За перебором струн, тонкой настройкой инструмента и вспоминанием давно заученных песен, я не заметил, как пролетело время. Отправленные на борьбу с дровами бойцы уже вернулись в лагерь и сейчас, наверное, занимались простой походной бытовухой. Я решил не перегружать их и дать им отдохнуть перед тем, как снова двинуться в путь.
Выйдя из палатки, я удивился тому, как далеко на запад успел уйти жёлтый диск. Солнце весело сверкало на практически безоблачном небосклоне. Да-а, засиделся я с гитаркой на перевес. Впрочем, общего с современной гитарой у местного аналога не много. Хорошо хоть колки, пусть и примитивные, имеются. Десяток, как ни странно, в полном составе продолжал осваивать неровности склона возле лагеря, беззаботно гоняя мяч. Вот и не скажешь, что эти пацаны, по сравнению с местными «воителями», уже почти машины для убийств. Завидев меня, они вновь засуетились и уже хотели рвануться на построение, но я одобрительно махнул рукой Ивану. Лейтенант что-то сказал своим подопечным и они как ни в чем не бывало, продолжили гонять кожаный круг по редкой траве.
Пора бы и одному прогуляться. Во всяком случае, здесь меня почти никто не знает и недоброжелателей быть не может. Хотя, не стоит забывать про слежку, о которой меня предупреждал Лаврентий. Идя по широким улочкам города, я вспоминал недавние события. Паренёк, похоже, не даром тёзка самого известного в истории той России комиссара государственной безопасности. Чуйка у него на разного рода подозрительных личностей. Я убедился в этом, когда по пути сюда мы чуть было не попали в засаду. Точнее сказать, попасть в неё мы не должны были, ведь и организовывалась она не на нас, а на неудачливых торговцев. Суть её была проста, как три рубля, но я почему-то зазевался и не смог вовремя определить подставу. Двое бандитов стояли на дороге рядом с телегой со сломанным колесом и когда потенциальная жертва останавливалась и теряла бдительность, ещё пол дюжины татей вылетало из леса и брали её в кольцо. Стоит признать, что от местных разбойников я такого никак не ожидал, а потому даже решил помочь «бедолагам». Те уже было перепугались, впервые столкнувшись с группой вооружённых до зубов всадников, а потому понадеялись, что мы просто проедем мимо. Но Лаврентий, долго прожигая взглядом самого прыткого из них, недвусмысленно подошёл к нему вплотную и положил руку на рукоять сабли. Как сейчас помню округлившиеся, уже почти вылезшие из орбит глаза того мужика. Лавруша ещё недолго смотрел ему в глаза, после чего одним махом откинул полог кузова, в котором сиротливо лежала бесформенная куча и две характерных дубины. Тут уже ни мне, ни остальным не нужно было объяснять лишний раз. Эх, какой красивый звук, когда одновременно из ножен вылетает дюжина клинков! Никто из разбойников тогда не ушёл от нашего летучего отряда!
Окунувшись в воспоминания, я чуть было не прошёл мимо двора старого мастера. Войдя во двор, я разом почувствовал, что места во дворе стало гораздо больше. Ещё бы! Вся та груда поленьев была порублена на ровные дровишки и складирована вдоль стены. И куда старику столько дров? У него же и изба-то маленькая совсем. Самого плотника я застал в его мастерской. Он оживлённо, скинув разом лет двадцать, шлифовал до идеала уже готовый ящик. Старик так был увлечён работой, что не заметил, как я вошёл. Лишь когда я подошёл почти вплотную, он дёрнулся от неожиданности и недовольно обернулся. Впрочем, очень скоро его злость сменилась на милость.
— А, это ты, Саша! Проходи, проходи, я уже почти закончил! — Его голос звучал фанатично, но при этом нисколько не странно. Он был погружен в свое дело настолько, что даже впал в некий транс.
— Ребята не мешали работать? — Поинтересовался я.
— А? Да нет, нисколько. Я когда за работу сел, так и не слыхал ничего. А что, они уже ушли? — Вот так номер. Дед, похоже, отдавал своему делу всего себя. Вот почему работает он так качественно и быстро. Всё дело в том, что в свой труд он вкладывает душу. Тем временем старик поставил квадратный, идеально отшлифованный ящик на торец и, осмотрев его со всех сторон, удовлетворённо протянул мне.
— Ну, принимай работу! — Я взял ящичек из гладкого дерева и сразу подметил его качество. Все щели были плотно но красиво заделаны блестящей смолой янтарного цвета. Я снял крышку ящика. Внутри, по самому центру, как я и просил, стояла приклеенная глиняная чашка с высокими краями. В очередной раз подивившись качеству работы, я поставил куб на стол и протянул руку старому плотнику.
— Ну, вот так спасибо! Как звать-то тебя, отец? — Старик протянул мне свою жесткую, морщинистую ладонь и крепко пожал мою.
— Тихон кличут. Вот уж пятьдесят пять лет как. — Ничего себе! Да он по местным меркам, считай, долгожитель!
— Вот что, Тихон. Я тебе предлагаю ко мне в Новгород перебраться. Мне такие мастера нужны!
— В Новгород, говоришь? — Он задумался, — А отчего ж не поехать? Меня ж тут вроде и не держит никто. — Он искренне усмехнулся.
— Вот и хорошо! Ты пока можешь готовиться, а как мы обратно пойдём, так тебя и прихватим с собой.
— Добро! — Мы вновь ударили по рукам и я, прихватив с собой свой «ящик пандоры», двинулся обратно в лагерь.
Вернувшись в свою палатку, я решил первым делом опробовать свою идею. Предварительно собрал весь отряд возле потухшего костра, выставив стоящие по кругу брёвна в один ряд. Полезно будет им для общего развития. Ну и чтобы привыкали к разного рода фокусам. Ребята были не очень довольны тем, что я оторвал их от любимого занятия, но всё же вскоре обрели интерес к происходящему. Я вытащил столик из палатки и поставил на него кувшин с кислотой. Далее на столе оказался тот самый заказанный мною куб, сразу вызвав интерес у бойцов. Похоже, даже они смогли разглядеть тонкую и качественную работу. Так-как места на столе уже почти не осталось, клетку с крысой мне пришлось поставить рядом, на землю.
— Господа! В этом сосуде, — Я указал на кувшин, — Находится очень сильная кислота. Кислота — это такая жидкость, способная разъедать многие материалы, такие как дерево, ткань и кожу. — Отряд зашептался, обсуждая услышанное. — Также кислота способна вступать в реакции с некоторыми другими веществами. Например — с обыкновенной солью. — Я достал мешочек крупной соли и поставил его рядом с ящиком. — Я попрошу всех подойти поближе, чтобы ясно видеть и понимать, что именно и как я делаю. — Все разом повскакивали с мест и организованно обступили меня. Я насыпал в чашку соли примерно наполовину от всего объёма. Наверное, должно хватить. После чего я поднял клетку с крысой. Та недовольно запищала и забегала по своей маленькой, тесной тюремной камере, из которой ей предстояло выйти на смертную казнь. Так, а как же тебя так вытащить, чтобы ненароком не подставиться под укус? Словно прочитав мои мысли, один из бойцов кинул мне пару толстых варежек, прямо-таки ежовых рукавиц.
— Лови, командир! В них не покусает. — Я с благодарностью принял столь полезную вещь и, быстро нацепив их, открыл клетку. Крыса высунула из тени свою острую морду, активно принюхиваясь. Я тут же придавил её руками к стенке и достал. Тяжёлая, килограмма три, она одним своим видом давала понять, почему в этой местности иногда так туго с провизией. Однако долго рассматривать объект амбарной фауны у меня не было ни сил ни желания, а потому я быстро, но аккуратно запихнул её в ящик, в котором она едва ли могла развернуться. Впрочем, высокие края чашки, скорее даже кубка, позволяли не беспокоиться за содержимое. Стянув рукавицы, я развязал горловину горшка и сначала плеснул немного кислоты в отдельную глиняную чашку. Уж слишком неудобно было держать на весу десяти килограммовый сосуд и одновременно отмерять нужный объем вылитого.
— Федя, помоги-ка мне, — Я протянул сержанту деревянную крышку куба. — Как только я скажу — закрываешь ящик и все отходим на несколько шагов. — Я взял стакан и медленно поднёс его к горловине приклеенной чашки. Словно почувствовав важность момента, крыса лишь вздымала грудь на вдохе, но не двигалась. Одним резким движением я опрокинул стакан. Раздалось резкое шипение, по руке прошло тепло от начавшейся реакции. Я быстро вынул руку и поставил пустой стакан на стол.
— Давай! — Фёдор накрыл ящик крышкой и мы бегом отошли от разом ставшего опасным куба.
Ждали долго. Я решил лишний раз не рисковать и не приближаться к объекту эксперимента. Через пять минут ожидание мне надоело и я, задержав дыхание и на всякий случай прикрыв рукавом дыхательные пути. Подбежав, я открыл крышку и, не заглядывая внутрь, снова отбежал на безопасную дистанцию. Ещё через пять минут, когда вся опасность уж точно миновала, мы все вместе подошли к ящику. Я заглянул внутрь. Громадная туша крысы лежала неподвижно и я, наплевав на все правила, взял животное за шкирку и победно продемонстрировал отряду. Эмоции у всех были примерно схожие: кто-то был восхищён, кто-то — искренне удивлён и озадачен. Но не у кого в глазах не было страха. Все понимали, что это, вероятно — будущее оружие победы. Может быть, не в этой войне, но в следующих уж точно.
В порыве бурных обсуждений я не заметил, как настал вечер. Пора топать в гости, на званный ужин. Прихватив с собой Ивана, как личного адъютанта и Лаврентия, как блестящего контрразведчика, я стал собираться. С собой взял лишь всё необходимое для того, чтобы показать силу химии местным воякам и максимально приближенно настроенную пародию на гитару чтобы разбавить возможную томность вечера. Вообще я не одобрял никакие гулянки в военное время. Но, похоже, высшие чины армии были иного мнения и в быстрой победе нисколько не сомневались.
Мы вошли в узкие, буквально три метра шириной, ворота деревянной крепости-детинца. Внутри, как я и ожидал, расположилось всего несколько небольших зданий. На общем фоне выделялся длинный дом, снаружи напоминающий казарму. Услужливые стражники, больше напоминающие крестьян с копьями, объяснили, что нам туда и надо. Интересно, я почему-то представлял себе русский пир исключительно под открытым небом. В таком случае эксперимент может нести непосредственную опасность. Ведь хоть какая-то вентиляция в домах почти никогда не предусматривалась, а когда получившийся газ расселиться, я не знал. Да и неизвестно, как отреагируют на подобный опыт поддатые вояки. Если в Михаиле с Алексеем я уверен, то вот остальные у меня вызывали сомнения. Нет, нельзя сейчас вот так вот с корабля на бал прыгать. Лучше пока повременить с радикальным прогрессорством и ограничиться современными песенками, которые наверняка должны взбудоражить неизбалованного слушателя.
— Вот что, ребята, — Обратился я к Ивану и Лаврентию. — Давайте-ка лучше не будем всем подряд этот фокус показывать. Вы топайте в лагерь, это всё оставьте в моей палатке и потихоньку готовьтесь к выходу. — Бойцы молча кивнули и двинулись к воротам. Я же набрал воздуха в грудь и дёрнул массивную деревянную дверь.
Внутри длинного здания, как оказалось, было всего две комнаты. Маленькая, вроде прихожей или горницы и большой зал с выстроенными буквой «П» столами, с внешней стороны которых восседали пирующие. Дверей меж этими комнатами не было, а потому как только я вошёл, мне в нос ударил резкая смесь запахов. В основном это был запах перегара и пота, однако присутствовали, несомненно и другие, не менее неприятные ароматы. Похоже, пир в самом разгаре. Из большого зала слышалась редкая струнная игра и весёлое пение. Я заглянул внутрь, где мне открылась картина маслом: трое оборванцев с заросшими бородой лицами отплясывали по середине комнаты, а один, сидя на табуретке, что-то отыгрывал на, судя по всему, гуслях. «Ну, приехала дерёвня в город» — Подумал я, перед тем как осознал, что городом тут и не пахнет. Столы чуть ли не ломились от обилия еды. Да, вся она была не очень разнообразна. Но зато её было много. За столами сидело порядка полусотни человек. Большинство из них, судя по всему, уже изрядно накидалось и вело беседу меж собой «навеселе». Моего появления никто не заметил. Ну и хорошо. Я взглядом нашёл Алексея и, подлетев к нему, занял свободное место рядом.
— О, Саша! — Абсолютно трезвым голосом воскликнул он. — Рад тебя видеть.
— Ты не представляешь, как я рад! Не понимаю, как можно вот так вот напиться брагой да пивом? — Я ещё раз оглядел зал. Глаза мои зацепились за тучную фигуру Михаила. Он, с красным носом и щеками, вёл активную и, скорее всего, абсолютно невнятную беседу со своим соседом, который, судя по всему, был не в лучшем состоянии. Нет, нельзя сказать, что все они напились в стельку, но определённый градус в крови почти каждого чувствовался. Кстати, Алексей подобным не отличался. — А ты чего, не пьющий? — Поинтересовался я у сотника.
— Почему же? — Хохотнул он. — Ежели за победу, да за здоровье, так я не откажусь. А вот так, — Он неопределённо кивнул головой, — Это уметь надо. Кстати, а это у тебя чего? — Он указал на мой инструмент, который я до этого инстинктивно прижимал к себе.
— Это? — Я задумался. Ну вот не ляпнешь же, что гитара. А истинного названия инструмента я не знал. — Ну, считай те же гусли. Только лучше!
— Да ну прям уж лучше? — Он скептически глянул на инструмент.
— Я тебе говорю! Только тут уметь надо. — Я назидательно качнул головой.
— Ну так покажи. — Усмехнулся сотник.
— Так у вас, я погляжу, своя программа. — Указал я на танцующих скоморохов.
— Ой, да эти шуты ни черта не умеют. — Отмахнулся Алексей. — Это ж разве музыка? — Он взял со стола пустую миску и швырнул её в гусляра. «Однако, трёх очковый.» — подумал я. "Музыкант" перестал играть, а все, кто видели филигранный бросок, залились пьяным смехом. Похоже, эти клоуны всем уже порядком надоели и если не Алексей, то кто-то другой обязательно бы их прогнал. — Пшли вон, скоморохи несчастные! — Грубовато, но в целом я с ним согласен. Играли и плясали они откровенно уныло. — Народ, этот славный муж — Александр. Он с моей сотни. Я могу с уверенностью сказать, что он один из лучших воинов в полку. — Я встал и неопределённо кивнул, приветствуя всех. Конечно, многим не было до меня дела и лишь знающие меня уважительно кивнули. Что ж, пора бы и обратить внимание на свою персону. Пользуясь относительной тишиной, я провёл по странам на аккорде Am. Десятки пар глаза удивлённо зыркнули в мою сторону. Что ж, самое время. Я дважды отыграл бой-четвёрку с глушением, чем вызвал ещё больше внимания. Сейчас лишь несколько оплотов истинных пьянчуг продолжали тихо бурагозить. Что бы им такое сыграть для начала? Ну, пьяным солдатам много смысла, наверное, не нужно. Хотя они его и трезвыми-то не поймут. Что ж, извините Виктор Робертович, но напишите, в случае чего, что-нибудь другое. Простенькое Am-C-Dm-G для начала в самый раз.
Белый снег, серый лед,
На растрескавшейся земле.
Одеялом лоскутным на ней -
Город в дорожной петле.
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
А над городом — желтый дым,
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом Звезды
По имени Солнце…
И две тысячи лет — война,
Война без особых причин.
Война — дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная, красная кровь -
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами Звезды
По имени Солнце…
Последний куплет я решил не исполнять, поскольку уже к концу первого абсолютно все в зале буравили меня своими взглядами. Когда я закончил, на мгновение повисла звенящая тишина, вскоре прерванная сначала разрозненными, а после и более организованными аплодисментами.
— Давай ещё раз! — Выкрикнул кто-то с другого конца стола. Все поголовно поддержали его и мне пришлось отыграть одну из известнейших композиций Цоя ещё раз. А потом ещё раз. И ещё. И ещё. Ровно до тех пор, пока толпа не заучила слова песни и не стала петь сама. Пальцы левой руки с непривычки сильно болели. В итоге весь оставшийся вечер пьяная компания в один голос напевала по кругу строки группы «Кино». Разумеется, уже без моего музыкального сопровождения.
Уже поздней ночью, когда пьяная толпа, наверное, в сотый раз прогоняла классику русского рока, я стал собираться. Допив стакан с квасом, я встал со скамьи и пошёл к выходу. В горнице меня догнал Алексей.
— Уже уходишь? — Совсем немного захмелевшим голосом спросил он.
— Да. — Коротко бросил я. — А чего тут делать?
— И то верно, — Облокотившись к стене, проговорил сотник. Я, наверное, тоже пойду. — И тут мне в голову пришла очередная идея. Ведь Алексей, пожалуй, второй после Майера человек, которому я могу доверять.
— Пойдём, покажу кое-что. — Я махнул рукой и, толкнув дверь, быстрым шагом вышел из здания.
Интерлюдия.???…???
В просторном зале гулким эхом раздался хлопок и из секундной вспышки вынырнул тот самый мужчина в возрасте. Облегающий костюм на нём дымился, а из быстро затягивающихся ран маленькими каплями сочилась кровь. Он ещё несколько секунд постоял на четвереньках, пока его раны не затянулись, а кожа не восстановилась. Одним движением вскочив на ноги, он, скинувший десяток лет, быстрым шагом прошёл к креслу и устало рухнул в него.
— Компьютер, мне нужен анализ ситуации. — На выдохе проговорил он.
— В результате неверного расчёта вы столкнулись с местным жителем, предположительно из органов правопорядка. Вследствие стрельбы примитивная меж временная аппаратура, непосредственно связанная с альтернативной и неиспользуемой орденом реальностью Б-24, была полностью и безвозвратно уничтожена. — Машинный голос говорил без пауз, непрерывным потоком изливая информацию.
— Отлично! — Воскликнул он. — Хотя бы так. Операцию признаю успешно выполненной. — Мужчина оживился, вяло улыбнувшись.
— Это не всё, — Вновь подал голос компьютер. — В результате взрыва сорвавший операцию объект полностью пропал из дальнейшей хронологии.
— Что? — Глухим эхом раздался вопрос.
— В данный момент его нахождение в исходной реальности обрывается с момента взрыва. Он был признан пропавшим без вести, его останков на месте взрыва обнаружено не было.
— То есть, ты хочешь сказать… — Вставая с кресла начал мужчина.
— Да, — Закончил компьютер. — В реальности Б-24 было зафиксирована инородная активность сразу после завершения операции.
— Черт! — Он усмехнулся. — А что, так даже лучше. Ну конечно. Эти двое проживут жизни в другой реальности и больше не потревожат исходную. Нейрализатор тогда сработал?
— Так точно. В приборе фиксируется недавняя чистка памяти от прошедших событий, связанных с вами и перемещениями во времени.
— Какие временные координаты его перемещения?
— Приблизительно август тысяча пятьсот пятого от Рождества Христова. — Ответила система.
— Ага, значит к первому объекту его закинуло. Мы можем за ними следить?
— В данный момент связь с девиантной реальностью практически полностью утеряна. Вы самостоятельно отдавали приказ о её резервации по причине слишком серьёзных отличий от исходной.
— Ах, так вот почему мы отследили только третьего попаданца!
— Именно так. Приборы не обратили внимания на два мелких всплеска инородной энергии в резервной реальности. — Подвёл итоги компьютер.
— Итак. — Мужчина опустился в кресло. — Машина уничтожена, а все дееспособные представители знаний о ней в другой реальности. Прямой угрозы для ордена и человечества не наблюдаю. Операцию окончательно признаю успешной! — Мужчина развалился в кресле и удовлетворённо прикрыл глаза.