Трофим жестами старается дать Дымову понять, что Потупчик «в умственном расстройстве».
Дымов. Василий Иванович...
Потупчик. Цельный год я на него ни за что батрачил!
Кулуканов. Это еще доказать надо...
Дымов (резко). Подождите, Кулуканов. Работал он у вас?
Кулуканов. Да как вам сказать...
Ксения. Что там «сказать»? Вся деревня знает!
Иванов. Что было, то было! Ты, Арсений Игнатьевич, не отпирайся!
Дымов. Вот какие у вас середняки, Морозов!
Кулуканов. Да где записано, что батрачил? Никакого договора у нас не было!
Дымов. Довольно! Довольно, гражданин Кулуканов! Отдайте Потупчику все, что вы должны! А если не знаете, сколько отдавать, тогда мы сами посчитаем, сколько! Понятно? Вот, Морозов, а вы его еще первым агитатором за колхоз называете!
Иванов. Агитатор!..
Дымов. Ему колхоза, как своих ушей, не видать! Эх, Морозов, Морозов!
Потупчик (Кулуканову). За долгом я завтра приду. Больше людей грабить ты не будешь! Конец твоей силе!
Двор Василия Потупчика на окраине деревни. Его изба действительно, как говорил Кулуканов, «ветром подбита». За углом избы виден плетень, за ним огород, а дальше могучая, близко подступающая к деревне тайга. Вечереет. На крылечке сидят учительница, Павел, Мотя, Яков, Федя.
Учительница (продолжая чтение книги). «Заревел гудок, поглотив своим черным звуком людской говор. Толпа дрогнула, сидевшие встали, на минуту все замерло, насторожилось, и много лиц побледнело.
- Товарищи! - раздался голос Павла, звучный и крепкий. Сухой, горячий туман ожег глаза матери, и она одним движением вдруг окрепшего тела встала сзади сына. Все обернулись к Павлу, окружая его, точно крупинки железа кусок магнита.
Мать смотрела в лицо ему и видела только глаза, гордые и смелые, жгучие...
- Товарищи! Мы решили открыто заявить, кто мы, мы поднимаем сегодня наше знамя, знамя разума, правды, свободы!» Вы слышите, ребята? Знамя разума, правды, свободы! А ведь пионерский галстук - это частица красного знамени!
Павел. Яшка, а ты сегодня почему опять галстук не надел?
Яков (он слегка заикается). Я?
Павел. Да, ты!
Яков. Я... это самое... стирается мой галстук.
Павел. Это ты вчера уже говорил.
Яков. Ну, так если он, это самое, не высох еще?
Учительница. А я свой галстук, ребята, до сих пор храню... Вылинял он, пообтрепался, но когда возьму его в руки, прямо сердце встрепенется, и сразу вспоминается мне двадцать четвертый год. Ленинград, клуб на Путиловском заводе... А я - тогда еще девочка с косичками - стою с ребятами на ярко-ярко освещенной сцене, а из зала на нас смотрят сотни глаз! Мы только что дали торжественное обещание, и вожатый повязывает нам красные галстуки... «Помни, Зоя, - сказал он мне тогда, - галстук - это символ связи трех поколений!» Символ неразрывной связи партии, комсомола и юных пионеров! Надо, ребята, гордиться своим галстуком!
Павел. Вот, а Яшка всегда без галстука!
Яков. Так я ж говорю, это самое... не высох он еще...
Учительница. Яша, скажи лучше - забыл. Нехорошо говорить неправду.
Яков. Ну, конечно, забыл, Зоя Александровна...
Павел. Пионер, а врешь!
Яков. Пашка, завтра надену! Вот честное пионерское под салютом!
Учительница. Выше руку поднимай, Яша, над головой.
Федя. Зоя Александровна, а почему над головой?
Учительница. Потому что общественные интересы, интересы народа пионер ставит выше личных интересов.
Мотя. Зоя Александровна, а я правильно это делаю? (Отдает салют.)
Учительница. Вот теперь правильно... Что же это Дымов так долго не идет?
Павел. Он обещал нам слова для лозунгов дать.
Мотя. А он в избе-читальне. Там актив, а народу собралось, как на собрании. Даже под окнами стоят.
Федя. Ага, прямо под окнами! Много-много!
Учительница. Вот что, ребята, я схожу в избу-читальню, а вы почитайте пока сами. (Уходит.)
Мотя. Читай, Паш. (Пионеры усаживаются вокруг Павла.)
Яков. Пашк, это как, значит, общественные интересы выше личных?
Павел. А так: все отдать для общего дела!
Мотя. Как Павел, про которого Горький пишет.
Яков. Ну, скажем, у нас в избе-читальне, зто самое, скатерти на столе нету. Значит, я должен свою из дому принести? Да ты знаешь, что мне мать за это сделает!
Павел. Чудак ты, Яшка... Это ж мелочь - скатерть. Тут в другом дело.
Яков. А в чем?
Павел (задумался). Вот одни люди живут на свете и думают: своя рубашка ближе к телу, человек человеку - волк... Чтоб тебе хорошо было - грызи других, как волк!