Она взялась за ручку двери.
«Кончено. Мне не уйти».
Но дверь легко поддалась.
Лиза стояла на крыльце, и солнце светило ей прямо в глаза. Она сошла в сад.
Калитка заскрипела, как всегда.
— Никогда в жизни я не вернусь в этот дом, никогда, — громко сказала Лиза.
Она вздохнула, провела рукой по лбу.
«Куда теперь идти? К кому? Одэт в Бордо. К кому же? Кролик, — вдруг вспомнила она. — Он добрый. Он поможет».
В кармане пальто лежало два франка. Лиза пошла к метро.
«Кролик поможет».
Ехать пришлось долго. Кролик жил теперь не в «Клэридже», а в маленьком отеле на бульваре Сен-Мишель.
— Господина Рохлина нет дома, — сказал хозяин из-за конторки.
— Можно мне подождать его?
Он оглядел ее осуждающим взглядом.
— Ждите.
Лиза робко присела на кончик стула.
Ждать пришлось недолго. Кролик уже катился к ней, круглый, розовый, помолодевший. Во рту торчала сигара, котелок боком сидел на голове, фарфоровые, голубые, выпуклые глаза предприимчиво поблескивали из-за стекол.
Он остановился, губы его улыбнулись.
— Лизочка? — он протянул ей короткую руку. — Здравствуй, Лизочка, — он совсем не удивился, как будто они виделись вчера.
— Кролик, Кролик, — Лиза сжала его руку в своей. — Кролик, помогите мне.
Он кивнул.
— Конечно, конечно, помогу, — и сдвинул котелок на затылок. — Вот что, поедем со мной, меня ждет такси. Ты мне по дороге все расскажешь.
И, не заходя к себе, он повернул к выходу.
— Ну так что же произошло? Наташа?
Лиза покачала головой.
— Нет. Наташа в Монте-Карло. Кролик, я ушла и больше не могу вернуться домой, не могу.
Такси медленно проезжало по набережной. Лиза отвернулась к окну, безучастно глядя на Сену.
Кролик ни о чем не расспрашивал. Он ласково гладил ее руку.
— Не надо огорчаться, Лизочка. Все устроится.
— Кролик, помогите мне. У меня нет никого на свете, кроме вас. Я не могу вернуться туда.
— Конечно, Лизочка. Я помогу тебе. Ты была добра ко мне тогда, помнишь? В тот страшный для меня день. Ведь я чуть не погиб тогда. Теперь я выкарабкался. Но тогда… Разве я могу забыть? Ты правильно сделала, что пришла ко мне.
Он задумался на минуту.
— Я сегодня еду в Берлин. Я совсем переселяюсь в Германию. Я возьму тебя с собой. Ты будешь моей дочерью, Лизочка.
Он обнял ее. Глаза его стали влажными от умиления.
— Ты будешь моей дочерью, Лизочка. Бедная моя, маленькая сиротка.
Она прижалась к нему.
— Вы возьмете меня с собой, Кроличек?
— Мы уедем сегодня. Ты никогда не была в Берлине? Ты увидишь, какой там порядок, как чисто. Я сведу тебя в Цоо. Это зоологический сад. Ты поступишь в немецкий пансион.
Он говорил все быстрее, вдохновляясь собственной добротой.
Лиза слушала улыбаясь.
— Неужели правда?
— Я сделаю завещание в твою пользу.
Лиза рассмеялась.
— Кроличек, какой вы смешной. Ну зачем завещание? — она поцеловала его в щеку. — Какой вы милый. Спасибо. Как я вас люблю. Я всегда любила вас. Знаете, мы как-то обедали у Прюнье, и, когда принесли омара, он смотрел из миски, совсем как вы из такси. И я не могла его есть. Мне стало жалко, как будто я вас ем.
Он тоже рассмеялся.
— Ах, Лизочка, как мы с тобой чудно заживем, вот увидишь.
Он посмотрел на часы. Лицо его вдруг стало озабоченным.
— Уже половина четвертого. Мне еще надо по делу съездить. Ты посиди в кафе, пока я вернусь за тобой, Лизочка.
Он остановил такси и быстро вошел в маленькое кафе. Лиза шла с ним рядом, держа его за руку.