Лес.
Входит Орландо с листком бумаги.
Виси здесь, стих мой, в знак любви моей.
А ты, в тройном венце царица ночи,
На имя, что царит над жизнью всей,
Склони с небес свои святые очи.
О Розалинда!.. Будут вместо книг
Деревья6: в них врезать я мысли буду,
Чтоб всякий взор здесь видел каждый миг
Твоих достоинств прославленье всюду.
Пиши, Орландо, ты хвалы скорей
Прекрасной, чистой, несказанной — ей!
(Уходит.)
Входят Корин и Оселок.
Ну как вам нравится эта пастушеская жизнь, господин Оселок?
По правде сказать, пастух, сама по себе она — жизнь хорошая; но, поскольку она жизнь пастушеская, она ничего не стоит. Поскольку она жизнь уединенная, она мне очень нравится; но, поскольку она очень уж уединенная, она преподлая жизнь. Видишь ли, поскольку она протекает среди полей, она мне чрезвычайно по вкусу; но, поскольку она проходит не при дворе, она невыносима. Так как жизнь эта умеренная, она вполне соответствует моему характеру, но, так как в ней нет изобилия, она не в ладах с моим желудком. Знаешь ли ты толк в философии, пастух?
Знаю из нее только то, что чем кто-нибудь сильнее болен, тем он хуже себя чувствует; что если у него нет денег, средств и достатка, так ему не хватает трех добрых друзей; что дождю положено мочить, а огню — сжигать; что на хорошем пастбище овцы скоро жиреют и что главная причина наступления ночи — то, что нет больше солнца; что у кого нет ума ни от природы, ни от науки, тот может пожаловаться, что его плохо воспитали или что он родился от глупых родителей.
Да ты природный философ! Бывал ты когда-нибудь при дворе, пастух?
По правде сказать, нет.
Ну, тогда быть тебе в аду!
Ну нет, надеюсь.
Обязательно будешь в аду! Поджарят тебя, как плохо спеченное яйцо, — только с одной стороны.
Это за то, что я при дворе не бывал? Почему же это, объясните?
Потому, что, если ты никогда не бывал при дворе, значит, ты никогда не видал хороших манер; если ты никогда не видал хороших манер, значит, у тебя дурные манеры; а что дурно, то грех, а за грехи попадают в ад. Ты в опасном положении, пастух.
Ничуть не бывало, Оселок! Хорошие манеры придворных так же смешны в деревне, как деревенские манеры нелепы при дворе. Вот, например, вы мне говорили, что при дворе не кланяются, а целуют руки: ведь это была бы нечистоплотная любезность, если бы придворные были пастухами.
Доказательство, скорее доказательство!
Да как же! Мы постоянно овец руками трогаем, а у них шкуры, сами знаете, жирные.
Можно подумать, что у придворных руки не потеют! А разве овечий жир хуже человечьего пота? Нет, слабо, слабо! Лучшее доказательство, скорей!
А кроме того, руки у нас жесткие.
Тем скорее губы их почувствуют. Опять слабо. Подавай лучшее доказательство, ну-ка!..
И часто они у нас в дегте выпачканы, которым мы овец лечим. Что ж, вы хотите, чтобы мы деготь целовали? У придворных руки-то мускусом надушены.
Ах, глупый ты человек! Настоящая ты падаль по сравнению с хорошим куском мяса! Поучайся у людей мудрых и рассудительных: мускус более низкого происхождения, чем деготь: это нечистое выделение кошки! Исправь свое доказательство, пастух.
У вас для меня слишком придворный ум: дайте дух перевести.
Так ты хочешь попасть в ад? Глупый ты человек! Исцели тебя бог… Очень уж ты прост!
Сударь, я честный работник: зарабатываю себе на пропитание, раздобываю себе одежду, ни на кого злобы не питаю, ничьему счастью не завидую, радуюсь чужой радости, терплю свои горести, и одна моя гордость — это смотреть, как мои овцы пасутся, а ягнята их сосут.
И тут в простоте своей ты грешишь: ты случаешь овец с баранами и зарабатываешь свой хлеб размножением скота, ты служишь сводником барану-вожаку и, вопреки всем брачным правилам, предаешь годовалую ярочку кривоногому, старому рогачу барану. Если ты за это в ад не попадешь — так, значит, сам дьявол не хочет иметь пастухов, а иначе уж не знаю, как бы ты спасся.
Вот идет молодой господин Ганимед, брат моей новой хозяйки.
Входит Розалинда с листком в руках.
(читает)
"Нет средь Индии красот
Перла краше Розалинды.
Ветра вольного полет
В мире славит Розалинду.
Все картины превзойдет
Светлым ликом Розалинда.
Все красавицы не в счет
Пред красою Розалинды".
Я вам могу так рифмовать восемь лет подряд, за исключением часов обеда, ужина и сна: настоящая рысца, какой молочницы едут на рынок.
Убирайся прочь, шут!
Для примера:
"Если лань олень зовет,
Пусть поищет Розалинду.
Как стремится к кошкам кот,
Точно так и Розалинда.
Плащ зимой подкладки ждет,
Так и стройность Розалинды.
Тот, кто сеет, тот и жнет
И — в повозку с Розалиндой.
С кислой коркой сладкий плод,
Плод такой же Розалинда.
Кто рвет розу, тот найдет
Шип любви и Розалинду". Вот настоящая иноходь стихов. И зачем вы ими отравляетесь?
Молчи, глупый шут. Я нашла их на дереве.
Поистине дурные плоды приносит это дерево.
Я привью к нему тебя, а потом кизил: тогда это дерево принесет самые ранние плоды в стране, потому что ты сгниешь прежде, чем наполовину созреешь, — ведь это и есть главные свойства кизила.
Вы свое сказали, а умно или нет — пусть судит лес.
Тсс… Отойди! Сюда идет сестра, читает что-то.
Входит Селия с листком в руках.
(читает)
"Почему же здесь — пустыня?
Что людей не видит взгляд?..
Нет, везде развешу ныне
Языки, и пусть гласят:
То, как быстро жизнь людская
Грешный путь свершает свой;
То, что краткий миг, мелькая,
Заключает век земной;
То, что клятвы нарушенья
Очень часты меж друзей.
После ж каждого реченья
Средь красивейших ветвей
«Розалинда» начертаю,
Чтобы каждый мог узнать,
Как, все лучшее сливая,
Может небо перл создать.
Так природе повелели
Небеса — чтобы слила
Прелесть всю в едином теле,
И тогда она взяла:
Клеопатры горделивость,
Аталанты чистоту,7
И Лукреции стыдливость,8
И Елены красоту.9
Так в Розалинде дали боги
Созданий высших образец,
Вручив ей лучшее из многих
Прекрасных лиц, очей, сердец.
Ей небо это все сулило,
Мне ж — быть рабом ей до могилы".
О милосердный Юпитер! Какой скучной проповедью о любви вы утомили ваших прихожан и ни разу даже не сказали: «Потерпите, добрые люди!»
Как, вы тут?.. Уходите-ка, приятели! Ступай, пастух; и ты с ним, любезный.
Пойдем, пастух; свершим почетное отступление — если не с обозом и поклажей, то с сумой и кулечком.
Корин и Оселок уходят.
Ты слышала эти стихи?..
О да, слышала все и даже больше, чем следует, — потому что у некоторых стихов больше стоп, чем стих может выдержать.
Это не важно — стопы могут поддержать стихи.
Да, но эти стопы хромали и без стихов не стояли на ногах, а потому и стихи захромали.
Неужели тебя не изумляет, что твое имя вывешено и вырезано на всех деревьях здесь?..
Я уже успела наизумляться, пока ты не пришла, потому что посмотри, что я нашла на пальмовом дереве. Такими рифмами меня не заклинали со времен Пифагора, с тех пор как я была ирландской крысой,10 о чем я, впрочем, плохо помню.
Ты догадываешься, кто это написал?
Мужчина?..
Да, и у него на шее цепочка, которую ты когда-то носила. Ты краснеешь?
Скажи, пожалуйста, кто это?
О господи, господи!.. Друзьям трудно встретиться; но бывает так, что во время землетрясения гора с горой сталкиваются.
Да кто же он?..
Возможно ли?..
Нет, прошу тебя с самой настоятельной неотступностью скажи мне, кто это!
О, удивительно, удивительно, удивительнейшим образом удивительно! Как это удивительно! Нет сил выразить, до чего удивительно!
Не выдай меня, цвет лица! Не думаешь ли ты, что раз я наряжена мужчиной, так и характер мой надел камзол и штаны?.. Каждая минута промедления для меня — целый Южный океан открытий.11 Умоляю тебя, скорей скажи мне, кто это! Да говори живее. Я бы хотела, чтобы ты была заикой; тогда это имя выскочило бы из твоих уст, как вино из фляги с узеньким горлышком: или все зараз, или ни капли. Умоляю тебя, раскупори свой рот, чтобы я могла упиться твоими новостями!
Тогда тебе придется проглотить мужчину.
Создан ли он по образу и подобию божию? Какого рода мужчина? Стоит ли его голова шляпы, а подбородок бороды?
Ну, бороды-то у него не много.
Что ж, бог пошлет ему побольше, если он будет благодарным. Пусть уж его борода не торопится расти — лишь бы ты поторопилась с описанием его подбородка.
Это молодой Орландо, тот самый, что разом положил на обе лопатки и борца и твое сердце.
К черту шутки! Говори серьезно и как честная девушка.
Да право же, сестричка, это он.
Орландо?..
Орландо.
Вот несчастье! Как же мне быть с моим камзолом и штанами? Что он делал, когда ты его увидела? Что он сказал? Как он выглядел? — Куда он ушел? Зачем он тут? Спрашивал ли тебя обо мне? Где он живет? Как он с тобой простился? Когда ты его опять увидишь? Отвечай мне одним словом.
Тогда одолжи мне рот Гаргантюа: это слово в наши времена будет слишком велико для любого рта. Ответить «да» и «нет» на все твои вопросы займет больше времени, чем ответ на все вопросы катехизиса.
Но знает ли он, что я здесь, в лесу, и в мужском наряде? Он так же хорошо выглядит, как в тот день, когда боролся?
Отвечать на вопросы влюбленных так же легко, как считать мошек; но выслушай мой рассказ о том, как я его нашла, и вникни как следует. Я нашла его лежащим под деревом, как упавший желудь.
Это дерево можно назвать деревом Юпитера, раз оно дает такие плоды!
Будьте любезны, выслушайте меня, сударыня.
Продолжай.
Он лежал растянувшись, как раненый рыцарь.
Как ни печально такое зрелище, оно должно быть очень красиво.
Попридержи свой язычок, он не вовремя делает скачки. Одет охотником.
О зловещее предзнаменование! Он явился, чтобы убить мое сердце.
Я бы хотела допеть мою песню без припева: ты меня сбиваешь с тона.
Разве ты не знаешь, что я женщина? Раз мне пришла мысль — я ее должна высказать! Дальше, дорогая!
Ты сбиваешь меня. Постой, не он ли сюда идет?
Да, он. Мы спрячемся и будем слушать.
Входят Орландо и Жак.
Спасибо за компанию; но, право,
Я предпочел бы здесь один остаться.
Я точно так же; но, приличья ради,
За общество я вас благодарю.
Прощайте! Будемте встречаться реже.
Останемся друг другу чужими.
Прошу вас, не портите больше деревьев, вырезая любовные стихи на их коре.
Прошу вас, не портите больше моих стихов, читая их так плохо.
Вашу любовь зовут Розалиндой?
Да, именно так.
Мне не нравится это имя.
Когда ее крестили, не думали о том, чтобы вам угодить.
Какого она роста?
Как раз на уровне моего сердца.
Вы битком набиты ответами! Не водили ли вы знакомства с женами ювелиров, не заучивали ли вы наизусть надписей на их перстнях?12
Нет, но отвечаю вам, как на обоях, с которых вы заимствовали ваши вопросы.13
У вас быстрый ум. Я думаю, он был сделан из пяток Аталанты. Не хотите ли присесть рядом со мной? Давайте вместе бранить нашу владычицу-вселенную и все наши бедствия.
Я не стану бранить ни одно живое существо в мире, кроме себя самого, за которым знаю больше всего недостатков.
Самый главный ваш недостаток — то, что вы влюблены.
Этого недостатка я не променяю на вишу лучшую добродетель. Вы надоели мне.
Уверяю вас, что я искал шута, когда встретил вас.
Шут утонул в ручье: посмотрите в воду — и вы увидите его.
Я увижу там свою собственную особу.
Которую я считаю или шутом, или нулем.
Я не хочу дольше оставаться с вами; прощайте, милейший синьор влюбленный!
Очень рад, что вы удаляетесь; прощайте, милейший мсье меланхолик!
Жак уходит.
(тихо, Селии)
Я заговорю с ним, притворившись дерзким лакеем, и подурачу его. — Эй, охотник, слышите вы?
Отлично слышу. Что вам надо?
Скажите, пожалуйста, который час?
Вам следовало спросить меня — какое время дня: в лесу часов нет.
Значит, в лесу нет ни одного настоящего влюбленного: иначе ежеминутные вздохи и ежечасные стоны отмечали бы ленивый ход времени не хуже часов.
А почему не быстрый ход времени? Разве не все равно, как сказать?
Никоим образом, сударь: время идет различным шагом с различными людьми. Я могу сказать вам, с кем оно идет иноходью, с кем — рысью, с кем — галопом, а с кем — стоит на месте.
Ну скажи, пожалуйста, с кем время идет рысью?
Извольте: оно трусит мелкой рысцой с молодой девушкой между обручением и днем свадьбы; если даже промежуток этот только в семь дней, время тянется для нее так медленно, что он кажется ей семью годами.
С кем время идет иноходью?
С попом, который не знает по-латыни, и с богачом, у которого нет подагры: один спит спокойно, потому что не может заниматься наукой, а другой живет спокойно, потому что не испытывает страданий; одного не гнетет бремя сухого, изнуряющего ученья, другой не знает бремени тяжелой, печальной нищеты. С ними время идет иноходью.
А с кем оно несется галопом?
С вором, которого ведут на виселицу: как бы медленно он ни передвигал ноги, ему все кажется, что он слишком скоро придет на место.
А с кем же время стоит?
Со стряпчими во время судейских каникул, потому что они спят от закрытия судов до их открытия и не замечают, как время движется!
Где вы живете, милый юноша?
Живу с этой пастушкой, моей сестрой, здесь, на опушке леса как бахрома на краю юбки.
Вы родом из этих мест?
Как кролик, который живет там, где родился.
Ваше произношение лучше, чем можно было надеяться услышать в такой глуши.
Это мне многие говорили, но, правда, меня учил говорить мой старый благочестивый дядюшка; он в молодости жил в городе и хорошо знал светское обхождение, потому что был там влюблен. Немало поучений слышал я от него против любви и благодарю бога, что я не женщина и что во мне нет всех тех сумасбродных свойств, в которых он обвинял весь женский пол.
А вы не можете припомнить главных пороков, которые он ставил в вину женщинам?
Главных не было: все были похожи один на другой, как грошовые монетки, и каждый порок казался чудовищным, пока не появлялся новый.
Прошу вас, укажите на какие-нибудь из них.
Нет, я буду тратить мое лекарство только на того, кто болен. Здесь в лесу есть человек, который портит все наши молодые деревья, вырезая на их коре имя «Розалинда», и развешивает оды на боярышнике и элегии на терновнике; во всех них обоготворяется имя Розалинды. Если бы я встретил этого вздыхателя, я дал бы ему несколько добрых советов, потому что, мне кажется, он болен любовной лихорадкой.
Я тот самый, кого трясет эта лихорадка: пожалуйста, дай мне свое лекарство!
Но в вас нет ни одного из признаков, о которых говорил мой дядя, — он научил меня, как распознавать влюбленных. В эту клетку, я уверен, вы еще не попались.
Какие это признаки?
Исхудалые щеки, чего у вас нет; ввалившиеся глаза, чего у вас нет; нестриженая борода, чего у вас нет (впрочем, это я вам прощаю, потому что вообще бороды у вас столько, сколько доходов у младшего брата). Затем чулки ваши должны быть без подвязок, шляпа без ленты, рукава без пуговиц, башмаки без шнурков, и вообще все в вас должно выказывать неряшливость отчаяния. Но вы не таковы: вы скорей одеты щегольски и похожи на человека, влюбленного в себя, а не в другого.
Милый юноша, я хотел бы заставить тебя поверить, что я влюблен.
Меня — поверить, что вы влюблены? Вам так же легко было бы заставить поверить этому ту, кого вы любите; а она, ручаюсь вам, скорее способна поверить вам, чем сознаться в этом. Это один из тех пунктов, в которых женщины лгут своей собственной совести. Но, шутки в сторону, неужели это вы развешиваете на деревьях стихи, в которых так восхищаетесь Розалиндой?
Клянусь тебе, юноша, белой рукой Розалинды: я тот самый, тот самый несчастный!
Но неужели же вы так страстно влюблены, как говорят ваши стихи?
Ни стихи, ни ум человеческий не в силах выразить, как страстно я влюблен.
Любовь — чистое безумие и, право, заслуживает чулана и плетей не меньше, чем буйный сумасшедший, а причина, по которой влюбленных не наказывают и не лечат, заключается в том, что безумие это так распространено, что надсмотрщики сами все влюблены. Однако я умею вылечивать любовь советами.
А вы уже кого-нибудь вылечили таким образом?
Да, одного человека, и вот как. Он должен был вообразить, что я его любовь, его возлюбленная; я заставил его приходить ко мне каждый день и ухаживать за мной, а сам, словно изменчивая Луна, был то грустным, то жеманным, то капризным, гордым, томно влюбленным, причудливым, кривлякой, пустым, непостоянным, то плакал, то улыбался, во всем что-то выказывал и ничего не чувствовал: ведь юноши и женщины большей частью скотинка одной масти в этих делах. То я любил его, то ненавидел, то приманивал, то отталкивал, то плакал о нем, то плевал на него, и так я заставил моего поклонника от безумия любви перейти к настоящему безумию, а именно — покинуть шумный поток жизни и удалиться в совершенное монашеское уединение. Вот как я его вылечил; таким же способом я берусь выполоскать вашу печень так, что она будет чиста, как сердце здоровой овцы, и что в ней ни пятнышка любви не останется.
Я бы не хотел вылечиться, юноша.
А я бы вас вылечил, если бы вы только стали звать меня Розалиндой, каждый день приходить в мою хижину и ухаживать за мной.
Вот на это, клянусь верностью моей любви, я согласен. Скажите мне, где ваша хижина?
Пойдемте со мной, я вам ее покажу; а дорогой вы мне расскажете, в какой части леса вы живете. Пойдете?
Охотно, от всего сердца, добрый юноша!
Нет, вы должны звать меня Розалиндой. — Пойдем, сестра. Идешь?
Уходят.