А вот видение, приснившееся в эту ночь, врезалось в память надолго. Битва. Даже не битва, бойня. У подножья тех самых светло-лиловых гор, в лесу, где шипастые деревья состояли изо льда, металла и забрызгавшей эту чудовищную кору крови. Войско на окраине леса, разношерстное как цыганская шаль: вервольфов я узнала сразу, но их число составляло лишь малую толику «звероподобной» армии. Рядом с ними плечом к плечу сражались огромные, как скалы, оборотни-медведи, чуть дальше худые и верткие рыси, тигры, которые шли в бой без оружия, надеясь лишь на клыки и когти своей животной ипостаси. Здесь были странные смуглые люди, с черными как уголь волосами и повязками, закрывающими глаза, и какие-то существа, увидев которых, любая кинофабрика отдала бы все за один-единственный дубль: заостренные уши, выдающиеся вперед клыки, белая как снег кожа — те, кого Айс именовал сэтами, были в явном родстве с графом Дракулой. Рядом с ними сражались создания с ярко-синей, как лазурь, кожей, схожие с людьми лишь количеством конечностей. Всю эту армию медленно, но верно истребляли прямо у меня на глазах. Сабиры. Они стояли на пологом холме, в километре от леса. Иногда то один, то другой из них поднимал руку во властном жесте, сминая, раздирая в клочья сжавшуюся на опушке армию. «Значит, Ворон уже мертв», — отстраненно подумала я. Ни оборотни, ни синекожие, ни сеты — никто так и не смог преодолеть заговоренную черту и выйти из-под сводов леса. Они рвались вперед, но равнодушные жесты сабиров раз за разом откидывали их на пики деревьев. Закончилось все неожиданно быстро: кому-то из стоящих на холме надоело играть в кошки-мышки и он ударил по-настоящему, сметая воронью армию, комкая и вминая ее в уже бордовый от крови снег.
— Сабира, сабира!
Меня выкинуло из сна, словно пробку из бутылки шампанского. Айс сидел на корточках рядом с кроватью и осторожно теребил меня за рукав так и не снятой куртки.
— Что стряслось? — я резко села на постели.
— Сабире снился дурной сон, она кричала, — оборотень выглядел очень устало, словно не вылезал из своей кузни три дня кряду: мутные покрасневшие глаза, под ними темные круги, ввалившиеся щеки — краше в гроб кладут.
— А долго я спала?
— Два дня.
— Что плохого произошло за это время?
— Ничего, все как обычно, сабира. — Айс опустил глаза.
— Опять врешь. «Все как обычно», — передразнила я. — А выглядишь так, будто умер неделю назад, а сегодня вспомнил, что забыл перед смертью выключить утюг, вырылся и пришел исполнить супружеский, тьфу ты, гражданский долг. Правды хочу! Много и сразу! Ты чего такой смурной? — выползалось из кровати плохо, ноги не хотели держать длинное и громоздкое туловище.
— К вечеру мне надо быть в замке Роз.
— Я с тобой, — информация доходила до меня туго, зато автоответчик работал на «ура». Какого черта оборотню там понадобилось?
— Сабира не может…
— Я могу все. Тем более, маленький баронетик грозился сообщить обо мне в ваш загадочный замок. Так что нанести упреждающий визит вежливости — моя прямая обязанность. Плохо только, что придется опять разыгрывать партию с потерей памяти. Такими темпами я домой не скоро попаду. Но слово не фламинго — в крикет не поиграешь. Когда выезжаем? Позавтракать успеем или нет?
Собрались быстро. У меня из вещей был только закаленный невзгодами рюкзачок, в котором болтались пакет с бутербродами и раздобытый оборотнем Кодекс Истин, куртка и спрятанный за пазуху нож. Снаряжение Айса тоже не блистало богатством и разнообразием — потертая котомка и все. Завтракали спешно и в молчании — похоже, оборотня не радовала мысль о том, что даже в замке Роз ему не отделаться от назойливого общества. Потом потратили полчаса на раздачу ценных указаний по встрече следующего каравана. Указания раздавал Айс, я лишь стояла у него за спиной и кивала с умным видом.
Вот так всегда. Стоит обзавестись собственностью, стать добропорядочным буржуа, как тут же приходится бросать козу, огород, хозяйство и переться неизвестно куда и непонятно зачем.
Через двадцать минут довольно бойкого хода по пустоши до меня дошло, что неплохо бы поинтересоваться, далеко ли находится замок и что он вообще из себя представляет.
— Еще три часа ходу. Потом войдем в ворота, и мы почти на месте.
— А что за ворота?
Айc вздохнул, как вздыхают взрослые, которых дети уже допекли вопросами «зачем дует ветер» и «почему у жирафа длинная шея».
— Ворота стояли еще до сабиров.
— Всеобъемлюще, — подытожила я. — А что внутри замка? Рыцари, привидения и седой маг в высокой башне?
— Нет. Там обучают сабиров.
— Чему?
— Воевать и править, — Айс поднял воротник куртки и перекинул котомку на плечо. Судя по интонациям, разговаривать на эту тему он не желал. Но я прилипчива, как сорняк-репейник.
— Про «править» понимаю. Куда ж без этого? Господствующая раса и все такое. А вот «воевать»… С кем? С вами, запуганными до нервной икоты?
— Нет. Воевать с нами — ниже достоинства сабиров, — спокойно сказал оборотень, но я увидела, как сузились от гнева его глаза. — Они сражаются друг с другом. Это развлечение — пропороть противнику брюхо мечом и смотреть, как льется кровь, когда можешь превратить его в ничто одним щелчком пальцев. Драться конным, пешим, со щитом и без, стрелять из лука и арбалета, одинаково хорошо владеть легкой рапирой и секачом — все ради того, чтобы в знак победы прикрепить себе на грудь маленькую розочку из аметиста. Это не война, это дуэль. Один на один.
— Кодекс разрешает подобные вещи?
— Он их не запрещает.
— Но баронет отдал мне ваш поселок…
— За то, что покусился на жизнь сабиры без предупреждения. Подверг тебя опасности, не бросив перчатку.
— Перчатку?
— Да. Знак вызова.
Забавно, как все одинаково устроено. Везде одно и то же. Чего только эти мужчины не придумают, лишь бы поразвлечь тиранозавра внутри себя.
Вскоре мне стало не до болтовни, попытки угнаться за быстроногим оборотнем, идущим по льду, как по асфальту, отнимали все силы. Тело, еще не отошедшее от давешних упражнений, требовало только одного — оставить его в покое и дать ему тихо скончаться.
Не знаю, сколько времени я шагала, опустив голову, чтоб хоть как-то защитить глаза от ветра, и сосредоточенно шипя все известные ругательства. Наверное — обещанные три часа. Мое движение было пресечено самым хамским образом — я со всего ходу врезалась в ворота.
— Пришли, — прокомментировал оборотень.
Сцена была в самый раз для художника-сюрреалиста: мелкий снежок с неба, ледяная равнина и стоящие прямо передо мной ворота. Железные, метров шесть в высоту и столько же в длину, створки без рисунка, только крепеж кольца выполнен в виде какой-то твари с зубастой пастью. Просто ворота, без прилагающегося к ним замка или иного строения. Дверь в никуда. Я обошла этот мираж по кругу — сзади он выглядел точно так же, как и спереди.
— И что теперь?
— Надо идти внутрь. Сабира испугалась?
— Вот еще, — негодующе фыркнула я и потянула за кольцо. Створка поддалась неожиданно легко и беззвучно отворилась. За ней мягкими бархатными складками переливалась мгла.
Оборотень все так же насмешливо наблюдал за моими действиями. Опозориться, проявив свойственную слабому полу боязнь перед темнотой, не представлялось возможным. Я сделала шаг вперед и почти сразу ослепла от рухнувшего на меня дневного света.
Переход от вечной полярной ночи к обычному солнечному вечеру оказался весьма болезненным для глаз. Слишком долгое проживание в поселке отучило меня от ярких лучей. Тихо всхлипнув, я постаралась прикрыть лицо ладонями и осела на землю. Где-то позади раздался все такой же спокойный голос:
— Скоро пройдет. Просто постарайся не открывать глаза.
— Мне такое и в голову не придет, — быстро соврала я, жгучее желание осмотреться вызывало не меньший дискомфорт, чем плавающие перед глазами желтые круги. Через пять минут оборотень смилостивился. С некоторой опаской я посмотрела на мир сквозь ресницы. Зрение возвращалось медленно: сначала я видела только мутные очертания чего-то большого вдалеке, и чего-то поменьше вблизи. Потом мутные пятна обрели четкие контуры.
Я сидела на траве, рядом несла свои воды широкая быстрая река. Сзади высились ворота, а за ними начинался красно-рыжий осенний лес. На противоположном берегу, у самой излучины возвышалась громада замка, знакомого еще по моим кострово-лесным похождениям. Только теперь я смотрела на него не с высоты птичьего полета, а снизу. Слева через поток широкой лентой перекинулся мост, с двумя башнями из того же черного камня, что и замок. На флагштоках вяло трепыхались алые полотнища знамен с изображением сверкающей серебряной перчатки.
— Нам туда? — уточнила я, указывая на широко распахнутые ворота замка.
— Сабире — да, мне — нет, — оборотень укладывал в котомку куртку и драные меховые перчатки. По меркам Волчьего края здесь действительно было тепло, чуть больше десяти градусов. Мне разоблачаться пока не хотелось — ветерок был весьма свежим.
— Тебе запрещено входить через главные ворота?
— Да. Для нелюди существует свой вход.
— Тогда временно причислим меня к нелюди, — я, наконец, оторвала зад от земли. — Кстати, а зачем тебе туда?
— Приказ, — лаконично ответил оборотень и зашагал к мосту.
Я угрюмо поплелась следом. Честно говоря, перспектива углублять знакомство с сабирами меня не радовала — баронет был еще ребенком и с удовольствием скушал байку про внезапную амнезию, а вот остальные могут оказаться поумнее.
Мост мы пересекли без приключений — никто не спрашивал грозным голосом пароль и не требовал пошлины. От ворот Айс свернул в сторону, и некоторое время мы шли вдоль крепостной стены. Каленные блоки, из которых она состояла, сплошь поросли каким-то мелким, но ползучим аналогом шиповника. Красные сморщенные ягоды оказались на вкус горькими — я не выдержала и тайком от оборотня все-таки запихнула одну в рот.
Остановившись у почти незаметной из-за прикрывающего шиповника дверки, Айс потянул за какой-то рычажок и вошел внутрь. Я покорно прошлепала за ним. Стоило нам переступить порог, как пол под ногами едва заметно содрогнулся. Обоpoтень не обратил на это ни малейшего внимания, и я решила, что волноваться тут не о чем — может, такие микроземлетрясения здесь в порядке вещей? Мы оказались в низком, темном, прямом как стрела коридоре, единственным ориентиром в котором был отблеск огня где-то далеко впереди. Никаких достопримечательностей здесь не было — только стены из того же черного камня, что и весь замок. То справа, то слева от коридора ответвлялись другие проходы, которые Айс игнорировал, тупо идя вперед. Всю дорогу я молчала, чем несказанно удивила оборотня, успевшего привыкнуть к моей нескончаемой трепотне.
Коридор закончился, и мы, преодолев еще одну неприметную дверку, вышли в жилую часть замка. Убранство здесь было роскошным, даже стойки для факелов — и те отливали позолотой. Ковры, гобелены, изящные статуи в нишах, балясины, выточенные в виде незнакомых зверей с глазами-рубинами, мозаика полов, панели из светлого дерева — все сверкало и рябило перед глазами. Вот только что-то мешало восхититься богатством обстановки. Мы прошли пару этажей, прежде чем я осознала, что конкретно. Тот самый черный камень. Он пробивался через обилие роскоши, мрачно проглядывал на стыках цветастых ковров, укоризненно смотрел из-за драпировок, упрямо прорастал через мозаики. Словно кто-то попытался замаскировать его как можно лучше, скрыть от глаз, но все равно потерпел поражение. Золото и серебро на черном, аспидном фоне гляделись так же нелепо, как утонченная аристократка в военном лагере.
— А кто построил замок? — спросила я у своего поводыря.
— Не знаю. Это было давно, — не оборачиваясь, ответил Айс. — Во времена Ворона.
— А куда мы идем?
— В зал Славы.
Удовлетворившись скудной информацией, я продолжила осмотр. Без оборотня я бы заблудилась сразу — лестницы, коридоры, этажи — хотелось помечать путь стрелочками на стенах, чтобы получить хотя бы мизерный шанс выбраться из этого лабиринта.
По пути нам, слава богу, никто не попадался — к знакомству со здешними обитателями я была пока не готова.
Миновав чертову уйму лестниц, мы вышли к высоким, под самый потолок, украшенным растительным орнаментом дверям, одна створка которых была чуть приоткрыта.
Айс нырнул в щель, даже не обернувшись. Я на миг притормозила, с ужасом разглядывая собственное отражение в большом зеркале. В поселке не существовало зеркал, я жила в слабой надежде на то, что все не так плохо. Теперь надежда разлетелась в щепки. Из зеркальных глубин на меня смотрело заморенное существо с сумасшедшим взглядом и испачканной физиономией, вокруг которой стояли торчком спутанные волосы. С учетом того, что рост существа равнялся ста восьмидесяти сантиметрам, зрелище выходило совсем нелепым. Меня можно было смело отправлять на шабаш ведьм-дистрофиков.
Я попыталась исправить положение дел, вытерев лицо рукавом куртки и пригладив волосы. Помогло, но не особо. Ладно, нет худа без добра. Вернусь домой, предложу свои услуги фирмам по выпуску таблеток для похудания в качестве живой иллюстрации к надписи «передозировка опасна».
От созерцания собственной кошмарной внешности меня отвлек звук приближающихся голосов. Вместо того, чтобы по быстрому нырнуть в дверь, я застыла, как кролик на автостраде, раздираемая на части любопытством и внезапно проснувшимся инстинктом самосохранения. Без молчаливого Айса за спиной я чувствовала себя неуютно, но надо же когда-то начинать самостоятельную жизнь.
Тем временем голоса стали громче, и из ближайшего коридора неспешно вышли двое сабиров. В том, что это именно они, я не сомневалась. Роскошная одежда, горделивая осанка, богато украшеннoe оружие и соответствующее поведение — эти двое ощущали себя здесь полновластными хозяевами. Обоим было не больше тридцати, и более красивых мужчин я в своей жизни не встречала. Увидев меня, сабиры застыли в удивлении. Я их понимала. Несколько секунд они внимательно меня рассматривали, словно прикидывая, к какому биологическому подвиду можно отнести это чудо природы, затем склонили головы в легком поклоне. Я ответила тем же и повернулась к двери с четким намерением свалить, когда один из сабиров обрел дар речи:
— С госпожой случилось какое-то несчастье? — участливо спросил он.
— Да, но сейчас уже все в порядке. Или почти все, — я постаралась ответить самой обворожительной улыбкой из своего арсенала. — К сожалению, вынуждена откланяться. Надеюсь, что господа простят меня за столь краткую беседу? — Эх, не зря в свое время я тоннами читала женские романы, где герои изъяснялись исключительно в этом высокопарном стиле!
Оба сабира синхронно кивнули, и я поспешно скользнула в дверь.
Айс терпеливо ждал с той стороны, и опять потянулись нескончаемые переходы, залы и лестницы. Мы переходили из башни в башню, по тонким мостикам без перил спускались в подземелья, где было на удивление сухо и пыльно. Потом выбрались в заросший коричневым бурьяном сад. Здесь замок предстал уже совсем в другом свете — казавшийся незыблемым черный камень выкрошился и покрылся сетью трещин. Крепостная стена частью обрушилась, частью готовилась к этому знаменательному событию. Когда-то высокие и грозные башни теперь походили на источенные клыки — крыши прогнили, стекол в окнах не было, решетки заросли ржавчиной. Куда ни глянь, везде пробивала себе дорогу упрямая камнеломка. Шиповник здесь почему-то не рос.
Айс уверенно находил дорогу в лабиринте из поваленных стволов, отживших свое деревьев и каленных блоков. Миновав пересеченную местность, мы очутились возле входа в башню. Ветхая дубовая дверь, недовольно скрипнув, пропустила нас внутрь.
Несмотря на ощущение полной заброшенности и разрушения, было видно, что в этой части замка все-таки живут: в пыли, покрывающей пол, протоптана тропинка, мусор сложен в кучи, а узкие окна-бойницы забиты досками и заткнуты сгнившими одеялами. И все равно идти приходилось, внимательно смотря себе под ноги. Пару раз Айс вытаскивал меня за шкирятник из малосимпатичных проломов, куда я так и норовила загреметь, засмотревшись на местные достопримечательности. Чего-чего, а этого здесь было достаточно. Настоящая сокровищница для подростка-сорванца: ржавые остатки доспехов, куски деревянных рам с блестками почти осыпавшейся позолоты и куча непонятного хлама в довесок.
— Осторожно, ступени лестницы крошатся, — предупредил Айс, и пошел вперед, опасливо проверял каждую ступень, прежде чем встать на нее полным весом.
Поднявшись на второй этаж, мы остановились у еще одной двери, отличавшейся от первой большим количеством заплат и отполированной до блеска медной ручкой.
— А зачем ты меня сюда привел? — я говорила шепотом. Не могла отделаться от стойкого ощущения, что стоит повысить голос, как хрупкое равновесие развалин нарушится, и мы окажемся навечно погребены под завалом.
— Церемония начнется за час до заката. Пока тебе лучше не показываться на глаза сабирам. Особенно командору.
— Он тут главный?
— Главнее не бывает, — хмуро бросил Айс и потянул на себя дверь.
Из-за широкой спины оборотня я не сразу смогла разглядеть комнату и находящихся в ней людей.
«Нелюдей», — пришлось себя поправить. Словно кто-то перенес сюда маленький отряд погибшего войска. Я, широко раскрыв глаза от удивления, пялилась на них так же, как пять минут назад на меня смотрели сабиры.
Комната, сама по себе, внимания не заслуживала: потолок в разводах копоти, пол в разводах плесени, несколько охапок соломы и шкуры в углу — жилище неприхотливого питекантропа.
На куче соломы то ли спали, то ли просто отдыхали двое сэтов. Выглядели они преотвратно — и без того бледная кожа отсвечивала зеленью, щеки запали, обрисовав высокие острые скулы, под глазами залегли темно-угольные тени. Живые мертвецы за неделю до разложения на минералы. Таких граф Дракула не пустил бы даже на порог своего замка, как позорящих гордое имя вампира.
У почерневшего от сажи камина живописно расположилась компания из двух оборотней — их было легко узнать по спутанным разноцветным гривам волос — громадный Медведь и нервный, как арестант перед расстрелом, Рысь. Рядом с ними сидел парень, один в один похожий на человека: смуглый, поджарый, черноволосый, из одежды на нем были только штаны грубой шерстяной ткани и громоздкий пояс, состоящий из неровно выточенных металлических блях. Если бы я не видела точно таких же во сне — и не подумала бы отнести его к нелюди. Он что-то тихо втолковывал оборотням, те слушали, не перебивая: Рысь только беспокойно передергивал плечами, Медведь хмурил густые брови. Заметив появление Айса, черноволосый отвлекся:
— Мы, было, подумали — тебя лед сожрал, Проклятый. Хотели порадоваться… Где тебя столько времени носило? Ты должен был прийти еще вчера.
Медведь согласно хмыкнул, причесав рукой, размером с ковш экскаватора, густую бурую шевелюру, а Рысь даже не поднял головы в знак приветствия.
— Замок жужжит, как улей, — продолжил черноволосый. Меня он пока не замечал — все-таки хорошо, что Айс такой высокий. — Что-то стряслось на севере. Никто, кроме командора, не знает, что именно, но он хочет отправить туда патруль. Значит дело серьезное.
— Ага, — раскатисто подтвердил Медведь. — Даже сюда забредал. Ходил, вынюхивал, до сих пор кажется, что башня пропахла этой сабирьей плесенью до основания… — оборотень втянул воздух и демонстративно чихнул.
— Почему «кажется», Pax? Ты окончательно стер нюх в своих степях? — Айс сделал шаг в сторону, открывая меня на всеобщее обозрение.
— Здрассте! — оставалось только проклинать оборотня, который с легкой улыбкой наблюдал за реакцией остальных.
Медведь дернулся, как от удара током, глухо рыкнул, и опустился на колени. Рысь, бросив на меня злобный взгляд, последовал его примеру. Черноволосый, оставаясь таким же невозмутимым, встал и отвесил мне полный лживого почтения поклон. Теперь стало заметно, что отличает эту расу от людей — по всей длине позвоночника сквозь кожу прорастали острые костяные пластины, образуя единый гребень.
— Приветствую сабиру… — недружный хор голосов продолдонил заученную фразу.
Я беспомощно взглянула на Айса, но он сделал вид, что не заметил. Похоже, отношения между ним и нелюдью были далеки от идеалов, и происходящее в данный момент доставляло ему немалое удовольствие. Значит, опять придется читать нотации, а желания на это не было никакого.
— Айс, чтоб тебя, да объясни ты им… — я запнулась, пытаясь сформулировать, что именно оборотень должен сказать остальным. Что я не сабира? Не поверят. Что я очень добрая и демократичная сабира? Опять не поверят.
Оставался простой действенный способ — выкинуть что-нибудь такое, чего они не ожидают. Фортель, не соответствующий имиджу.
Набрав в грудь побольше воздуха, я расхохоталась. Со стороны это больше напоминало форменную истерику. Я каталась по грязному полу, скрючившись от смеха и судорожно икая. Смеялась над всем: над судьбой, которая удачно пошутила, забросив меня в этот идиотский мир, над курткой Айса — в тот момент мне показалась, что забавнее ее нет в целом мире, а припомнив собственное зеркальное отражение, я зашлась чуть ли не рыданием. Веселилась я абсолютно искренне — просто дала долгое время копившемуся внутри смеху вырваться наружу.
Сказать, что нелюди были шокированы — это не сказать ничего. Айс, оборотни и черноволосый замерли в нелепых позах, напоминая скульптурную группу «ипостаси Ньютона после эпохального падения яблока». Даже сеты зашевелились в своем углу — еще бы, наверно не каждый день к ним припирается сумасшедшая сабира и начинает ржать во всю глотку.
— Сабира, — неуверенно произнес оборотень, озадаченно потирая переносицу.
Это вызвало новый приступ неконтролируемого веселья.
— Иди к черту… Как же вы меня достали, — сумела выдохнуть я, и, хихикая уже значительно реже, поднялась с пола.
— Что это было? — поинтересовался Рысь, иронично приподнимая рыжую бровь. Кажется, этот приступ убедил его в полной моей невменяемости, а, следовательно, и отсутствии угрозы.
— То, ради чего командор собирался выслать патруль.
Айс критично осмотрел мою все еще икающую персону, словно сочувствуя командору, который затеял ради этого контуженного на голову существа такую возню, хмыкнул и скинул на пол котомку. От упоминания патруля смех застрял в горле, и я чуть не подавилась.
— А зачем кого-то за мной высылать?
— Чтобы привезти тебя в замок. Сабира представляет большой интерес для командора.
— Нехорошо как-то, — смешинка не собиралась сдаваться без боя. — Жалко человека, планы строит, подчиненных гоняет, меня с собаками по всему Волчьему краю ищет, а я тут сижу.
— Не волнуйся, скоро познакомишься. Только не думаю, что это доставит тебе удовольствие.
В течение следующего часа я узнала о жизни нелюдей больше, чем целый конгресс демонологов за пять лет заседаний. Оборотни и черноволосый, на поверку оказавшийся тем самым ольтом, о которых я уже столько слышала, видя, что Айс меня не боится, не валится в ноги, а обращение «сабира» использует вместо имени, потихоньку расслабились. До непринужденной атмосферы было, конечно, как до пенсии, но со мной хотя бы не боялись разговаривать. Отвечали на вопросы неохотно, с опаской, но без страха. Наверно, чокнутая сабира автоматически переходила в разряд обезвреженных.
Все они жили в замке уже долго, кто-то три года, кто-то пять. Зачем их тут держали — они не знали, просто раз в десять лет в поселения являлся сабир, выбирал оборотня, сэта или ольта и конвоировал в замок. В принципе, никто особо и не сопротивлялся — жизнь здесь была спокойной, кормежка сносной, только вот выходить за ворота строжайше запрещалось. Айса отпустили в родную деревню в виде исключения — барон Волчьего края просто засыпал командора посланиями о необходимости пополнения оружейных складов.
Из скупых рассказов я поняла, что замок представлял нечто среднее между военной школой и средневековым исследовательским центром. Основным «профилем» было обучение сабиров владению оружием, хотя, на кой черт это сдалось существам, способным стереть с лица земли целую армию одним движением руки, я не понимала.
— Ворона боятся, — с усмешкой пояснил Медведь. Несмотря на устрашающие габариты, он в этой компании был самым добродушным. — Столько лет прошло, а их все трясет…
— С каких это пор ты у нас стал такой говорливый? — Рысь зло прищурился.
— Да ты на нее внимательно посмотри! Не похожа она на них. Совсем не похожа. Не знаю, где там Айс ее выкопал, но…
— Вот именно, что не знаешь! Проклятый, он на то и проклятый — кого угодно привести может!
Оборотни переругивались так, словно предмет их спора находился за тридевять земель отсюда, а не сидел рядом.
— Вечно ты так! Все не по тебе…
Айс, дремавший в углу, оборвал Медведя на полуслове:
— Нам пора. Солнце садится.
Интересно, а как он чувствует время — ведь в комнате все окна плотно заткнуты. Может, на нюх определяет», — эту загадку я решала на пути к залу Церемоний, где, по словам оборотня, «нелюди быть обязательно, а сабире Ане желательно».