– Вот. И яичницу.
– Эт-то мы мигом. С ветчиной? – Петр распахнул холодильник.
– Дай-ка я сам, пусти-ка, – Гурский открыл дверцу газовой плиты, вынул оттуда сковороду и занялся приготовлением завтрака.
– Слушай, Петр, а расскажи-ка ты мне еще раз эту твою историю,– Адашев подчистил с тарелки кусочком белого хлеба остатки яичницы и отправил его в рот.
– Зачем? – Волков выпил рюмку.
– Ну а что, прикажешь сидеть и смотреть, как ты здесь раскисаешь? Надо же что-то делать.
– Да, Петруша, – кивнул Андрей Иваныч, – мы же вчера собирались кому-то в рыло закатать. А вместо этого в клуб какой-то поехали, а там конюшней воняло.
– Он так называется. «Конюшня».
– А-а-а… вот ведь как! Значит, ощущение запаха у меня просто ассоциативно возникло! А я-то думаю… А зачем мы туда поехали?
– Так… затем, собственно, и поехали. Мне почему-то представилось, что там Чика непременно должен быть.
– А он там бывает? – Гурский отхлебнул чая из большой керамической кружки.
– А хер его знает. Мне, понимаешь, вчера спьяну в голову запало, что он с сестрами этими плотно завязан, а они в этом клубе работали. Именно там Заславский их и приметил. Вот он как раз там часто бывал. Нравилось ему там. Ну и… Заславский, сестры, Чика… вот меня туда и понесло. Только никого, естественно, там не оказалось, кроме мелюзги всякой. И вообще, по «зрелом размышлении» ничего там для меня интересного быть и не могло. В чем мы и убедились.
– А я? – На кухню шагнула юная блондинка, одежду которой составляли лишь свободно висящая на ней длинная просторная футболка Волкова и его же пляжные шлепанцы на толстой подошве.
Шаркая шлепанцами по полу, она подошла к столу и обиженно надула губы:
– Я что, не в счет?
– Ну, вот Вероника, разве что… – обернулся к ней Волков.– Присаживайся. Завтракать будешь?
– Только кофе.
– Там, на полке, растворимый. Сделай сама.
– Я поухаживаю, – поднялся со стула Адашев.
– Спасибо. – Она благодарно подняла на него глаза.
– Вам с молоком?
– Ага. И чтобы сладкий.
– А позволительно ли будет тэс-скать… очаровательную ручку поцеловать, – привстал Андрей Иваныч, – тем самым засвидетельствовав свое искреннее восхищение? Ах! Весьма признателен, просто тронут… – Звонко чмокнув протянутую ему ручку, он опустился на стул.
– А ты, значит, считаешь, – взглянув на Волкова, Гурский поставил перед Вероникой кофе, сел, достал сигареты и закурил, – что не сами по себе эти сестренки тебя подставили, что все-таки Чика за всей этой подлянкой стоит?
– Я не знаю, Саша. Я же тебе говорил, ничего я толком и выяснить-то не успел, как меня мгновенно с дерьмом смешали и изо всей этой запутки выкинули.
– И смерть самого Заславского тебя тоже настораживает?
– Ну, а ты сам рассуди: молодой мужик, бывший спортсмен, непьющий практически, и вдруг… инфаркт.
– Вообще-то всяко бывает. Как раз с бывшими спортсменами. Сердце-то расширенное, к нагрузкам приученное, если кто серьезно занимался. Когда резко бросают, да еще стрессы… А чем он занимался?
– Я толком и не знаю. Плаванием вроде. А что?
– Да нет, я просто так спрашиваю.
– Ну может, и было у него там… что-нибудь не все в порядке. Но ведь инфаркт и спровоцировать можно. Мало ли сейчас химии всякой-разной. Сыпанул ему в борщ, и ку-ку.
– Лучше в харчо, – поморщился Андрей Иваныч.
– Почему? – взглянул на него Петр.
– Ну… я харчо почему-то недолюбливаю.
– То есть, ты полагаешь, могли его и травануть? – Александр ложечкой размешивал в чае сахар.
– А почему нет?
– И когда ты в это дело сунулся, тебя сразу вычеркнули из ситуации, так?
– Именно.
– Испугались, что докопаешься?
– Может, и так.
– Я позвоню, можно? – Допив кофе и отставив чашку. Вероника поднялась из-за стола.
– Да, конечно, – кивнул ей Петр, – там в гостиной и в спальне… они параллельные.
– Спасибо, очень вкусный кофе, – поблагодарила Вероника Гурского.
– На здоровье. Хотите еще?
– Нет, я бы еще поспала немножко, это ничего? – взглянула она на Петра. – Я еще не надоела?
– Нет пока, – улыбнулся ей Волков. – Когда надоешь, я скажу, не сомневайся.
– Да я и не сомневаюсь, дяденька. – Она пожала плечами и вышла из кухни, шаркая шлепанцами.
– А кому смерть Заславского выгодна? – Гурский погасил сигарету и отхлебнул чая.
– Кому выгодна… – Волков задумчиво приподнял одну бровь. – Чике выгодна. Клиент же хотел его с хвоста скинуть, за тем к нам и обратился.