Раскопки затянулись на несколько часов — слой за слоем копатели осторожно снимали пласты земли, раскрывая подробности трагедии почти вековой давности. Завязанный в узел пулемет, наскоро отчистив от налипшей земли специально привезенной Лехой и принесенной им из машины щеткой с металлической щетиной из модного китайского набора, отложили в сторону, всецело сосредоточившись на останках бойца. Кости аккуратно доставали и складывали на расстеленном большом черном полиэтиленовом пакете. Мелочь — как то пуговицы, ременную пряжку, замятая гильза от противотанкового ружья, перочинный ножик и пару монет и несколько ржавых патронов — складывали отдельно, в картонную коробку от сухого пайка. Нашелся и смертный медальон — черная бакелитовая капсула с откручивающейся крышкой. Его открывать в полевых условиях не стали, благоразумно решив оставить это дело до более подходящего времени. Несколько раз подходили красноармейцы, молча какое то время стояли поблизости, наблюдая за происходящим, и тайком смахнув скупую слезу — безмолвно отходили назад в лагерь.
— Эй, колдыри! — захрипела вдруг рация Пашкиным голосом. — Где вы там, бухаете?
— Бля, началось! — Выругался себе под нос Миха и сплюнул в сторону.
— Ну где вы там? — продолжала надрываться рация.
— Да ответь те же ему кто- нибудь! А то сейчас задолбает воплями своими! — В сердцах рявкнул Вадим, аккуратно совком подрезая очередной слой грунта.
— Мы на раскопе. — Сняв заляпанную в земле перчатку и нажимая кнопку вызова, буркнул в рацию Леха.
— А где на раскопе? Лес большой — копать — не перекопать!
— Полсотни метров от лагеря. Направление — куда Мишанина машина мордой повернута. Не отвлекай! Конец связи!
Минут через десять со стороны лесной базы раздался топот и хруст веток, как будто сквозь чащу ломился ошалевший от гормонов в брачный период молодой лось. Парни переглянулись, и Леха, так и не успевший надеть грязную перчатку, быстро вытащил из кармана и передернул затвор трофейного пистолета.
— Да Пахан это ломится, больше некому. — Флегматично заметил Вадим, не отвлекаясь от работы. — Не завали дурака случайно, а лучше ствол прибери — увидит, дохлого заебет, что бы ему подарили!
— Ага, щаз! Разбежался! Такая корова нужна самому!
Кусты захрустели совсем близко, и из них вылез помятый Пашка, весь в грязи и со свежими царапинами на лице. Темные пятна на его комбинезоне явственно говорили, что он падал, причем неоднократно, особо не заморачиваясь с местом приземления. Но при всем при этом на лице его сияла пьяная бесшабашная улыбка, а в правой руке он держал почти целую бутылку водки, к которой немедленно приложился, едва увидел своих товарищей.
— Опа! Нашлись!
— А мы и не терялись! А ты чего такой весь помятый? Медведицу закадрить пытался, а она тебя послала?
— Сам дурак, и уши у тебя холодные! Я блиндаж нашел, не выбитый! Там только крыша провалилась! Я туда залез, правда весь перепачкался. Там можно хорошо поковыряться! А у вас тут что? Бойца поднимаете? Наш или немец? Ух ты! А это что? Дегтярев? Круто! А мне не отдадите? Я его помою и на стенку в бане повешу!
— Началось в колхозе утро! — Закатил глаза к небу Леха.
— Чего сразу началось то? Зажал, что ли? Себе, что ль хотел забрать? Нахрен он тебе нужен? Смотри — весь мятый, живого места нет!
— Это не Лехин пулемет, а вот его! — Кивнул на кости Вадим, неодобрительно поглядывая на шатающегося и еле стоящего на ногах Пашку.
— Кого, его? — не понял тот.
— Рядового Попкова.
— Бойца, что ли? А откуда вы его имя знаете? Капсулу что ли вскрыли?
— Нет, пока не открывали. Предчувствие. — ответил за всех Миха.
— Да ладно! Врете вы все.
— Что врем? — взорвался Леха. — Вон его вещи, в коробке, вон медальон — видишь, не вскрытый? И вообще, Пахан! Задолбал! Мы видишь, работаем, а ты с утра уже какую по счету бутылку херачишь?
— А чего ты разорался? Я на отдыхе!
— И снова здрасте! — на этот раз уже Миха закатил глаза к небу. — Паш, хорош уже! Эта фраза уже оскомину набила, мы ее слышим уже в сотый раз за эти дни. Что ты, что Серега — постоянно одно и тоже. У каждого отдых свой — мы, видишь, время с пользой проводим — бойцов ищем, а вы только синьку жрете на пару и на нас бочки катите!
— Паша. — Влез в разговор Вадим, перебив уже начинавшего заводиться комрада. — Ты своему слову хозяин? Или как бывает: мужик слово дал, потом мужик подумал, и назад его забрал?
— Это ты к чему? Конечно — хозяин! А! — хитро прищурился он на парней, пьяно покачиваясь. — Вы меня на понт хотите взять! Чтобы я с бухлом завязал! Такого слова не дам!
— Да причем тут понты? — поморщился Вадим, оглянувшись на ничего не понимающих Леху и Миху и тайком им подмигивая. — Вот если мы с тобой, например, поспорим, и ты вдруг проиграешь — как себя поведешь? В этом случае слово свое будешь держать?
— Конечно! А на что спорим?
— А давай так! Если ты проиграешь — на копе пить будешь только чай или кофе, и никакой алкашки! А если я проиграю — ящик водки приличной тебе ставлю и больше не докапываюсь к твоему поведению на копе.
— Хм, прикольно. А предмет спора? В смысле, о чем спорить будем?
— Предмет спора? Я назову, как звали этого бойца. Медальон ты видел — мы его вскрыть не успели, личные вещи — Леха тебе правильно сказал — лежат в коробке от сухпайка. Можешь все пересмотреть — инициалов нигде никаких нет! Ну что, готов?
— А давай!
— Хорошо. По моему мнению — хозяина пулемета звали Сергей Попков.
— Стой, подожди! — Пашка аккуратно поставил бутылку на землю и бросился к пулемету. — Обмануть меня хотел? Ты сказал — «хозяин пулемета»! Значит, на пулемете имя есть!
— Смотри, изучай! Я подожду! — ехидно улыбнулся Вадим. — Только не затягивай! У нас еще работы полно, а на тебе что-нибудь из еды сварганить на толпу голодных мужиков, и о портале не забывай! Его еще раз проверить надобно.
— Где то, чую, вы меня обманываете!
— Ну ты же хочешь нахаляву ящик водки заполучить? Или очкуешь?
— А откуда вы имя узнали?
— А мы еще не узнали. Мы только предполагаем.
— Че то, чую я, подвох тут какой то есть! — продолжал сомневаться Пашка.
— Никакого подвоха — все по честному. Мы предполагаем, что бойца звали именно так. Жмем руки — Леха или Миха разбивают. После этого вскрываем медальон и смотрим, что там написано. Если он чистый — никто никому ничего не должен. Если мы угадываем имя — ты больше не пьешь. Хочешь — кодируйся, хочешь — силу воли включай — но пьяным мы тебя на копе больше не увидим. Если там другое имя — ящик водки с меня, в самые кратчайшие сроки. Идет?
— Чего ты на меня давишь? Я им блиндаж нашем нетронутый, а они бухло зажали!
— Паша, не увиливай! — строго сказал Вадим. — Ты меня знаешь — могу и лопатой переебать, чтоб твое нытье не слушать! Готов спорить?
— Обложили, демоны! А, давай! — с видом идущего на эшафот мученика горестно махнул рукой Пашка. — Держи кардан!
— Лех, разбей! — Сказал Вадим, крепко пожимая протянутую руку.
— Секундочку! Мишань, зафиксируй для истории сей великий прецедент!
— Уже! — Снимая происходящее на камеру мобильника, довольно осклабился тот. — И не подкопаешься, все по чесноку — чин-чинарем!
— Что вы творите, ироды? — взвыл Пашка, потирая «разбитую» Лехой руку. — Сговорились, поди давно?
— Ага, весь коп только и мечтали, как тебя с синькой разлучить! Готов проиграть?
— Ты давай не умничай, а медальон вскрывай!
— Пахан! Ты же старый копатель! Знаешь, поди, что это дело не секунд и даже не минут!
— Конечно, знаю! Давай, начинай! А я пока рюмочку опрокину, пока за упокой души еще неизвестного солдата!
— Пахан, не ерничай! Все там будем!
— Молчу, молчу! — пробормотал Пашка, торопливо наливая в смятый стаканчик водку из бутылки и быстро опрокидывая ее в рот. — Лучше умереть, и чувствовать себя спокойно, чем жить и волноваться!
— Вот-вот! — откликнулся на старую цитату Миха. — Все прям о тебе: пока живой — волнуешься, где бы бухла подрезать, а сдохнешь — не дай Бог, конечно, — пох на все будет! Зришь в корень, Комрад!
— Слышь, ты! Святой ты наш человек! Нарываешься!
— Ша! — Осадил начавшего заводиться Пашку Вадим. — Ну-ка, выдохни!
— А чего он…
— Да мне похую! Оба получите! Давай — ка, лучше рысью сгонцайдо лагеря, там в Уазке моем под водительским сиденьем в аптечке шприцы лежат- принеси пару штук! Иголки нужны, что бы вкладыш бумажный из медальона раскатать!
— А че я сразу то? Молодого нашел?
— Так в твоих интересах же это, в первую очередь! Кто из нас кровно заинтересован в адекватной расшифровке имени этого бойца? Или сдаешься? Могу считать, при свидетелях, что я спор выиграл?
— Уболтал, речистый!
— И доску разделочную принеси — в грузовом отсеке где-то была, и воды фляжку! Сейчас будем аккуратно медальон вскрывать. Если там имя присутствует — спор наш выходит — дело второстепенное, главное — бойца опознаем!
— Не загадывай! — осадил размечтавшегося Вадима Миха. — Тьфу — тьфу — тьфу!
— Да не переживай, перестраховщик! Чувствую — перевернулся на нашей улице Камаз со шоколадками! Давайте покурим что ли, пока друг наш ситный нужный хабар принесет.
— Эко ты заговорил! «Друг ситный»! Атмосфера портала, помноженная на выпитое, на тебя так подействовала? — усмехнулся Леха.
— Да походу не только на меня одного! Сдается мне, это явление — заразное!
— Чей — то? — деланно испугался Миха.
— А как сейчас Леха вопрос поставил? С какого слова начал? «Эко»!
— Блин! В натуре у лягушки….
— Хвост зеленый! А я о чем говорю! Хрень какая то происходит! Надо нам как то Георгича срочно вытаскивать, бойцов назад возвращать и бегом домой валить, с хабаром, пока совсем мозги не зацвели!
— А мы чего тут, по — твоему, по грибы пришли, с ночевкой?
— Отставить прения, парни! Вон Пахан бежит, спотыкается!
— Главное, чтоб не упал и нос не расквасил! Паша!
— Чего?
— Все принес, ничего не забыл?
— Да ты задолбал, Вадюха, придираться! Фляжка с водой, как просил, два шприца, доска разделочная, пузырь водяры мой!
— Куртка кожаная, портсигар серебряный, магнитофон импортный..
— Че?
— «Че» по китайски жопа! Давай, клади все сюда, сейчас момент истины настанет!
Вадим взял из рук прибывшего принесенный им набор «Юного археолога», положил разделочную доску на землю, открутив крышку фляжки, щедро окропил доску водой. После этого аккуратно, на мгновение затаив дыхание, резким движением, но аккуратно, соблюдая все меры предосторожности, открутил колпачок со смертного медальона. Все присутствующие замерли, внимательно наблюдая за происходящим. Вадим, мельком покосившись на присутствующих, легонько постучав краем открытого медальона о доску, добился того, что бы из него показался край свернутой в трубочку бумажки.
— Ну что там? — не вытерпел неугомонный Пашка.
— Тихо! Не лезь под руку! — шикнул на него Вадим, предельно осторожно, не прилагая усилий потихоньку вытаскивая бумажный сверток из контейнера.
Наконец ему это удалось, и откинув в сторону ненужный контейнер, он аккуратно положил бумажную трубочку на смоченную водой доску.
— Мишань, подсоби!
— Ок! — Миха быстро достал из подсумка швейцарский нож- мультитул, вытащил из него пластиковую зубочистку и пинцет и прижал ими краешек восьмидесятилетней бумажной ленты. Вадим, убедившись, что все идет по плану, взял в каждую руку по иголке от одноразовых шприцов, принесенных Пашкой, зубами снял с них защитные колпачки и аккуратно вставил иглы в центр бумажной трубочки по бокам.
— Лех, лей давай.
Леха без лишних слов схватил лежащую рядом фляжку и стал тонкой струйкой лить воду на доску, в то время как Вадим пытался раскрутить бумажную полоску, удерживаемую за краешек Михой, при помощи вставленных в центр и выполняющих роль осей иголок. Потихоньку- потихоньку, но старая свернутая в трубочку бумажка стала подаваться, и вот уже стали появляться буквы, пока не представляющие особой ценности, так как были отпечатаны типографским способом, но все же дающие надежду на хороший сохран документа и возможность лицезреть оригинальный автограф хозяина медальона.
— Ну что там? — Возможный выигрыш в споре так волновал Пашку, что он, приплясывая рт нетерпения на месте, не знал уже за что и схватиться. То пытался затянуться неприкуренной сигаретой, к его вящему стыду к тому же засунутой в рот противоположной стороной, то, не проконтролировав налитое и резко выдохнув, как перед дозой медицинского спирта — опрокинул себе в рот стакан Колы, после чего, не вкусив желаемого эффекта- принюхался к остаткам содержимого белого пластикового стаканчика и смачно выругался. Но, буквально через мгновение, забыв о сиюминутных мелких невзгодах и предвкушая громадный выигрышный алкогольный куш, и ЗВАНИЕ ПОБЕДИТЕЛЯ В СПОРЕ, хотя бы на короткое время и в пределах одной компании, снова, забывшись, полез своим любопытным носом к импровизированной «камералке» — да не проклянут автора настоящие археологи за использование когда то услышанных из их уст профессиональных жаргонизмов. Вадим, не отвлекаясь от процесса, да в принципе и при всем желании не имевшего такой возможности, лишь вздохнул излобно покосился на Пашку. Леха, перехватив его взгляд и правильно истолковав — решил взять инициативу в свои руки.
— Паш!
— Аюшки?
— Отсоси у заюшки!
— Чего ты тут исполняешь? Типа, трезвый пьяному не товарищ?
— Пахан! Мозг не выноси! Все и так на нервах! Сейчас бумажку расшифруем, мимо тебя она никак не пройдет! Отмоем- позовем!
— Ты чего, меня гонишь что ли? А не прихуела ли твоя личность?
— Не прихуела! — Рявкнул Вадим. — Паша. Пиздуй в лагерь, бойцам кашу сваргань с тушняком, или дошик запарь!
— Так кашу или дошик? Ты определись, Вадюха, а то хрен твои желания расшифровке предаются!
— А нех их пытаться расшифровать! Делай, что старшие говорят! А то сейчас народными средствами отрезвлю и закодирую!
— Я понял! Ты меня наебать хочешь и бухло не проставлять!
— Пахан! — Тут уж не вытерпел и психанул Миха. — Бля, в натуре — извини за мой французский — сходи, пожалуйста, с воинами-гостями нашими тусанись, или на крайняк до портала пробздись — проверь, как он там!
— А чего ты меня гонишь? — Сжал кулаки Пашка. — Обмануть хотите?
— Паша! — Взревел Вадим, — Вот только блядь, ради тебя, нахер, специально вкладыш из медальона смертного перерисуем! Вот только, бля, ради тебя!! Вот, сука, нам заняться больше, блядь, нечем, как тебя наебать! Сходи, сучара, по хорошему прошу! К парням в лагерь, а вкладыш мы тебе покажем! Не переживай и мозги не еби нам!
— А че ты…
— Паша! — Миха демонстративно передернул затвор трофейного пистолета. — Послушай, что старшие говорят!
— А хули ты меня пукалкой своей резиновой- пугать меня надумал? Мне похую!
— Паш! — Выдернул из-за спины Сайгу и демонстративно загнал в ствол патрон Леха — Не доводи до греха!
— Вы чего, оборзели?
— Потанцуем? — Подмигнул Лехе Миха и выстрелил в землю перед Пашкиными ногами. Тот подпрыгнул от неожиданности, но, взяв себя в руки, попытался броситься на стрелка и отнять оружие. Но Леха, предугадав этот финт, сместив ствол пониже, высадил двойной заряд, благодаря полуавтоматическим свойствам родственника «Калаша», заставив Пашку невероятным пируэтом отпрыгнуть на метр назад.
На шум подтянулись красноармейцы, недоумевающе косясь на стрелков и на матерящегося Пашку.
— Парни! Все под контролем! Все живы- здоровы, жертв и разрушений нет!
— Ага! — поддакнул Миха. — Произошла самопроизвольная детонация капсюлей охотничьих патронов! Паш, сгоняй — ка лучше до портала — проверь, как он там поживает! И посмотри, что там делает Серега? А то что то давно его живым не наблюдаем!
— Пахан, так надо! — продолжая держать в руках ружье, ненавязчиво смотрящее стволом в сторону собеседника, продолжил диалог Леха. — Наебывать тебя никто не собирается — время и место не те, но ты все таки послушайся Вадика — пробздись по округе!
— Добро! Будь по вашему! — злобно ощерился Пашка на вооруженных комрадов. — Я, конечно, тихий и беспомощный — под прицелом двух дебилов…
— Павлик, ну в натуре же задолбал! Никто тебя дитятку несчастную не обижает! Просто попросили реально_ не мельтеши и под руку не лезь! Результат по-любасу всем сообщим!
— А чего вы, как дебилы — стрельбу устроили? Сказать не судьба было?
— А ты понял бы слова?
— А вот как спросили-бы!
— Сам то понял сейчас, чего сказал?
— Паша! — не выдержав творящейся суеты, рявкнул Вадим. — Ноги в руки- и к порталу! Проверить! Результат сообщить по рации! По возвращении — принести охапку дров! Как понял?
— А че ты…
— Выполнять, бля! Бегом, нах!!
Пашка, постепенно начиная догонять, что дело если еще не пахнет керосином, то дизтопливом уже отчетливо начинает пованивать, отбросив понты и решив оставить священное правдорубство до более лучших времен, потихоньку, бочком- бочком, согласно ранее согласованному с самим собой плану отступления потихоньку ретировался по направлению к порталу, не забывая вполголоса материться и костерить почем зря своих товарищей. Те, впрочем, привыкшие к подобным выкрутасам, не обращая не малейшего внимания на отступающего комрада, сгрудились вокруг Вадима, с почти суеверным почтением наблюдая за священнодействиями последнего.
— Как, говорите, имя бойца этого было? — вдруг ни с того ни с сего осипшим голосом спросил Вадим.
— Рядовой Сергей, фамилия Попков вроде. А что? У Пашки праздник нарисовался среди недели? — спросил Леха.
— Мишань — читай. Там вроде буквы разборчивы. — Попросил Вадим и потянулся в карман за сигаретами.
— Давай. — Миха склонился над размокшей бумажкой, и сощурив один глаз для лучшей фокусировки, вгляделся в выцветшие от времени буквы. — Фамилия нечитабельна, так… Имя — Анд… й, вроде Андрей…Плохо видно, буквы расплылись от сырости… Блин, походу проспорил ты, Вадюха..
— Дальше читай!
— Отчество — Г… евич, звание — …ман. Что за херня?
— Дальше!
— Год рождения — последние две цифры только вижу — толи восемь-семь то ли три- семь. Республика —..ФСР. Что это?
— Скорей всего — РСФСР. — подсказал Леха. — Дальше давай!
— Город —..оскв… Москва, похоже.
— Вы чего, не вкурили? — вскрикнул Вадим.
— Чего? То, что ты Пахану ящик конины проспорил?
— Ты совсем по пояс деревянный или притворяешься? Эта бумажка— смертный медальон нашего Георгича!
— Да ну нах!
— В смысле?
— Сами смотрите! Фамилия — да Бог с ней! Имя — Андрей! Отчество- Георгиевич!
— Ну конечно малость за уши притянуто, но да, малость похоже. — согласился Миха. Леха кивком молча подтвердил свое согласие с товарищем.
— Дальше! Возраст! Георгичу нашему сколько?
— Ну хрен знает. Пятьдесят пять- шестьдесят? — предположил Леха. — Я особо как то по возрасту его и не спрашивал. А что?
— Следи за рукой! Блин, это я образно! — заметив недоумение на лицах приятелей, поспешил объяснить Вадим. Тридцать седьмой год рождения не подходит — в нашем времени ему под девяносто где-то было бы, а в том — всего пять лет. А вот восемьдесят семь как раз — если одна тысяча восемьсот в начале поставить. В сорок втором — в войну, я имею в виду, ему как раз получается пятьдесят пять лет.
— Бля! — не выдержал Миха. Следом и Леха грязно выругался, вложив в краткие, но емкие выражения весь спектр накопившихся в душе моральной усталости и негативных эмоций.
— Так это что, получается. — глядя на разложенные кости, продолжил Миха. — это наш Георгич? А откуда тогда пулемет? Это что, прикол такой?
— Монетки, которые выкопали — внимательно посмотрите. — предложил Леха. — Какой они эпохи? Тамошние или тутошние?
— Тамошние, к сожалению. Или к радости. Хрен поймешь сейчас, чему радоваться или плакать. — сказал Миха, перебирая металлические кругляши. — Вот эта — двадцать копеек — медяшка. Сквозь окислы вижу силуэт щита. А вот эта. — потер он монетку о ткань своей горки. — Три копейки, тридцать пятого. А это что за хрень? — Он взял в руки и стал внимательно разглядывать гильзу от ПТРД.
— А что с ней не так? Гильза как гильза — капсюль наколот!
— А ты глянь внимательно, как ее сплющило! Как будто специально молотком по ней били — что бы в ней что то сохранить.
— Сохранить, говоришь? А ну ка дай — ка сюда, посмотреть! — протянул руку Вадим. Взяв гильзу, повертел ее в руках, вгляделся во что то, плюнул на нее и стал яростно тереть о ткань рукава.
— Хм, какая интересная хрень на бочине у нее выцарапана, чем то острым, как будто гвоздем. Читаю: Т, четыре два ноль, М К семь пять ноль, R U S… Ничего не напоминает?
— Да в рот мне кило печенья! Это же номер джипа Георгича! Вон он стоит на поляне — хозяина ждет! Можно сравнить, если кто не верит! Походу это послание от него!
— Точняк, от Георгича!
Внезапно где то рядом за кустами раздался хлесткий выстрел, заставивший всех непроизвольно пригнуться, и в тот же момент обе рации — одна в кармане Мишаниной горки, вторая у Лехи на поясе, синхронно, настроенные на один канал — сквозь резкий треск помех заверещали Пашкиным голосом- «Портал открылся!»
Больше книг на сайте - Knigoed.net