимая плечами). Да то и говорили, что вы сами сейчас сказали: юношеское чувство, случается. У молвы, как известно, язык без костей. Но уж больно Ханан был достойным молодым человеком, а Лея — достойной девушкой, чтобы кто-либо осмелился даже намекнуть на что-то еще.
Сендер(нерешительно). А про меня? Что про меня говорили?
Энох. С пониманием, реб Сендер, с пониманием. Какой отец не хочет счастья для своей дочери! Особенно, для такой красавицы и умницы, как Лея. Что и говорить, Ханан, да будет благословенна память о нем, был очень талантлив. Из таких юношей вырастают великие цадики. Но и жить рядом с большим талантом нелегко.
Сендер(благодарно подхватывает). Вот-вот! Золотые слова, реб Энох. Не верьте тому, кто-то нашептал вам, будто я отказал Ханану из-за денег. Вы ведь не поверите подобной клевете, правда? Не поверите?
Энох(напряженно). О чем речь, реб Сендер… Я ведь вас не первый год знаю.
Сендер пристально смотрит на Эноха, вздыхает, проводит рукою по лбу. Он выглядит подавленным и растерянным. Часы отбивают время.
Сендер. Восемь… Реб Энох, я хотел бы попросить вас об одном одолжении… Не могли бы вы поприсутствовать при моем разговоре с Леей… поддержать, что ли? Дело ведь, хоть и прошлое, но деликатное.
Энох(с сомнением). Даже не знаю… А почему бы вам не привлечь к этому разговору Фраду? Женщина она умная, бывалая.
Сендер. Видите ли, реб Энох… с некоторых пор Лея избегает откровенно разговаривать с домашними. Даже с Фрадой.
Энох. С некоторых пор… нетрудно догадаться, с каких именно пор, реб Сендер.
Сендер. Боже мой, Боже… не надо, не надо!
Сендер отходит к окну. Энох стоит, глядя в пол. Видно, что он испытывает противоречивые чувства — от жалости, до гнева и презрения. Наконец, жалость побеждает. Энох делает неловкий жест в сторону Сендера.
Энох. Хорошо, реб Сендер, будь по-вашему. Пойдемте к Лее.
Сендер(радостно). Огромное вам спасибо, реб Энох. Огромное. Никогда не забуду. Сендер, знаете, в долгу не останется. Спасибо. Огромное спасибо. Вот сюда, реб Энох, в эту дверь. (понижает голос) Я только постучу и зайдем. Только вы первый, ладно?