О-Тосэ. Так себе.
Сэйэмон. Видишь ли, сестра, на сей раз дела немного осложнились…
О-Соно вносит поднос, на нем тарелки, закуски, бутылочки с сакэ.
О-Тосэ. Проходи же, располагайся… Что это ты уселся там на скамейке?
Сэйэмон. По правде сказать, рассиживаться особенно не могу, на то есть причины… Прости, О-Соно-сан, пьяницы – пропащие люди.
О-Тосэ. Я так беспокоилась! Послала встречать тебя к пароходу, но ты не приехал.
Сэйэмон. Да, верно. Понимаешь, я сел на этот пароход, но вышел раньше и добирался пешком по снегу. А между тем стемнело. Дорогу, правда, я знаю, но все-таки даже без фонаря… Вдвоем тащились, еле волоча ноги…
О-Тосэ. Значит, ты не один шел?
Сэйэмон. Да. Едва дошли по такому снегу. Чуть не плакал. Глянул с горы на море, а там – сплошной туман. Вдалеке едва светились огни парохода. Я почувствовал себя беглецом! Такое было со мной впервые. Нет, неприятное ощущение!
О-Тосэ. Но зачем… Зачем же вы выбрали горную дорогу? Сэйэмон. Видишь ли, так сложились обстоятельства. К счастью, на перевале, чуть подальше, встретилась повозка, возница, правда, был незнакомый… Он нас довез. В горах полно снега! Пришлось изрядно помучиться… Зато от снега светло, путь хорошо видно. Ах, да вы уж меня простите. Было так холодно, волей-неволей пришлось терпеть… Нет, нет, я в комнаты не войду, сперва уж в туалет… О-Соно, можно тебя на минутку? (Что-то шепчет ей на ухо.)
О-Соно. Вы опять куда-то идете?
Сэйэмон. Не спрашивай. Потом узнаешь. Поняла? (Направляется к выходу. В руках держит бутылочку сакэ.)
О-Кэн. Ничего не понимаю, куда это он?
О-Тосэ. О-Кэн!
О-Кэн. Да?
О-Соно. Ах, мама!
О-Тосэ. В чем дело?
О-Соно. Мне что-то тревожно.
О-Тосэ. Почему?
О-Соно. Мне кажется, на улице кто-то есть.
О-Тосэ. Почему ты так думаешь?
О-Соно. Потому что, вот только что, там определенно кто-то стоял… Да и дядя попросил поскорей приготовить сухие рисовые лепешки…
О-Тосэ. Что ты говоришь?!
О-Соно. Может быть, это брат?
О-Тосэ. Ах! Мне тоже стало не по себе! (Смотрит во двор.)
О-Соно. Вы ищете гэта? Принести? Ах!
О-Тосэ (громко). Это ты, Сэйэмон-сан?
Сэйэмон (выходит). Да, я, я…
О-Соно удивленно смотрит на его пустые руки.
Да вот, понимаешь, досада! Уронил бутылочку сакэ в снег.
О-Соно (задумчиво). Как так? А на кухне горел свет?
Сэйэмон. Нет, только светильник на полочке с жертвоприношениями богам… но все было видно. На улице светло из-за снега, словно лунной ночью. Прошу тебя, поскорей приготовь то, о чем я тебя просил.
О-Соно. Да, сейчас. (Обменивается взглядом с матерью. Уходит.)
Сэйэмон (тихо). Сестра, беда!
О-Тосэ (изменившись в лице). Значит, Коити все-таки…
Сэйэмон. Ну-ну, потом все поймешь… Сестра, здесь Коити. Мы пришли вместе.
О-Тосэ. Что?! Где он?
Сэйэмон. Я сейчас открыл калитку. Он на дворе, в кладовке.
О-Тосэ. Ах!
Сэйэмон. Сегодня же он должен уйти. Поэтому приготовь ему в дорогу еду. Сестра, Коити преступник. Большой, большой преступник. Да, ужасная история! За ним установлена слежка. Оттого мы и не доехали на пароходе до места. Раньше сошли на берег. Нельзя терять ни минуты.
О-Тосэ (в растерянности). Что же он сделал?
Сэйэмон. Видишь ли, сестра, дело не только в беспорядках на шахте. Все дело в том человеке…[16]
О-Тосэ (бледнеет). Значит, все-таки…
Сэйэмон. Я и сам был потрясен, но сейчас не до этого. Потом расскажу. Поспеши.
О-Тосэ. О-Соно, О-Соно! Быстро!
Сэйэмон. Тише! А то всех разбудишь.
О-Тосэ. Сейчас же позови Коити сюда!
Сэйэмон. Это не дело! Тише, тише… Он стоит за божницей бога Инари.[17]
О-Тосэ выскакивает во двор, О-Кэн – за ней.