На то божья воля.
Карлштадт швыряет Библией в Лютера. Тот ловит ее на лету и бросает обратно. Карлштадт увертывается. Библия падает на пол.
КАРЛШТАДТ
Сказать тебе, что ты думаешь на самом деле?
ЛЮТЕР
Попробуй.
КАРЛШТАДТ
Ты бы, не моргнув глазом, отрекся от Библии, если б только мог встать на нашу сторону.
ЛЮТЕР (швыряет в него рукописями и рычит)
Негодяй!
Карлштадт уходит. Лютер в бешенстве набрасывается на Библию.
Во время проповеди Лютера перед помостом собирается народ.
ЛЮТЕР
Долг, долг, свобода, долг, долг, свобода, свобода. Любезные братья, что вы натворили? Долг вы превратили в свободу, а свободу — в долг. Ваших братьев вы совратили на путь свободы. Нехорошей свободы. Мессу вы отменили. Не то чтобы это было плохо, но где порядок? Если бы вы сделали это с разрешения властей, то было бы ясно, что это исходит от бога. Тогда я был бы с вами. Ибо только то, что происходит с разрешения властей, не есть мятеж. А посему слушайся власти. Пока она не скажет и не прикажет, не согреши ни делом, ни словом, ни в сердце, ни в душе. Если власть не желает, то и ты не должен желать. Но ежели ты продолжаешь упорствовать, то ты уже согрешил и много хуже сатаны. Вы поступили неправильно, начав это дело без моего приказа и без моего участия, не спросив меня.
В народе ропот.
Конечно, вы должны были спросить меня, я был не так уж далеко.
ЧЕЛОВЕК ИЗ ТОЛПЫ
Где же ты был?
ЛЮТЕР
Вы могли мне написать. Поглядите на меня. Я своими речами больше досадил папе, епископам, попам и монахам, чем все императоры, короли и князья — силой. А почему? Потому что это было слово божье. Оно действовало, даже когда я спал или пил пиво с друзьями в Виттенберге. А потому, дорогие братья, следуйте за мной, я еще ни разу не приносил вреда нашему делу. Я был первым, кого бог поставил сюда. И я же был первым, кому было от бога откровение держать перед вами такие речи. И я не могу убежать, мой долг — оставаться здесь, пока бог того хочет. Это дело не наше. Тут кое-кто другой мутит воду. Я бы тоже мог всякое затеять, и немало людей пошли бы за мной. Но разве это поможет? Каково бы это было, если бы я, который был первым, возмутил бы людей, а сам сбежал? Один соблазн для бедного люда. А потому смотри в оба, кто тебе проповедует. Проповедник проповеднику рознь. Есть такие, которые не желают ничего слушать, зато своим лживым языком совращают и отравляют других. А посему давайте изгонять этот обман речами и писаниями, пока он не предстанет пред всем миром во всей своей наготе и позоре. Разоблачим его злонамеренность, и богопротивная сущность его будет побеждена. Нужно только искать и распознавать. Ибо нет людей настолько безумных, чтобы они не презирали открытую ложь и фальшь. Дай нам бог жить так, как мы учим, и пусть слово наше обратится в дело. Ожесточились небеса, и земля ожесточилась, никакие мольбы больше не помогут. (Уходит.)
Народ остается в недоумении.
Спалатин стоит перед Фридрихом с письмом в руках.
СПАЛАТИН
«Если бы ваша княжеская милость веровали, то узрели бы величие божье, но поскольку ваша княжеская милость не верует, то ничего вы и не узрели».
ФРИДРИХ (смеется)
От Лютера? Что еще он пишет?
СПАЛАТИН
Ваша княжеская милость должны быть послушным, позволить императору распоряжаться в Саксонии и не возражать.
ФРИДРИХ (смеется)
У него еще много советов?
СПАЛАТИН
Он пишет, что сердце его всегда было преисполнено расположения к вашей княжеской милости, особенно к прославленному уму вашей княжеской милости.
ФРИДРИХ
Скажите, как любезно.
СПАЛАТИН
В Виттенберге он, между прочим, находится под много более высоким покровительством, чем покровительство вашей милости.
Фридрих смеется.
Он и не желает вашего покровительства. Более того, скорее он защитит вашу княжескую милость, чем ваша княжеская милость защитит его.
Фридрих смеется.
И если бы он знал, что ваша княжеская милость хочет или может его защищать, то он бы вообще не приехал.
Фридрих хохочет.
Ваша княжеская милость еще не стойки в вере, а потому ваша княжеская милость не тот человек, который смог бы ему покровительствовать.
Фридрих корчится от смеха.
СПАЛАТИН
Тем не менее, он надеется, что ваша княжеская милость, как человек благородный, не будет наказывать его в угоду другим господам.
ФРИДРИХ (смеется)
Этот парень ужасно забавен. (Смеется.) Он бы вообще не приехал. (Смеется.) Я его назначу моим придворным шутом. (Показывает на Шута.) А ты займешься церковью.
ШУТ (барабанит кулаками по груди)
Здесь я стою. Моя вера. Я имею. Я буду. Я есть. Мое слово. О, боже. Dominus vobiscum.