— Есть! Нашёл! — кричит вынырнувший из воды парень — это Николай Бухаров — и вытаскивает кого-то за ноги.
Среди камышей бежит Ваня. Его нагоняет взволнованная Любаша. Ваня, заметив её, начинает петлять и скрывается в воде.
Любаша останавливается, смотрит по сторонам, приподнимаясь на носках.
Коротеев нервничает; он не может устоять на месте, бегает по мосту и поминутно спрашивает: — Ну как? Нет? Не нашли?
Бежит Любаша по берегу.
Она присела на корточки и видит: среди стеблей камыша на земле лежит Ваня.
В отчаянии бросается к нему Любаша, теребит его, пытается перевернуть на спину, приговаривая взволнованным шёпотом:
— Ваня! Ванюша! Ты ушибся?
Ваня лежит неподвижно. Он словно прирос к земле и не отвечает на вопросы Любаши. Струйки воды стекают с него на землю.
— Что с тобой?
Любаша ловкими движениями ощупывает его голову.
— Что у тебя болит? — со слезами в голосе спрашивает она.
— Ничего не болит! — хриплым шёпотом отвечает Ваня и, с трудом приподнявшись, садится. Его мокрые волосы взлохмачены.
— Крышка! — говорит он, выжимая рубашку.
— Какая крышка? — недоумевает Любаша.
— Мне крышка. Погиб я… Потерять такого друга…
— Какого друга? Машину? — наивно спрашивает Любаша.
— При чём здесь машина! Захара Силыча, вот кого я навеки потерял, — со вздохом отвечает Ваня.
— Но с ним же ничего не случилось, — удивляется Любаша.
— Что ты в этом понимаешь? Попадёт ему за меня, — горестно машет рукой Ваня.
— А тебе, думаешь, не попадёт?
— Меня-то посадят — это факт! — безнадёжно заключает Ваня.
По дороге около камышей верхом на лошади едет человек средних лет в лёгком парусиновом костюме. Увидев в камышах Любашу и Ваню, он ласково улыбается.
Ваня, испугавшись, мгновенно наклоняет голову, чтобы его не было видно с дороги.
Любаша, которая не видит всадника, удивлённо спрашивает:
— Что случилось?
— Наш агроном… Кажется, заметил, — шепчет Ваня.
— Давай убежим! — предлагает Любаша.
— Куда бежать?
— Куда глаза глядят…
— А ну-ка, иди домой! — вдруг резким тоном приказывает Ваня.
Любаша поражена.
— Да-да, иди! А то ещё заодно и тебя заберут, — говорит Ваня и, тяжело поднимаясь, бредёт по берегу.
Любаша идёт за ним.
Коротеев, уже не владея собой, вопит:
— Что ты наделал, Захар Силыч? Погубил парня! — с этими словами он садится на мост и начинает лихорадочно снимать сапоги. — Это, по-твоему, называется хорошо водить машину? — Он сбрасывает правый сапог и продолжает: — «Шофёр что надо! Первый класс!..».
— Что поделаешь? Крылатая душа поэта, — разводя руками, отвечает ему Захар Силыч. Он сидит на крыше кабины грузовика, вокруг ныряют парни.
На мосту останавливается едущий на лошади агроном.
— Вы что, Тимофей Кондратьевич, машину моете? — с иронией спрашивает он.
— Не до шуток мне, Николай Петрович, Ваня утонул, — с огорчением говорит Коротеев.
— Какой Ваня? — удивляется агроном.
— Бровкин, — отвечает старый колхозник.
Агроном неожиданно разражается хохотом, который не может не смутить всех присутствующих.
— Ваня вон там, — агроном показывает рукой вдоль берега реки, — в камышах с твоей Любашей сидит, — и, хлестнув коня, продолжает свой путь.
Коротеев медленно поднимается. Держа в руках левый сапог, он начинает выжимать его сухое голенище, словно это мокрая тряпка, и безмолвно оглядывает присутствующих. К нему подходит Захар Силыч и мокрые, только вылезшие из воды парни и ребятишки.
К мосту подъезжает «Победа» Коротеева; на крыше её укреплены шесты и багры. Из машины выскакивают врач в белом халате, два санитара и милиционер.
— Где утопленник? — спрашивает врач.
— Вот утопленник! — тыча себя пальцем в грудь, отвечает Коротеев. — Спасите меня, доктор!
— Может, парень что-нибудь сломал или нутро повредил? — беспокоится о Ване старый колхозник.