Трагедия господина Морна - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 2
АКТ II
Комната Тременса. Тременс в той же позе, как в I сцене I акта. У стола сидит Ганус, рассыпает карты.
ТРЕМЕНС:
Блаженство пустоты… Небытие…Так буду повторять тебе, покаместдрожащими руками не сожмешьвзрывающейся головы; покаместтвоей души не оглушу громамимоей опустошительной мечты!..Терзаюсь я бездействием; но знаю:моя глухая воля — как вода,что, каплею за каплею спадаяна темя осужденного, рождаетбезумие, протачивая черепи проедая разум; как вода,что, каплею за каплею сквозь каменьпросачиваясь в огненные недраземные, вызывает изверженьевулкана — сумасшествие земли…Небытие… Я, сумрак возлюбивший,сам должен жить и жизнью быть язвимым,чтоб людям дать усладу вечной смерти —но стойкая душа моя не стонет,распятая на костяном крестескелета человечьего, — на черной,на громовой Голгофе бытия…Ты бледен, Ганус… Перестань же картыраскладывать, ерошить волос буйный,в лицо часам заглядывать… Чего жебояться?ГАНУС:
Замолчи, прошу тебя!Без четверти… Невыносимо! Стрелки,как сгорбленные, идут; как вдовицаи сирота за катафалком…ТРЕМЕНС:
Элла!Лекарство!..ГАНУС:
Тременс… нет… пускай не входит!..О, Господи…ЭЛЛА:
(лениво входит, волоча шаль)
Тут холодно… Не знаю,верны ли…(Смотрит на стенные часы.)
ТРЕМЕНС:
А тебе-то что?ЭЛЛА:
Так. Странно:камин горит, а холодно…ТРЕМЕНС:
Мой холод,мой холод, Элла! Зябну я от жизни,но подожди — я скоро распущутакой огонь…ГАНУС:
Невыносимо!.. Элла,вы склянками звените… ради Бога,не надо… Что хотел сказать я? Да:вы мне намедни обещали дать{12}конверт и марку…ТРЕМЕНС:
…С человеком в маске…ЭЛЛА:
Я принесу… Тут холодно… Быть может,мне кажется… Сегодня все зеваю…(Уходит.)
ГАНУС:
Ты что сказал?ТРЕМЕНС:
Я говорю: на маркеизображен наш добрый…ГАНУС:
Тременс, Тременс,о, если бы ты знал!.. Не то. Послушай,нарочно Эллу я просил… Ты долженуслать ее, куда-нибудь, на час…Они сейчас придут: решили в десять,ведь сам ты проверял картель{13}… Прошу,дай порученье ей…ТРЕМЕНС:
Напротив, Ганус.Пусть учится. Пусть видит страх и смелость.Смерть — зрелище, достойное богов.ГАНУС:
Ты — изверг, Тременс! Как же я могупод взглядом детских глаз ее… О, Тременс,прошу тебя!..ТРЕМЕНС:
Довольно. Это входитв мой замысел. Сегодня открываюмой небывалый праздник. Твой противник —как бишь его? — забыл я…ГАНУС:
Тременс! Друг мой!Осталось шесть минут! Я умоляю!Они сейчас придут… Ведь Эллы… жалко!ТРЕМЕНС:
…противник твой — какой-нибудь летучий,блестящий шелопай; но если смертьон вытянет за белое ушкоиз кулака, — доволен буду: меньшеодной душой на этом свете… Спатькак хочется…ГАНУС:
Пять, пять минут осталось!..ТРЕМЕНС:
Да: это час, когда я спать ложусь…Возвращается Элла.
ЭЛЛА:
Берите, вот. Насилу отыскала…Мое лицо плывет из полутьмынавстречу мне, как смутная медуза,а зеркало — как черная вода…А волосы устало растрепались…А я — невеста. Я — невеста… Ганус,вы рады за меня?..ГАНУС:
Не знаю… Да,конечно, — рад…ЭЛЛА:
Ведь он — поэт, он — гений,не то что вы…ГАНУС:
Да, Элла…Так… так… сейчас пробьют… пробьют мне душу…Э, все равно!..ЭЛЛА:
Мне можно вас спросить —вы ничего мне, Ганус, не сказали, —что было там, когда ушли мы? Ганус!Ну, вот — молчит… Ужели на менявы сердитесь? Ведь, право, я не знала,что маскарад наш маленький не выйдет…Как мне помочь? Быть может, есть словацветут они в тени высоких песен, —я их найду. Какой надутый, глупый,кусает губы, знать меня не хочет…Я все пойму… Взгляните же… Со мноюгрешно молчать. Как мне еще просить?ГАНУС:
Что, Элла, что вам нужно от меня?Вам говорить угодно? О, давайте,давайте говорить! О чем хотите!О женщинах неверных, о поэтах,о духах, о потерянных очкахслепой кишки, о моде, о планетах, —шептаться, хохотать, наперебойболтать, болтать — без умолку! Ну, что же?Я веселюсь!.. О, Господи…ЭЛЛА:
Не надоМне больно… Вы не можете понять.Не надо… А! Бьет десять…ГАНУС:
Элла — вот —я вам скажу… я попросить вас должен…послушайте…ЭЛЛА:
Какая карта? Чет?ГАНУС:
Чет — все равно… Послушайте…ЭЛЛА:
Восьмерка.Я загадала. В десять ждет Клиян.Когда пойду — все кончено. Мне вышло —остаться…ГАНУС:
Нет — идите! ах, идите!Так суждено! Поверьте мне!.. Я знаю —любовь не ждет!..ЭЛЛА:
Безвольная истомаи холодок… Любовь ли это? Впрочем,я поступлю, как скажете…ГАНУС:
Идите,скорей, скорей! — пока он не проснулся…ЭЛЛА:
Нет, почему же, он позволит мне…Отец, проснись. Я ухожу.ТРЕМЕНС:
Ох… тяжко…Куда же ты так поздно? Нет, останься,ты мне нужна.ЭЛЛА:
(к Ганусу)
Остаться?ГАНУС:
(тихо)
Нет, нет, нет…я умоляю, умоляю!..ЭЛЛА:
Вы…вы… жалкий.(Уходит, накинув меховой плащ.)
ТРЕМЕНС:
Элла! Стой! А ну ее…ГАНУС:
Ушла, ушла… Дверь ухнула внизустеклянным громом… Ах, теперь мне легче…(Пауза.)
Одиннадцатый час… Не понимаю…ТРЕМЕНС:
Опаздывать — дуэльный этикет.А может быть, он струсил.ГАНУС:
И другоеесть правило: не оскорблять чужогопротивника…ТРЕМЕНС:
А я скажу тебевот так: душа должна бояться смерти,как девушка любви боится. Ганус,что чувствуешь?ГАНУС:
Огонь и холод мести,и пристально гляжу в глаза кошачьистального страха: знает укротитель,что только отвернется, — вспрыснет зверь{14}.Но, кроме страха, есть другое чувство,угрюмо стерегущее меня…ТРЕМЕНС:
(зевает)
Проклятая дремота…ГАНУС:
Чувство этострашней всего… Вот, Тременс, — деловое —пошлешь по почте; вот — письмо к жене —сам передашь… О, как ударит в нёбо,о, как ударит!.. Смирно…ТРЕМЕНС:
Так. А маркуты рассмотрел? Под пальцами всегдая чувствую тугое горло это…Ты помоги мне, Ганус, если смертьтебя минует… Помоги… Отыщемнеистовых наемников… Проникнемв глухой дворец…ГАНУС:
Не отвлекай менябезумным и дремотным бормотаньем.Мне, Тременс, очень трудно…ТРЕМЕНС:
Сон всегдашний…Сон сладостный… Слипаются ресницы.Разбудишь…ГАНУС:
Спит. Спит… Пламенный слепец!Открыть тебе? Открыть?.. О, как ониопаздывают! Это ожиданьеменя погубит… Господи!.. Открыть?Так просто все: не встреча, не дуэль,а западня… один короткий выстрел…сам Тременс это сделает, не я,и скажет сам, что ставлю выше честихолодный долг мятежника, и станетблагодарить… Прочь, прочь, соблазн дрожащий!Один ответ, один ответ тебе, —презрительный ответ: неблагородно.А вот — идут… О, этот смех беспечныйза дверью… Тременс! Просыпайся! Время!ТРЕМЕНС:
Что? А? Пришли? Кто это там смеется?Знакомый перелив…Входят Морн и Эдмин.
ЭДМИН:
Позвольте вампредставить господина Морна.ТРЕМЕНС:
Счастливвам услужить. Мы с вами не встречались?МОРН:
(смеется)
Не помню.ТРЕМЕНС:
Мне спросонья показалось…но это все равно… А где посредник?Тот старичок воздушный — Эллин крестныйкак звать его… вот память!ЭДМИН:
Дандилиосейчас придет. Он ничего не знает.Так лучше.ТРЕМЕНС:
Да: судьба слепая. Шуткане новая. Дрема долит{15}. Простите,я нездоров…Две группы: направо, у камина, Тременс и Ганус; налево — в более темной части комнаты — Морн и Эдмин.
ГАНУС:
Ждать… Снова ждать… Слабею,не вынесу…ТРЕМЕНС:
Эх, Ганус, бедный Ганус!Ты — зеркало томления, дохнуть бытеплом в тебя, чтоб замутить стекло.Вот, например: какой-то тенью теплойсоперник твой окутан. На картинымои глядит, посвистывает тихо…Не вижу я, но, кажется, спокойноего лицо…МОРН:
(к Эдмину)
Смотри: зеленый луг,а там, за ним, чернеет маслянистоеловый бор, — и золотом косымпронизаны два облака… а времяуж к вечеру… и в воздухе, пожалуй,церковный звон… толчется мошкара…Уйти бы — а? — туда, в картину эту{16},в задумчивые краски травяные,воздушные…ЭДМИН:
Спокойствие твое —залог бессмертья. Ты прекрасен.МОРН:
Знаешь,забавно мне: ведь я уж здесь бывал.Забавно мне, все хочется смеяться…Противник мой несчастный мне не смеетв глаза глядеть… Напрасно, повторяю,ты рассказал ему…ЭДМИН:
Но я полмирахотел спасти!..ТРЕМЕНС:
(с кресел)
Какая там картинавам нравится? Не вижу я… Березынад заводью?МОРН:
Нет, — вечер, луг зеленый…Кто написал?ТРЕМЕНС:
Он умер. Кость осталасьхолодная. На ней распято что-то —лохмотье, дух{17}… О, право, я не знаю,зачем храню картины эти. Бросьте,не нужно их смотреть!ГАНУС:
А! В дверь стучат!Нет, человек с подносом… Тременс, Тременс,не смейся надо мной!..ТРЕМЕНС:
(слуге)
Поставь сюда.На, выпей, Ганус.ГАНУС:
Не хочу.ТРЕМЕНС:
Как знаешь.Не откажитесь, судари мои,прошу.МОРН:
Спасибо. Но скажите, Тременс,с каких же пор писать вы перестали?ТРЕМЕНС:
С тех пор, как овдовел.МОРН:
И вас теперьне тянет вновь просунуть палец в проймупалитры?ТРЕМЕНС:
Слушайте, мы собрались,чтоб смерть решать, — вопрос отменно важный;не к месту здесь цветные разговоры.Поговорим о смерти. Вы смеетесь?Тем лучше; но поговорим о смерти.Что — упоенье смерти? Это — боль,как молния. Душа подобна зубу,и душу Бог выкручивает — хрясь! —и кончено… Что дальше? Тошнотанемыслимая и потом — зиянье,спирали сумасшествия — и чувствокружащегося живчика, — и тьма,тьма, — гробовая бархатная бездна,а в бездне…ЭДМИН:
Перестаньте! Это хуже,чем о плохой картине рассуждать!Вот. Наконец-то.Слуга вводит Дандилио.
ДАНДИЛИО:
Добрый вечер! Ух,как жарко тут! А мы давненько, Тременс,не виделись — отшельником живете.Я изумлен был вашим приглашеньем:мудрец-де приглашает мотылька.Для Эллы — вот — коробка глянцевитыхзасахаренных слив — она их любит.Морн, здравствуйте! Эдмин, вы дурно спитебледны, как ландыш… Ба! Неужто — Ганус?Ведь мы знакомы были. Это — тайна,не правда ли, что вы к нам воротились?Когда вечор мы с вами… как узнал я?Да по клейму, по синей цифре — тут —повыше кисти: заломили руки,и цифра обнажилась. Я приметили, помнится, сказал, что в Дездемоне…ТРЕМЕНС:
Вот вам вино, печенья… Скоро Эллавернется… Видите, живу я тихо,но весело. И мне налейте. Кстати,тут вышел спор: вот эти господарешить хотят, кому из них платитьза ужин… в честь одной плясуньи модной.Вот если б вы…ДАНДИЛИО:
Конечно! Заплачус охотою!ТРЕМЕНС:
Нет, нет, не то… Сожмитеплаток и выпустите два конца, —один с узлом…МОРН:
…невидимым, конечно.Ведь он дитя, — все объясняй ему!Вы помните, беспечный одуванчик,я ночью раз на уличный фонарьвас посадил: просвечивал седойваш хохолок, и вы цилиндр мохнатыйстарались нахлобучить на лунуи чмокали так радостно…ДАНДИЛИО:
И послев цилиндре пахло молоком. Шутник,прощаю вам!ГАНУС:
Скорей же… вас просили…ведь надо кончить…ДАНДИЛИО:
Полно, полно, друже,терпенье… Вот платок мой. Не платок,а знамя разноцветное. Простите.Спиною стану к обществу… Готово!ТРЕМЕНС:
Платить тому, кто вырвет узел. Ганус,тяни…ГАНУС:
Пустой!МОРН:
Вам, как всегда, везет…ГАНУС:
Я не могу… что сделал я!.. не надо…ТРЕМЕНС:
Сжал голову, бормочет… Ведь не ты —он проиграл!ДАНДИЛИО:
Позвольте, что такое…ошибся я… узла и вовсе нет,не завязал, смотрите, вот так чудо!ЭДМИН:
Судьба, судьба, судьба решила так!..Послушайтесь судьбы! Так и выходит!Прошу вас — я прошу вас — помиритесь!Все хорошо!..ДАНДИЛИО:
(нюхает <табак>)
…И я плачу за ужин.ТРЕМЕНС:
Знаток картин волнуется… Довольнос судьбой шутить: давай сюда платок!ДАНДИЛИО:
Как так — давай? Он нужен мне — чихаю,он в табаке, он сыроват; к тому жепростужен я.ТРЕМЕНС:
Э, проще мы устроим!Вот — с картами…ГАНУС:
(бормочет)
Я не могу…ТРЕМЕНС:
Скорей,какая масть?МОРН:
Ну что же, я люблюцвет алый — жизнь, и розы, и рассветы..ТРЕМЕНС:
Показываю! Ганус, стой! вот глупый —бух в обморок!..ДАНДИЛИО:
Держите, ух, тяжелый!Держите, Тременс, — кости у менястеклянные. А, вот — очнулся.ГАНУС:
Боже,прости меня…ДАНДИЛИО:
Пойдем, пойдем… приляжем…(Уводит его в спальню.)
МОРН:
Он рокового повторенья счастьяне вынес. Так. Восьмерка треф. Отлично.(К Эдмину.)
Бледнеешь, друг? Зачем? Чтоб выделятьотчетливее черный силуэтмоей судьбы? Отчаянье подчас —тончайший живописец… Я готов.Где пистолет?ТРЕМЕНС:
Пожалуйста, не здесь.Я не люблю, чтоб в доме у менясорили.МОРН:
Да, вы правы. Спите крепко,почтенный Тременс. Дом мой выше. Выстрелзвучнее в нем расплещется, и завтразаря взойдет без моего участья{18}.Пойдем, Эдмин. Я буду ночеватьу Цезаря.Морн и Эдмин, первый поддерживая второго, уходят.
ТРЕМЕНС:
(один)
Спасибо… Мой ознобтекучею сменился теплотою…Как хороши — предсмертная усмешкаи отсвет гибели в глазах! Бодрится,играет он… До самого актерамне дела нет, но — странно — вот опятьсдается мне, что слышу голос этотне в первый раз: так — вспомнится напев,а слов к нему не вспомнишь; может статьсяих вовсе нет; одно движенье мысли —и сам напев растаял… Я доволенсегодняшним разнообразным действом,личинами неведомого. Так!Доволен я — и ощущаю в жилахживую томность, оттепель, капели…Так! Вылезай, бубновая пятерка,из рукава! Не знаю, как случилось,но, жалости мгновенной повинуясь,я подменил ту карту, что схватил —малиновые ромбы — той, другой,что показал. Раз-два! Восьмерка треф! —пожалуйте! — и выглянула смертьиз траурного клевера на Морна!Пока глупцы о розах говорят —мазком ладони, перелетом пальцевтак быстрая свершается судьба.Но никогда мой Ганус не узнает,что я схитрил, что выпала ему,счастливцу, смерть…Из спальни возвращается Дандилио.ДАНДИЛИО:
Ушли? А вот проститьсясо мной забыли… Эта табакерка —старинная… Три века табакуне нюхали: теперь опять он в моде.Желаете?ТРЕМЕНС:
Что с Ганусом? Припадок?ДАНДИЛИО:
Так, пустяки. Приник к постели, что-тобормочет и выбрасывает руки,как будто ловит за края одеждневидимых прохожих.ТРЕМЕНС:
Пусть, — полезно.Научится.ДАНДИЛИО:
Да, всякое зерногодится в житницу души, вы правы…ТРЕМЕНС:
Я разумел иначе… А, шагимоей влюбленной Эллы! Знаю, знаю,куда она ходила…Входит Элла.
ЭЛЛА:
Дандилио!ДАНДИЛИО:
Что, милая, что, легкая моя?..ЭЛЛА:
Остались щепки… щепки!.. Он… Клиян…О, Господи… Не трогайте! Оставьте…Я — липкая… Я вся холодной больюпропитана. Ложь! Ложь! Не может быть,чтоб это вот звалось блаженством. Смерть,а не блаженство! Гробовою крышкойзадели душу… прищемили… больно…ТРЕМЕНС:
То — кровь моя. Пускай она поплачет.ДАНДИЛИО:
Ну вот… Ну вот… Дай отодвину локон…Жемчужины и розы на щеках,блеск, волосы, росистые от снегу…Ты — глупая. Все хорошо. Играя,ребенок поцарапался — и плачет.Жизнь обежит, шумя летучим платьем,все комнаты, как молодая мать,падет перед ребенком на колени,царапинку со смехом поцелует…Занавес