Жених натянуто поклонился. Он показался ей милым, а главное, здоровым.
Тереза права. Он будет хорошим мужем…
Ужинали на террасе. Белые ночные бабочки кружились вокруг лампы и падали на скатерть. Кузен Жак положил себе на тарелку гуся с яблоками.
— Как бедный Гастон любил это блюдо. Вот бы ему хоть кусочек скушать.
Тереза печально опустила глаза.
— Ваш бедный муж…
На минуту все замолчали. Мадам Дюкло смотрела в сад. От бледных цветочных клумб поднимался туман. В разорванных облаках блестели звезды, как серебристые рыбки в рыбачьих сетях.
Кузен Жак тронул ее за локоть.
— Простите. Я огорчил вас, напомнил… — он указал на Жанну и жениха, сидевших напротив. — Не надо думать о смерти, когда перед вами жизнь.
Мадам Дюкло повернула к нему улыбающееся лицо.
— Да. Счастливая жизнь, — сказала она медленно…
На стене, выкрашенной белой масляной краской, картина «Наполеон под Ватерлоо». Кровать застлана пикейным одеялом. На чистом полу маленький пестрый коврик. В глиняной вазе розы.
Мадам Дюкло сняла платье через голову. Налила в умывательную чашку воды из большого кувшина. Дверь открылась без стука, вбежала Жанна.
— Я думала, вы еще внизу. Я хотела вам сделать сюрприз. Вам понравилось варенье, я принесла вам еще. Очень вкусно перед сном.
Она поставила блюдечко на ночной столик.
— Ах, какое на вас чудное белье. Шелковое. Можно потрогать? Вы мне дадите на фасон? А мне шьют длинные рубашки из полотна. Скажите, пожалуйста, маме, что таких уже не носят.
Она вдруг высоко подняла платье.
— Вот смотрите. Это секрет. Но вам можно, вы милая, — над острыми коленями врезались круглые красные подвязки с огромными бантами и фарфоровыми кошачьими мордами. — Пьер потихоньку подарил мне. Если бы мама узнала… А отчего у вас не такие?
— Я еще не видела таких красивых. Теперь непременно куплю.
Жанна засмеялась от удовольствия. Мадам Дюкло легла. Жанна подоткнула одеяло, поправила подушку.
— Хорошо так?
Мадам Дюкло увидела совсем близко завитые волосы, веселые черные глаза и веснушки на носу. Ей на минуту показалось, что она снова в институте и это ее подруга Лиза Галкина. Жанна уселась на кровать, накрахмаленные юбки зашумели.
— Чем это вы душитесь, Жанна?..
— Мятным маслом. Мама запрещает покупать духи.
Она прижала худые руки к груди.
— Тант Мари, я хотела вас спросить. Маму нельзя, она рассердится, и она старая, наверно, уже забыла. А вы такая красивая, такая молодая. Скажите, это… Это… Очень страшно? Очень хорошо?..
Мадам Дюкло покачала головой.
— Милая Жанна, я ничего не могу вам сказать. Спросите лучше у мамы. Она, наверное, знает больше меня.
Жанна надулась.
— Вы не хотите сказать, считаете меня девочкой. Но ведь я уже невеста.
— Не обижайтесь. Я правда не знаю.
Но Жанна уже смеялась, теребя розовую ленту на шее.
— Мне все подруги ужасно завидуют. Пьер лучший жених на весь Руан. Я страшно влюблена. Свадьба только в ноябре. Конечно, ждать можно, ждать даже приятно. Но все-таки, — лицо ее стало грустным, она вздохнула, — лучше бы уж поскорее…
И совсем неожиданно для Жанны мадам Дюкло ответила вздохом на ее вздох.
— Да, лучше бы поскорее…
Жанна кормила кур в птичнике.
— Всё.
Она бросила последнюю горсть ячменя и взяла мадам Дюкло под руку.
— А теперь идемте кататься на лодке. Или нет, подождите, — глаза ее лукаво сузились, — я вам что-то покажу.
Она открыла дверь в хлев. Свиньи, лениво хрюкая, стояли у корыта.
— Видите ту жирную с черным пятном?
— Вижу, ну?
Жанна поднялась на носки и зашептала в самое ухо мадам Дюкло, будто боясь, что свинья услышит.
— Ее сегодня ночью зарежут.
Мадам Дюкло отшатнулась.
— Зарежут? Зачем?
— Как зачем? А окорока?..
Молодой белозубый работник громко захохотал.
— Зачем свинью резать? Видно, что мадам из Парижа.