Когда ходили все. Так ты мне веришь,
Что сидя взаперти, средь этих женщин,
О чем-то тосковала я? Ты веришь,
Что накоплялись ненависть и страсть,
Любовь и отвращение, покуда
Меня, хмелея, Аслака сыны
Со сладострастьем друг у друга рвали?
(Садится.)
Но, Эйольф, глубока ль твоя душа?
Иль думаешь, что горный ручеек
Гораздо глубже...
Эйольф
(прижимая ее к себе, тихо)
Тише, Хульда.
Хульда
(порывисто)
Нет!
Твоя душа огромна. Не объять
Мне разумом ее и даже страшно
В нее нырнуть. Но разве это правда,
И счастье ждет меня?
Эйольф
Да, Хульда, да!
Вся жизнь моя — ничто, коль я не в силах
Тебя счастливой сделать.
(Встает.)
Правда, Хульда!
Что только я бы для тебя не сделал!
Хульда
(обнимая его)
Тебе я верю, — и к тебе прильну, —
Пусть мщенье Аслака тебя минует!
Эйольф
Но здесь над нами он не будет властен.
Хульда
Я заслоню тебя, я стану грозной!
Эйольф
Нет, лучше обведу я круг мечом.
Хульда
Но короток и ненадежен меч.
Эйольф
Он отстоит и нас, и наше счастье!
Хульда
(вкрадчиво)
Но счастье робко, надо с ним помягче.
Эйольф
(тихо)
Ну, что же... Ночью... мы сдружимся с ним.
Хульда