— Потом, — прервала Наталия Владимировна, показывая глазами на Лизу.
— Ах, твоя кузиночка, — Солнцева погладила Лизу по голове. — Какая грациозная, как козочка. Я на твоем месте непременно отдала бы ее в балетную школу. С такой мордочкой.
— Вздор, перестань, — Наталия Владимировна недовольно поморщилась. — Лиза кончит лицей и выйдет замуж. Никаких балетов.
— Как хочешь, строгая кузина. Пусть выходит замуж, — Солнцева села в кресло, высоко положив ногу на ногу, и закурила. — Кстати, Лиза, как поживает ваш приятель, тот хорошенький, который на ястребенка похож?
Лиза покраснела.
— Андрей? Он в Париже.
— Жаль. Он прелестный. Да вы, должно быть, сами знаете и влюблены в него.
Наталия Владимировна дернула подругу за рукав.
— Таня, что ты говоришь, ведь Лиза ребенок.
— Ах, оставь, пожалуйста. Посмотри, какие у этого ребенка глаза.
Лиза, будто действительно можно было что-то прочесть в ее глазах, быстро опустила ресницы и стала рассматривать узор ковра.
— Он премилый, ваш ястребенок, такой хищный и грустный. Жаль, что молод немного. Сколько ему лет?
— Шестнадцать.
— Да, молод. Вот года через два, — Солнцева рассмеялась и встала, — через два года я непременно постараюсь его отбить у вас. Но к тому времени вы сами его давно бросите, — она поцеловала Наталию Владимировну. — Мне пора. До свидания, Лизочка. До свидания, Коля.
Наталия Владимировна вздохнула.
— Слава Богу, ушла. Ты не слушай, Лизочка, что она говорит. Она сумасшедшая. Как это глупо, только утром я вас какой-нибудь час и вижу, и то всегда мешают.
Внизу затрубил автомобиль. Лиза подбежала к окну.
— Наташа, это Кролик.
— Кролик? Дай мне зеркало, Лизочка. — Наталия Владимировна быстро напудрилась, поправила волосы. — Его только недоставало. С самого утра. Открой ему, Коля. Терпеть не могу, когда он скребется в дверь.
Абрам Викентьевич Рохлин, по прозванию Кролик, уже шел по саду. Он был очень маленького роста. Его короткие ноги в желтых сапожках неуверенно и осторожно ступали по песку аллеи. Круглые, светлые, выпуклые глаза растерянно и лукаво поблескивали из-под пенсне.
— Можно? Не спит? Не сердится? — спросил он робко.
— Здравствуйте, Кроличек, — Лиза протянула ему руку. — Наташа уже проснулась.
Он вошел как-то боком, держа в руке шляпу и сигару.
— С добрым утром, Наталия Владимировна. Как вы спали? Наталия Владимировна поудобнее села, опираясь на подушки. — Ах, это вы, — насмешливо и зло проговорила она. — А вчера почему не были? Принесли?
— Принес, принес, — он осторожно стал доставать бумажник. Сигара упала на пол.
— Не пачкать тут, — Наталия Владимировна нахмурилась. — Сигару выбросьте в окно. Давайте бумажник. Идите, дети, играть.
— Тут не все, — Кролик вытер лоб платком. Его круглое, бритое лицо трусливо сморщилось. — Кажется, сердится. Пронеси, Господи, — прошептал он.
— Идите, дети.
Коля и Лиза вышли. Лиза, громко топая, выбежала на террасу, но, постояв с минуту, повернула обратно и уже на носках вернулась к двери. В замке торчал ключ и ничего не было видно. Лиза приложила ухо к замочной скважине. Наталия Владимировна что— то быстро и сердито говорила. Вдруг что-то хлопнуло. Что это — бумажник полетел в стену или пощечина?
— Ты, ты, ты сама! — пронзительно взвизгнул Кролик высоким бабьим голосом.
Лиза, зажимая рот рукой, чтобы не расхохотаться, выбежала в сад.
— Кролику влетает, — крикнула она, захлебываясь от смеха. Николай сидел на качелях рядом с Лизиной подругой Одэт. Одэт подняла голову и подозрительно взглянула на Лизу.
— Что это Коля рассказывает? С кем это ты вчера?
Лиза пожала плечами.
— А тебе что? Завидуешь?
— Ничуть не завидую. Только что это за англичанин такой? Откуда взялся?
Лиза подпрыгнула и повернулась на одной ноге.
— Много знать будешь, скоро состаришься.
Одэт обиженно прикусила губу. Лиза дернула ее за рукав.
— Не дуйся. Мы сегодня кутить будем. Я возьму тебя с собой. Сама его и расспросишь. Хочешь?
Одэт кивнула. Брови ее все еще хмурились.
— Ну, улыбнись. Поцелуй ее, Коля, ведь она влюблена в тебя.
— Глупости. Ты все выдумываешь.
— Кромуэль уже ждет нас. Надо снять эту амуницию, — Лиза подняла ногу в коротком чулке и сандалии. — Идем, Одэт, помоги мне одеться.
— Только не очень мажься, а то с твоими волосами у тебя вид глупый и неприличный, — крикнул им Николай вдогонку.
— Не твое дело, смотри за собой, — огрызнулась Лиза. Николай остался в саду. Как всегда, когда он оставался один, он думал все о том же: где и как раздобыть деньги. Деньги были нужны, чтобы веселиться. Без денег не стоило жить.
Веселиться — ездить по ресторанам, покупать галстуки, играть в карты. Веселиться — значило жить. Без денег не стоило жить.
Но денег не было. Не считать же деньгами пятьдесят франков, которые он получал на «свои» расходы. Вот Лиза нашла этого англичанина. Надо посмотреть.
Николай оттолкнулся ногой и медленно закачался.