Граф (в сторону). Чуть было себя не выдал. (К Бартоло.) Убираться подобру-поздорову? Если вас освободили от постоя, то, надеюсь, не освободили от обязанности быть вежливым? Убираться! Покажите мне ваше свидетельство об освобождении. Хоть я и не грамотен, а все-таки разберу.
Бартоло. Сделайте одолжение. Оно у меня тут, в бюро.
Граф (не сходя с места, в то время как Бартоло направляется к бюро). Ах, моя прелестная Розина!
Розина. Так вы — Линдор?
Граф. Возьмите же скорей письмо.
Розина. Осторожнее, за нами следят.
Граф. Достаньте платок, я уроню письмо. (Приближается к ней.)
Бартоло. Но-но, сеньор солдат! Я не люблю, чтобы так близко подходили к моей жене.
Граф. Разве это ваша жена?
Бартоло. А что же тут такого?
Граф. Я вас принимал за ее предка не то с отцовской, не то с материнской, вернее с праматеринской стороны, — между ней и вами, по крайней мере, три поколения.
Бартоло (читает бумагу). «На основании точных и достоверных сведений, полученных нами…»
Граф (снизу ударяет рукой по бумаге, и она взлетает под потолок). На что мне вся эта белиберда?
Бартоло. Знаете что, солдат? Я сейчас кликну слуг и они вам покажут.
Граф. Сражение? Извольте! Сражаться — это мое ремесло (показывает на пистолет за поясом), они у меня отведают пороху. Вы, сударыня, вероятно, никогда не видели сражения?
Розина. И видеть не хочу.
Граф. А между тем нет ничего веселее сражения. Прежде всего вообразите (наступает на доктора), что неприятель по ту сторону оврага, а наши — по эту. (Разине, показывая письмо.) Достаньте платок. (Плюет на пол.) Положим, это овраг.
Розина вынимает платок, граф роняет письмо с таким расчетом, что оно падает между ним и ею.
Бартоло (нагибаясь). Ага!..
Граф (поднимая письмо). Вот так так! А я еще собирался открыть вам тайны моего ремесла… На вид такая скромная женщина! А что как не любовная записка выпала у нее сейчас из кармана?
Бартоло. Дайте, дайте!
Граф. Dulciter[30], папаша. Кому что! А если б у вас выпал рецепт слабительного?
Розина (протягивает руку). Ах, господин солдат, я знаю, что это такое! (Берет письмо и прячет в карманчик своего передника.)
Бартоло. Уйдете вы или нет?
Граф. Ну, что ж, уйду. Прощайте, доктор, не поминайте лихом. Еще два слова, радость моя: попросите смерть, чтобы она на несколько походов забыла обо мне, — никогда еще я так не дорожил своей жизнью, как теперь.
Бартоло. Ступайте, ступайте. Если бы я имел влияние на смерть…
Граф. Если бы? Да ведь вы же доктор! Вы столько сделали для смерти, что она ни в чем не откажет вам. (Уходит.)
Бартоло, Розина.
Бартоло (смотрит ему вслед). Наконец-то ушел! (В сторону.) Притворюсь.
Розина. Согласитесь, однако ж, сударь, что этот молодой солдат — большой забавник! Хоть он и выпил лишнее, а все-таки сейчас скажешь, что он неглуп и недурно воспитан.
Бартоло. Какое счастье, душенька, что нам удалось от него отделаться! А тебе не хотелось бы прочитать вместе со мной ту бумажку, которую он тебе передал?
Розина. Какую бумажку?
Бартоло. Ту, которую он будто бы поднял для того чтобы вручить ее тебе.
Розина. Ах да, это письмо от моего двоюродного брата, офицера, оно выпало у меня из кармана.
Бартоло. А я склонен думать, что он достал его из своего кармана.
Розина. Я сразу узнала это письмо.
Бартоло. Что тебе стоит на него взглянуть?
Розина. Я только не помню, куда его дела.
Бартоло (показывает на карманчик ее передника). Ты положила его сюда.
Розина. Ах, это я по рассеянности!
Бартоло. Ну, понятно! Вот ты увидишь, что это какая-нибудь чепуха.
Розина (в сторону). Если его не разозлить, то никак нельзя будет отказать ему.
Бартоло. Дай же записку, дружочек!
Розина. Но почему вы так настаиваете, сударь? Опять какое-нибудь подозрение?
Бартоло. А какое у вас основание не показывать записки?
Розина. Повторяю, сударь, что это всего лишь письмо от моего двоюродного брата, которое вы мне вчера отдали распечатанным. И раз уж зашла о нем речь, то я вам скажу прямо, что подобная бесцеремонность мне очень не нравится.
Бартоло. Я вас не понимаю.
Розина. Разве я когда-нибудь просматриваю ваши письма? Почему же вы позволяете себе вскрывать письма, адресованные мне? Если это ревность, то она меня оскорбляет, если же злоупотребление своею властью надо мной, то меня это возмущает еще больше.
Бартоло. Вот как? Возмущает? Вы так никогда еще со мной не говорили.