Тут мачо выключает видешник: «Ну, дальше неинтересно…» На некоторое время воцаряется молчание, а затем мачо уточняет:
– Как видите, возмездие мы взяли на себя. А вот компенсация семье погибшего – остается на вас.
– А что будет дальше? – кивает на видешник Робингуд. – Если, конечно, не секрет?
– Никакого секрета. Всех участников этой истории доставят на Кипр… а может, и уже доставили. Там сержант Чавез с рядовым Дингом и предстанут перед судом как соучастники преднамеренного убийства в процессе пиратского промысла. Кипр – член Британского содружества, так что статьи по пиратству в их уголовном кодексе не отменены до сих пор; петля – не петля, но пожизненное заключение парням светит только так. Белому дому придется либо откреститься от своих солдат, либо публично признаться в пиратстве; при любом варианте дядя Сэм окажется в дерьме по нижнюю губу.
– И каков же ваш интерес в этом деле?
– Тот самый, что давеча сформулировали вы сами: беспредельщиков надо гасить – кем бы они ни были.
За окнами вашингтонской резиденции – погожее утро; по влажным от росы тротуарам, густо усыпанным облетевшими от ночного ливня лепестками магнолий, повзводно и побатальонно вершат свою неукоснительную – хоть крыша гори! – трехкилометровую пробежку верные палладины бесхолестериновой диеты, безопасного секса и беспорочной службы.
Пыльнолицему человеку же сейчас явно не до проблем здоровья: после бессонной ночи пепельница перед ним заполнена доверху, а вот склянка растворимого кофе, напротив того, опустошена до самого донышка. Он тихим, потухшим голосом разговаривает по спутниковому телефону:
– …Да, полный провал. Их уже доставили на Кипр и предъявили обвинение в пиратском промысле, отягощенном убийством пассажиров и членов экипажа. Очень грамотно скроено – я пока не представляю, как мы будем отмываться…
– Это еще не полный провал, – мрачно откликается трубка. – Включите-ка TVT: там идет пресс-конференция генерала Хамбургера, командующего этой вашей «Бурей в песочнице», – и приходится ему весьма хреново…
Генерал Хамбургер – лошадиная кальтенбруннеровская будка усажена на шварценегеровские плечи, обтянутые мятой полевой формой: мы, мол, три минуты как из боя! – бросает раздраженно-вопросительный взгляд на сидящего одесную от него советника в штатском – того самого, что «интервьюировал» ночью «дядю Тома».
Пресс-конференция с самого начала свернула куда-то не туда. Предполагалось, что корреспонденты станут открывши рты внимать реляциям о ходе подавления последних очагов сопротивления ливийско-белорусских террористов (тут генерал имел специальную «домашнюю заготовку» для ответа на вполне вероятный вопрос: а отчего, дескать, все эти белорусы – чернокожие?) и леденящим душу рассказам о преступлениях свергнутого режима (тут фактура вполне натуральная; возможны лишь легкие шпильки типа: «И что, все эти кошмары стали известны лишь вчера вечером?»). Однако сволочные щелкоперы вместо того вцепились мертвой хваткой в сивокобылий бред этого накокаинившегося лягушатника насчет «Украденной победы» и слышать ни о чем не желают, кроме мифического русского спецназа… Генерал наш, заметим в скобках, – отнюдь не первый в истории боец информационной войны, подорвавшийся на этом минном поле, и лишь тогда уже уразумевший, что опровергать вполне очевидную бредятину, не имеющую вообще никаких пересечений с реальностью, куда сложнее, чем правду…
– Повторяю для особо тупых: на острове нет и не было никакого русского спецназа!
– Могу ли я уточнить ваши слова так, – нагло гнет своё один из один из репортеров, – что «Американское командование не осведомлено о многочасовых перемещениях по острову большой группы людей в униформе российских parachutistes?» Людей, что на глазах у десятков свидетелей высадились в аэропорту под звуки русского гимна, а потом возглавили народ, штурмующий президентский дворец? Людей, которые наличествуют на десятках фотографий и видеопленок, которые дали несколько интервью для прессы…
– Мне нечего больше добавить на эту тему, – отрубает генерал.
– Мы полагаем, это могли быть какие-то самозванцы… или шутники, – примирительно вступает в дело штатский.
– То есть вы, наконец, признаете их существование! – торжествует газетчик; все дружно склоняются к ноутбукам – «…в конце концов вынуждены были признать долго отрицаемое ими…» Вот ведь суки!..
В задних рядах встает флегматичный англичанин – тот самый, что в аэропорту, интервьюируя «спецназовцев», помянул «имеющиеся в распоряжении нашего издания сведения о совместной операции нескольких спецслужб по борьбе с наркобизнесом». Его весь этот «Праздник неповиновения» слабо развлекает; на расшалившихся коллег он взирает свысока, и за всю прошедшую часть пресс-конференции даже ни разу не включал диктофона. Еще бы: его респектабельное издание – это не какая-нибудь вам «Ревю паризьен» (давно уже прозванная за невыносимую желтизну «Парижским комсомольцем»), оно кормить читателей байками о похождениях лабухов в голубых беретах не станет…
– Газета «Файнэншл ньюс», – веско представляется он, и штатский разом подбирается: ну вот, похоже, вступила тяжелая артиллерия. – Сегодня, в час пополуночи, CNN демонстрировала репортаж о штурме виллы этого самого упыря-наркобарона десантниками 1-ой Аэромобильной бригады. Утверждалось, что репортаж идет в прямом эфире…
– Он и шел в прямом эфире, прямей некуда! – чугунным голосом подтверждает генерал.
– Видите ли, в распоряжении нашего издания имеется видеофильм о штурме означенной виллы, снятый… ну, скажем – с иной точки, чем CNN-овский; так вот, если верить таймеру, вилла в действительности была взята уже к 11 вечера… Чем вы можете объяснить это двухчасовое расхождение?
Хук в челюсть, внезапный и точный; инервьюируемые явно «поплыли».
– Этого не может быть! – бухает генерал.
– Мне было бы легче ответить на ваш вопрос, если бы вы более детально рассказали о содержании видеофильма, – вкрадчиво предлагает штатский: пытается повиснуть на противнике в клинче, выигрывая время до гонга – решение в общем верное…
– Это любительская видеозапись, состоящая из трех фрагментов. Первый – бой штурмующих с внешней охраной виллы, в режиме скоротечного огневого контакта. Второй – труп хозяина виллы, застреленного – прадонэ муа! – в собственном туалете; время на таймере – 23.06. Третий фрагмент – камера пыток этого самого упыря, «карибского Ганнибала Лектора»; весь интерьер, включая отпрепарированные женские головы, несомненно идентичен тому, что известен теперь миру по CNN-овскому репортажу – только снято это на два часа раньше.
Дальше отмалчиваться уже нельзя – репортеры и так уже тарахтят по клавишам ноутбуков как сумасшедшие, – и штатский, условным знаком велев напарнику-генералу заткнуться, пускается в импровизацию.
– Вы ведь понимаете, – с многозначительной улыбкой произносит он, – что такого рода военные операции обычно сопровождаются действиями специальных подразделений, так сказать, в тылу противника… Я ничего не утверждаю, но не могу исключить, что одна из наших разведгрупп, загодя заброшенных на остров… Ну, вы меня понимаете…
– Версия интересная, – безжалостно усмехается англичанин, – но почему, в таком случае, ваши рейнджеры разговаривают между собой ПО-РУССКИ?
Нокдаун. Рефери, счет!..
– Боюсь, что ваше уважаемое издание стало жертвой фальсификации… или мистификации, – закрывшись перчатками в глухой защите, штатский и не мечтает уже ни чем, кроме как дотянуть до гонга. – Кто-то надрал фрагментов из CNN-овского репортажа, наложил на них новый звуковой ряд, и при этом фальсифицировал показания таймера…
– Я вынужден отвергнуть это ваше «объяснение», – методично добивает журналист. – Съемка была выполнена цифровой видеокамерой, и поступила к нам в редакцию прямо в виде файлов, около полуночи – то есть за час до того, как 1-ая Аэромобильная начала свой якобы штурм… Время формирования самих файлов полностью соответствует этим датам. Кроме того, эти видеоматериалы были выложены авторами и в Интернет – опять-таки раньше начала «CNN-овского» штурма, это легко проверить. Так что там всё-таки штурмовали ваши десантники, разнося ракетами архитектурные памятники?..
Всё. Нокаут.
– Это ваша собственная фальшивка! – елозит, пытается привстать генерал.
– Никаких комментариев… – бросает на ринг полотенце штатский.
Если вы полагаете, что их российским коллегам приходится в эти минуты слаще – очень даже ошибаетесь. Тут вмешивается еще одно дополнительное привходящее обстоятельство. Понятно, что вообще ожидать от пресс-секретаря правдивости – это вроде как интересоваться у девочки-по-вызову, первый ли ты у нее мужчина; однако про российских представителей сей славной профессии в Одессе непременно сказали бы: «Это что-то особенного!» Так что когда сим достойным наследникам булгаковской девицы «со скошенными к носу от постоянного вранья глазами» случается, волею обстоятельств, озвучивать чистую правду – им всё равно никто не верит ни на грош!
– …Повторяю для особо тупых: на острове нет и не было никакого русского спецназа! – чеканит полковник из Центра общественных связей некой могучей силовой структуры на три буквы.
– Да-да-да!! – издевательски поддакивают из второго ряда. – Это были не спецназовцы! Это были ЛЮДИ, ПОХОЖИЕ НА СПЕЦНАЗОВЦЕВ!
– Не знаю, как у вас, товарищ полковник, а у меня эта история в кои то веки вызвала подзабытое чувство национальной гордости, – вступает следующий зоил (ишь, кобра очкастая…) – Тут бы по уму не секреты Полишинеля разводить, а обратить это в символ, как израильтяне своё Энтеббе – ну, да чего у нас когда по уму делали… Я, собственно, о другом. Если наши… э-э-э… люди, похожие на спецназовцев… как нефиг делать мочат в сортирах карибских наркобаронов – чего ж Басаев-то с Хаттабом свои телеинтервью продолжают раздавать, а?..
Полковник вперяет в мерзавца (наверняка ведь жидомасон, если копнуть поглубже!) взгляд тяжкий, как солнцедарное похмелье. Вот через такие вот вопросики с подковыркой и погибла Великая Держава! – а через что ж еще?..
На трибуне Думы неистовствует Жирик, размахивая воздетым одноперстием:
– …Какой еще спецназ, это предатели, предатели однозначно! Соланины прихвостни, заодно с НАТОвскими агрессорами!.. Нашего потенциального стратегического союзника!.. Оттуда во Флориду танками, однозначно, – там неглубоко!.. Поставить им туда наши комплексы… да не те комплексы, что вы все подумали, а С-300, это оживит оборонку!.. А вуду – это традиционная конфессия, я вам говорю, это не всякие протестанты!.. Я сам вудиуст, в душе, – но и православный тоже, это не влияет!.. Мы сейчас всей нашей палатой, Шестой-Нижней, летим на Карибы, однозначно!.. Мыть сапоги в Карибском море!..
Спикер жмет на кнопку, прерывая телетрансляцию. Входит парочка шкафоподобных санитаров и фельдшер в заляпанном марганцовкой халате; привычно колют успокоительное.
– Дурдом – он и есть дурдом, – беззлобно констатирует Ванюша, отключая российское телевидение (попался как раз «Парламентский час»), и принимается шарить по местным программам в поисках новостей.
Окна выходят на акварельно-голубую громаду вулкана Тейда – высшей точки Канарского архипелага: Робингуд при выборе отеля категорически заявил, что вид из номера может быть любым, хоть на городскую свалку, – но только не на море: «Некоторое время я желаю видеть воду только в ванне!» Атаман блаженно раскинулся в кресле с бокалом пива в руке; на передвижном столике перед ним – почти опустошенная уже упаковка испанского «Сан-Мигеля» (ну откуда, скажите, в винной до мозга костей стране взяться приличному пиву? – а вот поди ж ты!) и нарезка испанского же, прозрачного как вишневое варенье, хамона. Подполковник смакует совершенно черное, лишь по хрустальной огранке бокала опалесцирующее красным тинто, закусывая его ломтиками пахучего лимбургского сыра; выбирая сыр, он столь долго и тщательно перечислял кельнеру ТТХ искомого продукта, и привел тем гостиничного халдея в такой благоговейный трепет, что Ванюша из любопытства подошел было нюхнуть – после чего, переменившись в лице, пробурчал, что, дескать, было дело, служил как-то у него во взводе один Мустафа, у которого от ног воняло, хоть топор вешай, но чтоб ТАК… Самому-то ему пришлось ограничиться бутылкой безжизненного, как лапландские ледники, шведского «Абсолюта», банкой переуксусенных до полной потери хрусткости польских огурцов и черным хлебом – отчего-то голландским, порезанным на ломтики, каждый из которых завернут в отдельный целлофан (ну чисто реклама безопасного секса!) и стоит заметно дороже шоколадного торта; выяснив же по ходу дела, что сала здесь не найти ни за какие деньги – не, в натуре ни за какие! – Ванюша получил долгожданный повод поупражняться в красноречии на предмет спектрального класса тех звездочек, что в изобилии осеняют фасад их отеля.
…Путешествуя между каналами-Отражениями (все они, в точности как и у нас, забиты под завязку сникерсно-памперсным мусором вперемежку с американо-мексиканским «мылом»; спорта, правда, побольше), Ванюша натыкается наконец на программу новостей. Про события на Карибах сообщают скороговоркой полнейшую невнятицу; самое смешное, что это не есть продуманный пиар, просто Остров, вместе со всеми прочими событиями дня, растворился в густой тени, отбрасываемой «Томагавком», что застрял в стене Белого дома, как… господа гусары, ма-алчать!!
На экране всё утро мелькали означенный «Томагавк», отснятый со всех мыслимых ракурсов (кое-кто даже сумел прочесть начертанную на его корпусе надпись «…ИЗ ЛЫЦКА» – которая, правда, после соответствующего самоущипывания и промаргивания неохотно обращалась в банальное «US NAVY»), и смазанная фотография, на которой видна свешивающаяся из-под медицинской простыни рука с пристегнутым к запястью ядерным чемоданчиком (успевший за считанные часы озолотиться на три жизни вперед папарацци кокетливо сулил навсегда порвать с позорной профессией, сменить сексуальную ориентацию на традиционную и вообще «обратиться сердцем к Господу»); это уже была набившая оскомину банальность. Настоящие новости, обновляемые ежечасно, в режиме фронтовых сводок, шли лишь в сопровождении нового национального символа – пухломорденькой брюнетки с чуть косящим левым глазом. За час, прошедший с предыдущего выпуска, она успела подписать еще два полуторамиллионных контракта – на использование своего брэнда в рекламе вибраторов («Так мне спокойнее!») и надувных секс-кукол («Так тебе спокойнее!»), продать эксклюзивные права на издание своих будущих мемуаров «Random Haus» (обошедшему на вираже «Harper & Collins»), а также вчинить судебный иск партнеру – в компенсацию морального уродства… тьфу! – ущерба.
– …Чевой то я не въезжаю… – чуть встряхивает головой Ванюша. – Он-то чем виноват?
– Тем, что у него есть деньги, чем же еще… – пожимает плечами Робингуд.
– Не, я в смысле – статью-то какую она ему шьет?