Равнина у Филипп.
Входят Октавий, Антоний и их войска.
Сбылись надежды наши, Марк Антоний.
Ты говорил, что враг вниз не сойдет,
А будет на горах вверху держаться.
Совсем не так: вон их войска, вблизи,
Они хотят нас у Филипп настигнуть,
Ударив раньше, чем на них ударят.
Я лучше знаю их и понимаю,
Что гонит их сюда. Они бы рады
Уйти в другое место, но спустились
С трусливой храбростью, надеясь этим
Нам выказать свою неустрашимость.
Но это ложь.
Входит вестник.
Готовьтесь, полководцы;
Противник движется в порядке стройном,
И поднял он знамена боевые.
Немедленно мы действовать должны.
Октавий, ты веди свои войска,
Не торопясь, налево по равнине.
Направо поведу, а ты налево.
Зачем перечишь мне в такое время?
Я не перечу; просто так хочу.
Движение войск.
Барабанный бой. Входят Брут, Кассий и их войска: Луцилий, Титиний, Мессала и другие.
Они стоят и ждут переговоров.
Титиний, стой: мы выйдем говорить.
Антоний, дать ли нам сигнал к сраженью?
Нет, Цезарь, лучше отразим их натиск.
Пойдем; вожди их говорить хотят.
Ни с места до сигнала.
Начнем с речей, а биться после будем.
Но мы речей не любим так, как вы.
Речь добрая удара злого лучше.
Ты злой удар приправил речью доброй.
Не ты ли, Брут, его ударив в сердце,
Кричал: «Да здравствует! Живи, о Цезарь!»
Как ты разишь, не знаем мы, Антоний,
Слова ж твои ограбили пчел Гиблы24,
Ты мед у них похитил.
Но не жало.
Не только мед и жало, но и голос.
Ведь ты жужжанье их украл, Антоний,
И, прежде чем ударить нас, жужжишь.
Не так, как вы, злодеи, чьи кинжалы
Сшибались, в тело Цезаря вонзаясь.
По-обезьяньи скалясь, ластясь псами,
Вы рабски Цезарю лобзали ноги,
А Каска, трус, как пес подкравшись сзади,
Ударил в шею Цезаря. Льстецы!
Льстецы! Ну, Брут, благодари себя:
Язык его не поносил бы нас,
Когда бы внял ты Кассию.
Поближе к делу: спор нас в пот бросает,
А битва выжмет капли покрасней.
Смотрите:
На заговорщиков я вынул меч.
Когда он в ножны вложится опять?
Не раньше, чем отмстятся тридцать три
Все раны Цезаря иль новый Цезарь25
Вновь кровью обагрит мечи убийц.
От рук убийц ты, Цезарь, не падешь,
Коль ты с собой их не привел.
Надеюсь.
Я не рожден для Брутова меча.
О юноша, и отпрыск самый лучший
Почетней этой смерти не найдет.
Школяр-драчун не стоит этой чести
В придачу с маскарадником, кутилой.
Все тот же Кассий!
Прочь пойдем, Антоний!
Убийцы, вызов вам в лицо бросаем:
Осмелитесь, — сегодня ждем вас в поле,
Коль нет — в другой раз наберитесь духа.
Октавий, Антоний и их войска уходят.
Дуй, ветер! Бей, прибой! Плыви, корабль!
Поднялась буря, и всем правит случай.
Луцилий, на два слова.
(выходя вперед)
Что, начальник?
Брут и Луцилий разговаривают в стороне.
Мессала!
(выходя вперед)
Что прикажешь мне?
Мессала,
Сегодня день рожденья моего,
Родился Кассий в этот день. Дай руку
И будь свидетелем, что против воли
Я на одно сраженье, как Помпей,
Поставить должен все свободы наши.
Ты знаешь, я сторонник Эпикура,
Но мнение свое переменил
И склонен верить в предзнаменованья.26
Когда от Сард мы шли, на наше знамя
Спустились два орла, как на насест.
Из рук солдат они хватали пищу
И до Филипп сопровождали нас.
Сегодня ж утром вдруг они исчезли,
И вороны и коршуны взамен их
Кружат над нами и на нас глядят
Как на добычу; тени их сгустились,
Как полог роковой, и наше войско
Под ним готово испустить свой дух.
Не думай так.
Я верю лишь отчасти,
Но дух мой бодр, и я решился твердо
Опасностям всем противостоять!
Вот так, Луцилий.
Благородный Брут,
К нам боги благосклонны; да продлятся
Нам дни до старости средь дружбы мирной!
Но переменчивы дела людские,
И к худшему должны мы быть готовы.
Ведь если мы сраженье проиграем,
То здесь беседуем в последний раз.
Что ты тогда решишься предпринять?
Согласно философии своей
Катона за его самоубийство
Я порицал; и почему, не знаю,
Считаю я и низким и трусливым
Из страха перед тем, что будет, — жизнь
Свою пресечь. Вооружась терпеньем,
Готов я ждать решенья высших сил,
Вершительниц людских судеб.
Так, значит,
Согласен ты, сраженье проиграв,
Идти в триумфе пленником по Риму?
Нет, Кассий, нет. Ты, римлянин, не думай,
Что Брута поведут в оковах в Рим.
Нет, духом он велик. Но этот день
Окончит начатое в иды марта.
Не знаю, встретимся ли мы опять,
Поэтому простимся навсегда.
Прощай же навсегда, навеки, Кассий!
И если встретимся, то улыбнемся;
А нет, — так мы расстались хорошо.
Прощай же навсегда, навеки, Брут!
И если встретимся, то улыбнемся;
А нет, — так мы расстались хорошо.
Так выступай. О, если б знать заране,
Чем кончится сегодня наша битва!
Но хорошо, что будет день окончен,
Тогда конец узнаем. — Эй, вперед!
Уходят.