Эйольф
Понятно мне, к чему ты клонишь! Дальше!
Хульда
(встает)
И есть еще одно: ты должен будешь
Отныне обо мне не думать!
Эйольф
Хульда!
Хульда
Молчи! Любовь была для нас не шуткой
И не игрой. Еще в ней было что-то.
Я никла здесь, как тень, и, встретясь с жизнью,
Я от нее, как от земли луна,
Могла ли оторваться? Эти ночи
Тебе достались. Ты про них забыл?
Эйольф
В них было сумрачное волшебство,
Заставившее позабыть о долге
И о людской молве. Они влекли,
Когда неистовствовала гроза,
И стрелы молний поражали насмерть, —
И нынче вечером я вновь забыл,
В чем я раскаивался нынче утром.
Но дальше, Хульда!
Хульда
Эти наши ночи
Связали нас безгласным договором
И возбудили ненависть и злобу
У окружающих. Но наша связь
Была столь тесной, что во мрак поверглось
Все, что вставать пыталось между нами.
Свиданья наши означали бегство
От прежних мук и одиноких тягот, —
Мы никогда назад не озирались.
Мгновенье было точно десять лет
Безоблачного счастья, и улыбка
Смягчала страхи за грядущий день,
Все с новой пробивавшиеся силой.
И вот настало утро!
Эйольф
(вскакивая)
Влечешь меня ты, Хульда, — и пугаешь!
Тебя кляну, — и плачу безутешно.
Два шага от тебя, что двадцать миль.
А сидя близ тебя, я попадаю
Под власть твоей болезненной любви.
Я только что стоял на корабле,
Уйти готовом в море. На огромных
Качался он волнах, и трепетали,