Трагедия господина Морна - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3
АКТ III
Сцена I
Громадный кабинет. В высоких окнах — ночь звездная, но сцена в темноте. И осторожно входят две фигуры.
МОРН:
Итак — конец. Я буду ночеватьу Цезаря!.. Итак — конец, мой милый…В последний раз, как два цареубийцы,мы за полночь по тайным переходампрокрались в мой дворец… Зажги свечу.Воск потечет — ты вставь ее прямее.Еще одну… Так. Вместо лампы трезвой!Теперь послушай. Я возможность смертипредусмотрел. Вот тут, в столе, в дубовыхи малахитовых глубинах спятмои бумаги — договоры, планы,черновики законов… и сухиецветы… Ключи передаю тебе.Передаю и это завещанье,где сказано, что в приступе виденийслепительных и сладких я решилсклониться в смерть. Пускай мою корону, —как мяч тугой, откинутый пинком, —поймает и сожмет в охапку юныйплемянник мой, пускай седые совы —сенаторы, что пестуют его —моей страной повластвуют бесшумно,покамест на престоле — только мальчик,болтающий ногами… А народне должен знать. Пускай моя карета,блистая синим лаком и гербом,по площади и через мост, как прежде,проносится. Я призраком пребуду.А подрастет наследник мой — хочу,чтоб он открыл, как умер я: он сказкуначнет со сказки. Мантия моя,расшитая пожарами, быть может,ему придется впору… Ты, Эдмин,советник мой, наперсник мой тишайший,ты светлою своею тишинойсмягчай углы, прохладой окружайдвиженья власти… Понял?ЭДМИН:
Все исполню…МОРН:
Еще одно: сегодня в час раздумьяребяческий, но нужный мне указсоставил я — что всяк, кому удастсябежать из ссылки, будет за отвагупомилован…ЭДМИН:
Исполню все. И если бты намекнул одним движеньем век,чтоб я тебе в неведомую вечностьсопутствовал…МОРН:
…Зажги и эти свечи.Пусть зеркала виденьями, ветраминаполнятся… Сейчас вернусь. Иду яв ту горницу, где вот четыре годагорит и дышит в бархатном гнездемоя корона огненная; пустьона сожмет брильянтового больюмне голову, чтоб с головы скатиться,когда я навзничь…ЭДМИН:
…Государь мой, другбесценный мой!..МОРН:
…Не выстрел, нет, не выстрел!Взрыв музыки! как бы на миг открыласьдверь в небеса… А тут — какие струнызвук удлинят! Какую сказку людямдарую!.. Знаешь, в темноте коленомоб кресло я ударился. Болит.Уходит.
ЭДМИН:
(один)
О, я подобен воску!.. Не забудетмне летопись вот этого бессилья…Виновен я… Зачем не порываюсьего спасти?.. Встань, встань, душа моя!Нет, вязкая дремота… Я бы могмольбами, убежденьями, — я знаю,такие есть, — остановить… И что же?Как человек во снах не может двинутьрукою, — я не в силах и продуматьто, что сейчас случится… Вот оно —возмездие!.. Когда, однажды, в детстве,мне запретили к пчельнику пойти,я в помыслах на миг себе представилсмерть матери и то, как без надзораем светлый мед, — а мать свою любил ядо слез, до сердцебьенья… Вот оно —возмездие. Теперь я к сладким сотамопять прилип. Одно теперь я вижу,одно горит мне в сумраке: поутрувесть об измене принесу! Как некийпреступник, отуманенный вином,войду, скажу, — Мидия будет плакать…И слов своих не слыша, и дрожа,и лаской утешенья лицемернойк ней прикасаясь незаметно, будуей лгать, дабы занять чужое место.Да, лгать, рассказывать — о чем? — о мнимойневерности того, перед которыммы с нею — пыль! Когда б он жить остался,я до конца молчал бы… Но теперьмой бог уйдет… Один останусь, слабыйи жадный… Лучше смерть! О если быон приказал мне умереть!.. Гори,безвольный воск… Дышите, зеркала,пыланьем погребальным…(Зажигает свечи. Их много.)
МОРН:
(входя обратно)
Вот корона.Моя корона. Капли водопадовна остриях… Эдмин, пора мне. Завтраты созовешь сенат… объявишь… тайно…Прощай же… мне пора… Перед глазамистолбы огня проносятся… Да, слушай —последнее… пойдешь к Мидии, скажешь,что Морн — король… нет, не король, не так.Ты скажешь: умер Морн… постой… нет… скажешьуехал… нет, не знаю я! Ты лучшесам что-нибудь придумай, — но не надопро короля… И очень тихо скажешь,и очень мягко, как умеешь… Что жеты плачешь так? Не надо… Встань с колен,встань… у тебя лопатки ходят, словноу женщины… Не надо плакать, милый…Поди… в другую комнату: когдауслышишь выстрел — возвращайся… Полно,я умираю весело… прощай…поди… постой! Ты помнишь, как однаждымы из дворца во мраке пробирались,и часовой пальнул в меня, и воротмне прострелил?.. Как мы тогда смеялись…Эдмин? Ушел… Один я, а кругомпылающие свечи, зеркалаи ночь морозная… Светло и страшно…Я с совестью наедине. Итак,вот пистолет… старинный… шесть зарядов…мне одного достаточно… Эй, кто тамнад крышами? Ты, Боже? Так прости мне,что люди не простят! Как лучше — стояиль сидя?.. Лучше — сидя. Живо. Тольконе думать!.. Хлоп — входи, обойма! Дуло —в грудь. Под ребро. Вот сердце. Так. Теперьпредохранитель… Грудь в пупырках. Дулопрохладно, словно лаковая трубка,приставленная доктором: сопитон, слушает… и лысина, и трубкав лад с грудью поднимаются…Нет, стой!Так люди не стреляются… Ведь нужноосмыслить… Раз. Два. Три. Четыре. Пять.Шесть. Шесть шагов от кресла до окна.Снег светится. Как вызвездило! Боже,дай силы мне, дай силы мне, прошу —дай силы мне… Вон спит моя столица,вся в инее, вся в синей поволоке.О, милая!.. Прощай, прости меня…Я царствовал четыре года… создалвек счастия, век полнозвучья… Боже,дай силы мне… Играючи, легкоя царствовал; являлся в черной маскев звенящий зал к сановникам моим,холодным, дряхлым… властно оживлял их —и снова уходил, смеясь… смеясь…А иногда, в заплатанных одеждах,сидел я в кабаке и крякал вместес румяными хмельными кучерами:пес под столом хвостом стучал, и девкаменя тащила за рукав, хоть нищимя с виду был… Прошло четыре года,и вот теперь, в мой лучезарный полдень,я должен кинуть царство, должен прыгнутьс престола в смерть — о, Господи, — за то,что женщину пустую целовали глупого ударил супостата!Ведь я бы мог его… О, совесть, совесть —холодный ангел за спиною мысли:мысль обернется — никого; но сзадион встал опять… Довольно! Должен, долженя умереть! О, если б можно былоне так, не так, а на виду у мира,в горячем урагане боевом,под гром копыт, на потном скакуне, —чтоб встретить смерть бессмертным восклицаньеми проскакать с разлету через небона райский двор, где слышен плеск воды,и серафим скребет коня СвятогоГеоргия! Да, смерть тогда — восторг!..А тут — один я… только пламя свеч —тысячеокий соглядатай — смотритиз подозрительных зеркал… Но долженя умереть! Нет подвига — есть вечностьи человек… К чему корона эта?Впилась в виски, проклятая! Долой!Так… так… катись по темному ковру,как колесо огня… Теперь — скорее!Не думать! Разом — в ледяную воду!Одно движенье: вогнутый курокнажать… одно движенье… сколько разя нажимал дверные ручки, кнопкизвонков… А вот теперь… а вот теперь…я не умею! Палец на куркеслабей червя… Что царство мне? Что доблесть?Жить, только жить… О, Господи… Эдмин!(Подходит к двери; как дитя, зовет.)
Эдмин!..Тот входит. Морн стоит к нему спиною.Я не могу…(Пауза.)
Что ж ты стоишь,что смотришь на меня! Иль, может быть,ты думаешь, что я… Послушай, вотя объясню… Эдмин… ты понимаешь…люблю ее… люблю Мидию! Душуи царство я готов отдать, чтоб тольконе расставаться с нею!.. Друг мой, слушай,ты не вини меня… ты не вини…ЭДМИН:
Мой государь, я счастлив… Ты — герой…Я не достоин даже…МОРН:
Правда? Правда?..Ну, вот… я рад… Любовь земная выше,сильнее доблести небесной… Впрочем,не любишь ты, Эдмин… понять не можешь,что человек способен сжечь мирыза женщину… Так значит — решено.Бегу отсюда… нет пути иного.Ведь правда же — беспечностью я правил.Беспечность — власть. Она ушла. О, как жемне царствовать, когда лукавый самна бедной голове моей коронурасплавил?.. Скроюсь… Понимаешь,я скроюсь, буду тихо доживатьсвой странный век, под тайные напевывоспоминаний царственных. Мидиясо мною будет… Что же ты молчишь?Ведь я же прав? Мидия без меняумрет. Ты знаешь.ЭДМИН:
Государь мой, яодно прошу: мучительная просьба,преступная пред родиной… пускай!Прошу тебя: возьми меня с собою…МОРН:
О, как меня ты любишь, как ты любишь,мой милый!.. Я не властен отказатьтебе… Я сам преступник… Слушай, помнишь,как я вступил на царство, — вышел в маскеи в мантии на золотой балкон, —был ветер, пахло почему-то морем,и мантия сползала все, и сзадиты поправлял… Но что же я… Скорей,часы бегут… тут это завещанье…Как изменить?.. Что делать нам? Как быть-то?Я там пишу, что… Жги! Жги! Благо свечигорят. Скорей! А я пока иначесоставлю… Как? Ум опустел. Перомвожу, как по воде… Эдмин, не знаю.Ты посоветуй — надо нам спешить,к рассвету кончить… Что с тобой?ЭДМИН:
Шаги…Сюда идут… По галерее…МОРН:
Живо!Туши огни! В окно придется! Ах,поторопись! Я не могу ни с кемвстречаться… Будь что будет… Что же взять-то?да, пистолет… туши, туши… бумаги,алмазы… так. Отпахивай! Скорее…Плащ зацепился — стой! Готово! Прыгай!..На сцене темнота. Старик в ливрее, сутулясь, входит со свечой в руке.
СТАРИК:
Никак возились тут… Горелым пахнет.Стол не на месте… Эвона — коронукуды забросили. Тьфу… тьфу… Блести…потру… Опять же и окошко настежь.Не дело… Дай послушаю у двери.(Сонно пересекает сцену и слушает.)Спит сорванец… спит государь. Ведь пятыйчасок, поди… Ох, Господи Исусе!Вот так и ломит, так и ломит. Поварсовался с мазью, — говорит, попробуй,помажь… Толкуй там… Очень нужно… Старостьне рожа на заборе… не замажешь…(И, бормоча, уходит.)
Занавес
Сцена II
Та же декорация, что и в предыдущей сцене: кабинет короля. Но теперь ковер местами прорван и одно зеркало разбито. Сидят Четверо Мятежников. Раннее утро. В окне солнце, яркая оттепель.
ПЕРВЫЙ МЯТЕЖНИК:
Еще пальба у западных воротраспахивает быстрые объятья,чтоб подхватить — то душу, то напев,то звон стекла… Еще дома дымятся,горбатые развалины сената,музей монет, музей знамен, музейстаринных изваяний… Мы устали…Ночь напролет — работа, бури… Часуже восьмой, должно быть… Вот так утро!Сенат пылал, как факел… Мы устали,запутались… Куда нас Тременс мчит?ВТОРОЙ МЯТЕЖНИК:
Сквозной костяк облекся в плоть и в пламя.Он ожил. Потирает руки. Чернирадушно отпирает погреба.Любуется пожарами… Не знаю,не знаю, братья, что замыслил он…Третий мятежникНе так, не так мы думали когда-тоотчизну осчастливить… Я жалеюбессонницы изгнанья…ПЕРВЫЙ МЯТЕЖНИК:
Он безумен!Он приказал летучие машинысжечь на потеху пьяным! Но нашлисьгерои неизвестные, схватилисьза рычаги и вовремя…ЧЕТВЕРТЫЙ МЯТЕЖНИК:
Вот этотприказ, что переписываю, страшенсвоей игривостью тигриной…ВТОРОЙ МЯТЕЖНИК:
Тише…Вот зять его…Поспешно входит Клиян.
КЛИЯН:
Блистательная весть!В предместии веселая толпавзорвала школу; ранцы и линейкипо площади рассыпаны; детейпогибло штучек триста. Очень Тременсдоволен.ТРЕТИЙ МЯТЕЖНИК:
Он… доволен! Братья, братья,вы слышите? Доволен он!..КЛИЯН:
Ну, что ж,я доложу вождю, что весть мояне очень вас порадовала… Все,все доложу!ВТОРОЙ МЯТЕЖНИК:
Мы говорим, что Тременсмудрее нас: он знает цель свою.Как сказано в последней вашей оде,он — гений.КЛИЯН:
Да. В грома моих напевовдостоин он войти. Однако… солнце…в глазах рябит.(Смотрит в окно.)
А вот — предатель Ганус!Там, меж солдат, стоящих у ограды:смеются. Пропустили. Вон идетпо тающему снегу.ПЕРВЫЙ МЯТЕЖНИК:
(смотрит)
Как он бледен!Наш прежний друг неузнаваем! Все в немвзгляд, губы сжатые, — как у святых,написанных на стеклах… Говорят,его жена сбежала…ВТОРОЙ МЯТЕЖНИК:
Был любовник?ПЕРВЫЙ МЯТЕЖНИК:
Нет, кажется.ЧЕТВЕРТЫЙ МЯТЕЖНИК:
По слухам, он однаждывошел к жене, а на столе — записка,что так и так, решила переехатьодна к родным… Клиян, что тут смешного?КЛИЯН:
Все доложу! Вы тут плетете сплетни,как кумушки, а Тременс полагает,что вы работаете… Там пожары,их нужно раздувать, а вы… скажу,все, все скажу…(Ганус стал в дверях.)
А! Благородный Ганус…Желанный Ганус… Мы вас ждали… рады…пожалуйте…ПЕРВЫЙ МЯТЕЖНИК:
Наш Ганус…ВТОРОЙ МЯТЕЖНИК:
Здравствуй, Ганус…ТРЕТИЙ МЯТЕЖНИК:
Ты нас не узнаешь? Твоих друзей?Четыре года… вместе… в ссылке…ГАНУС:
Прочь,наемники лукавого!.. Где Тременс?Он звал меня.КЛИЯН:
Допрашивает. Скоросюда придет…ГАНУС:
Да он не нужен мне.Сам приглашал, и если… нет его…КЛИЯН:
Постойте, позову…(Направляется к двери.)
ПЕРВЫЙ МЯТЕЖНИК:
И мы пойдем…Не так ли, братья? Что тут оставаться…ВТОРОЙ МЯТЕЖНИК:
Да, столько дел…ТРЕТИЙ МЯТЕЖНИК:
Клиян, мы с вами!(Тихо.)
Братья,мне страшно…ЧЕТВЕРТЫЙ МЯТЕЖНИК:
Допишу я после…Пойду…ТРЕТИЙ МЯТЕЖНИК:
(тихо)
Брат, брат, что совершаем мы…Клиян и мятежники ушли. Ганус один.ГАНУС:
(оглядывается по сторонам)
…Здесь жил герой…Пауза.
ТРЕМЕНС:
(входит)
Спасибо, что пришел,мой Ганус! Знаю, жизненной печальюты отуманен был. Едва ль заметил,что с месяц — да, сегодня ровно месяц —я обладаю пьяною страной.Я звал тебя, чтоб ты сказал мне прямо,чтоб объяснил… — но дай сперва счастливцупоговорить о счастии своем!Ты знаешь сам — всех лучше знаешь, Ганус, —дня моего я ждал в бреду, в ознобе…Мой день пришел — нежданно, как любовь!Слух пламенем промчался, что в страненет короля… Когда и как исчез он,кто задушил его, в какую ночь,и как давно мертвец страною правил,никто теперь не знает. Но народобмана не прощает: склеп — сенат —злым топотом наполнился. Как пышно,как строго умирали старики,и как кричал — о, слаще страстной скрипки —мальчишка, их воспитанник! Народмстил за обман, — я случай улучил,чтоб полыхнуть, и понял, что напрасноя выжидал так долго: короляи вовсе не было, — одно преданье,волшебное и властное! Очнувшись,чернь ворвалась сюда, и только эхорассыпалось по мертвому дворцу!..ГАНУС:
Ты звал меня.ТРЕМЕНС:
Ты прав, давай о деле:в тебе я, Ганус, угадал когда-томне родственную огненность; тебея одному все помыслы доверил.Но ты был женщиной гоним; теперьона ушла; я спрашиваю, Ганус,в последний раз: что, помогать мне будешь?ГАНУС:
Напрасно ты призвал меня…ТРЕМЕНС:
Обдумай,не торопись, я срок даю…Поспешно входит Клиян.
КЛИЯН:
Мой вождь,там этих самых, что намедни пелина улицах, пытают… Никого нет,кто б допросил… Помощников твоих —как бы сказать — подташнивает…ТРЕМЕНС:
Ладно,иду, иду… Ты у меня, Клиян,ведь молодец!.. Давно известно… Кстати,на днях я удивлю тебя: велюповесить.КЛИЯН:
Тременс… Вождь мой…ТРЕМЕНС:
Ты же, Ганус,подумай, я прошу тебя, подумай…Тременс и Клиян уходят.
ГАНУС:
(один)
Меня томит единственная дума:здесь жил герой… Вот эти зеркала —священные: они его видали…Он тут сидел, в могучем этом кресле.Его шаги остались во дворце,как в памяти — смолкающая поступьгекзаметра… Где умер он? Где выстрелего раздался? Кто слыхал? Быть может,там — за городом, в траурной дубраве,в снегах ночных… и бледный друг в сугробепохоронил горячий труп… Грех, грехнемыслимый, как искуплю тебя?Вся кровь моя благодарит за гибельсоперника и вся душа клянетсмерть короля… Мы двойственны, мы слепы,и трудно жить, лишь доверяя жизни:земная жизнь — туманный переводс божественного подлинника; общийпонятен смысл, но нет в его словахих первородной музыки… Что страсти?Ошибки перевода… Что любовь?Утраченная рифма в передачена несозвучный наш язык… Пора мнеза подлинник приняться!.. Мой словарь?Одна простая книжечка с крестомна переплете… Каменные сводыя отыщу, где отгулы молитви полный вздох души меня научатпроизношенью жизни…Вон в дверяхостановилась Элла, и не смотрит,задумалась, концы перебираяленивой шали… Что бы ей сказать?Тепла ей нужно. Милая. Не смотрит…ЭЛЛА:
(в сторону)
Вот весело!.. Я вскрыла и прочлаписьмо чужое… Почерк, словно ветер,и запах юга… Склеила опять,как мне, шутя, показывал однаждыотец… Морн и Мидия вместе! Как жемне дать ему? Он думает, — онаживет в глуши родимой, старосветской…Как дать ему?..ГАНУС:
(подходит)
Вы встали спозаранку,я тоже… Мы теперь не часто, Элла,встречаемся: иное торжествосовпало с вашей свадьбой…ЭЛЛА:
Утро — чудолазурное — не утро… каплет… шепчет…Ушел Клиян?ГАНУС:
Ушел… Скажите, Элла,вы счастливы?ЭЛЛА:
Что счастие? Шум крыльев,а может быть, снежинка на губе —вот счастие… Кто это говорил?Не помню я… Нет, Ганус, я ошиблась,вы знаете… Но как светло сегодня,совсем весна! Все каплет…ГАНУС:
Элла, Элла,вы думали когда-нибудь, что дочьбунтовщика беспомощного будетжить во дворце?ЭЛЛА:
О, Ганус, я жалеюбылые наши комнатки, покой,камин, картины… Слушайте: на дняхя поняла, что мой отец безумен!Мы даже с ним поссорились; теперьне говорим… Я верила вначале…Да что! Мятеж во имя мятежаи скучен, и ужасен — как ночныеобъятья без любви…ГАНУС:
Да, Элла, верновы поняли…ЭЛЛА:
На днях глядели в небовсе площади… Смех, крики, гул досады…От пламени спасаясь, летунысо всех сторон взмывали, собирались,как ласточки хрустальные, и тихоскользила прочь блистающая стая.Один отстал и замер на мгновеньенад башнею, как будто там оставилсвое гнездо, и нехотя догналпечальных спутников, — и все онирастаяли хрустальной пылью в небе…Я поняла, когда они исчезли,когда в глазах заплавали — от солнца —слепые кольца, вдруг я поняла…что вас люблю.Пауза. Элла смотрит в окно.
ГАНУС:
Я вспомнил!.. Элла, Элла…Как страшно!..ЭЛЛА:
Нет, нет, нет — молчите, милый.Гляжу на вас, гляжу в дворцовый сад,в себя гляжу, и вот теперь я знаю,что все одно: моя любовь и солнцесырое, ваше бледное лицои яркие текучие сосулькипод крышею, янтарное пятнона сахаре сугроба ноздреватом,сырое солнце и моя любовь,моя любовь…ГАНУС:
Я вспомнил: было десятьчасов, и вы ушли, и я бы могвас удержать… Еще один слепой,мгновенный грех…ЭЛЛА:
Мне ничего не нужноот вас… Я, Ганус, больше никогдавам не скажу. — А если вот сейчассказала вам, так только потому,что нынче снег такой сквозистый… Право,все хорошо… За днями дни… А послея буду матерью… другие мыслименя займут невольно. Но сейчасты — мой, как это солнце! Протекутза днями дни. Как думаешь — быть может,когда-нибудь… когда твоя печаль…ГАНУС:
Не спрашивайте, Элла! Не хочуи думать о любви! Я отвечаю,как женщина… простите. Но инымпылаю я, иного я исполнен…Мне снятся только строгие крыла,прямые брови ангелов. На времяя к ним уйду — от жизни, от пожаров,от жадных снов… Я знаю монастырь,опутанный прохладою глициний.Там буду жить, сквозь радужные стеклаглядеть на Бога, слушать, как мехаоргана выдыхают душу мирав торжественную вышину, и мыслитьо подвигах напрасных, о герое,молящемся во мраке спящих миртовсредь гефсиманских светляков…ЭЛЛА:
Ах, Ганус…Забыла… вот письмо вчера пришло…на имя моего отца, с припиской,что это вам…ГАНУС:
Письмо? Мне? Покажите…А! Так и знал! Не надо…ЭЛЛА:
Значит, можнопорвать?ГАНУС:
Конечно.ЭЛЛА:
Дайте…ГАНУС:
Подождите…не знаю… этот запах… Этот почерк,летящий опрометью в память, в душуко мне… Стой! Не впущу.ЭЛЛА:
Ну что ж, прочтите…ГАНУС:
Впустить? Прочесть? Чтоб снова расклубиласьбылая боль? Когда-то вы спросили,идти ли вам… Теперь я вас спрошу,прочесть? Прочесть?ЭЛЛА:
Отвечу: нет.ГАНУС:
Вы правы!Так! На клочки… И эту горсть сухихпадучих звезд сюда… Под стол… в корзинус гербом витым… Духами пахнут руки…Вот. Кончено.ЭЛЛА:
О, как светло сегодня!..Сквозит весна… Чириканье… Снег тает.На черных сучьях капельки… Пойдемте,пойдемте, Ганус, погулять… хотите?ГАНУС:
Да, Элла, да! Свободен я, свободен!Пойдем!ЭЛЛА:
Вы подождите здесь… Оденусь…недолго мне…(Уходит.)
ГАНУС:
(один, смотрит в окно)
А правда — хорошо;прекрасный день! Вон голубь пролетел…Блеск, сырость… Хорошо! Рабочийзабыл лопату… Как-то ей живетсятам, у сестры, в далеком захолустье?Известно ль ей о смерти… Бес лукавый,покинь меня! Из-за тебя отчизнуя погубил… Довольно! Ненавижуя эту женщину… Ко мне, назад,о музыка раскаянья! Молитвы,молитвы… Я свободен, я свободен…Медленно возвращаются Тременс, Четверо Мятежников, сзади — Клиян.
ПЕРВЫЙ МЯТЕЖНИК:
Будь осторожней, Тременс, не сердись,пойми — будь осторожней! Путь опасный…Ведь ты слыхал: они под пыткой пелио короле… все тоньше, все блаженней…Король — мечта… король не умер в душах,а лишь притих… Мечта сложила крылья,мгновенье — и раскинула…КЛИЯН:
Мой вождь,девятый час; проснулся город, плещет…Тебя народ на площадь призывает…ТРЕМЕНС:
Сейчас, сейчас…(К Первому мятежнику.)
Так что ж ты говоришь?ПЕРВЫЙ МЯТЕЖНИК:
Я говорю — летит, кренясь, на солнце,крылатая легенда! Детям сказкунашептывают матери… За брагойбродяги именуют короля…Как ты поставишь вне закона — ветер?Ты слишком злобен, слишком беспощаден.Опасный путь! Будь осторожней, просим,нет ничего сильней мечты!..ТРЕМЕНС:
Я шеюскручу ей! Вы не смеете меняучить! Скручу. Иль, может быть, и вамона мила?ВТОРОЙ МЯТЕЖНИК:
Ты нас не понял, Тременс,хотели мы предупредить…КЛИЯН:
Король —соломенное пугало.ТРЕМЕНС:
Довольно!Отстаньте, траурные трусы! Ганус,ну что же, ты… обдумал?ГАНУС:
Тременс, право,не мучь меня… сам знаешь. Мне молитву,мне только бы молитву…ТРЕМЕНС:
Уходи,и живо! Долго я терпел тебя…Всему есть мера… Помоги, Клиян,он дверь открыть не может, теребит…КЛИЯН:
Позвольте, вот — к себе…ГАНУС:
…Но, может быть,она меня зовет! А!(Бросается к столу.)
КЛИЯН:
Стойте… Тише…Спасайся, Тременс, он…ГАНУС:
Пусти! Ты толькоменя не трогай, понимаешь — трогатьне надо… Где корзина? Отойдите.Корзину!..ТРЕМЕНС:
Сумасшедший…ГАНУС:
Вот… клочки…в ладонях… серебро… о, этот почеркстремительный!(Читает.)
Вот… вот… «Мой веер… выслать…Замучил он»… Кто он? Кто он? Клочкивсе спутаны… «Прости меня»… Не то.Опять не то… Какой-то адрес… странно…на юге…КЛИЯН:
Не позвать ли стражу?ГАНУС:
Тременс!..Послушай… Тременс! Я, должно быть, вижуне так, как все… Взгляни-ка… После слов«и я несчастна»… Это имя… Видишь?Вот это имя… Разбираешь?ТРЕМЕНС:
«Марксо мною» — нет, не Марк… «Морн», что ли? Морн…Знакомый звук… А, вспомнил! Вот так славно!Вот так судьба! Так этот шелопайтебя надул? Куда? Постой…ГАНУС:
Морн жив,Бог умер. Вот и все. Иду я Морнаубить.ТРЕМЕНС:
Постой… Нет, нет, не вырывайся…Мне надоело… слышишь? Я тебео безднах говорил, об исполинах —а ты… как смеешь ты сюда вноситьдух маскарада, лепет жизни, пискмышиной страсти? Стой… Мне надоело,что ставишь ты свое… томленье — сердце,червонный туз, стрелой пробитый, — вышемоих, моих грохочущих миров!Довольно жить тебе в томленье этом!Ревную я! Нет, подними лицо!Гляди, гляди в глаза мне, как в могилу.Так, значит, хочешь пособить судьбе?Не вырывайся! Слушай-ка, ты помнишьодин веселый вечерок? Восьмеркутреф? Так узнай, что я — проклятый Тременс —твою судьбу…ЭЛЛА:
(в дверях)
Отец, оставь его!ТРЕМЕНС:
…твою судьбу… жалею. Уходи.Эй, кто-нибудь! Он ослабел — под локти!ГАНУС:
Прочь, воронье! Труп Морна — мой!(Уходит.)
ТРЕМЕНС:
Ты дверизакрой за ним, Клиян. Плотнее. Дует.ВТОРОЙ МЯТЕЖНИК:
(тихо)
Я говорил, что есть любовник…ПЕРВЫЙ МЯТЕЖНИК:
Тише,мне что-то страшно…ТРЕТИЙ МЯТЕЖНИК:
Как нахмурен Тременс.ВТОРОЙ МЯТЕЖНИК:
Несчастный Ганус…ЧЕТВЕРТЫЙ МЯТЕЖНИК:
Он счастливей нас…КЛИЯН:
(громко)
Вождь! Я осмелюсь повторить. Народна площади собрался. Ждет тебя.ТРЕМЕНС:
Сам знаю… Эй, за мной, бараны! Что выпритихли так? Живей! Я речь такуюпроизнесу, что завтра от столицыостанется лишь пепел. Нет, Клиян,ты с нами не пойдешь: кадык твой слишкомоткрыто на веревку намекает.Тременс и мятежники уходят. На сцене Клиян и Элла.
КЛИЯН:
Ты слышала? Отец твой славно шутит.Люблю. Смешно.(Пауза.)
Ты, Элла, в белой шляпе,куда-нибудь уходишь?ЭЛЛА:
Никуда.Раздумала…КЛИЯН:
Жена моя прекрасна.Не успеваю говорить тебе,как ты прекрасна. Только иногдав моих стихах…ЭЛЛА:
Я их не понимаю.За сценой крики.
КЛИЯН:
Чу! Гул толпы… Приветственный раскат!Занавес