— Не держи вилку в кулачке, Олечка.
— Скажешь ли ты мне, наконец, где пропадала? — вдруг почти крикнул он и толкнул стол. Тарелки и стаканы жалобно задребезжали. Оля уронила вилку.
Анна Николаевна обняла дочь.
— Не пугайся, папа шутит. Вот он нам сейчас козу сделает. Ну?
И отец сейчас же протянул к Оле руку.
— Идет коза рогатая. У-у-у, забодает, — сказал он еще срывающимся от волнения голосом.
Оля не смеялась, она недоверчиво смотрела на него. Анна Николаевна взяла ее к себе на колени.
— Как не стыдно пугать ребенка. Разве нельзя после?
Он встал, шумно отодвинул стул.
— Уложи ее спать. Нам надо объясниться.
Анна Николаевна раздела и вымыла Олю. Обыкновенно Оля капризничала, просила еще дать ей поиграть, но сегодня она только молча и испуганно прижималась к матери.
Уже лежа в своей маленькой кроватке, она не выпускала ее руки.
— Мамочка, не уходи. Расскажи мне сказку.
Анна Николаевна нагнулась, перекрестила и поцеловала дочь. Потом взбила подушку, поправила одеяло.
— Спи, деточка. Я спою тебе песенку.
Она села на стул рядом и, улыбаясь, тихо запела:
Ее легкий, трогательный голос поднимался под самый потолок. И потолок вдруг раздвинулся. Оля увидела кусок ночного звездного неба и облако, плывущее по небу. Нет, это не облако, это ангел. Он, как птица, влетел в комнату через дырку потолка. Он розовый, сияющий. Вот он спустился на пол и босыми розовыми ногами тихо подходит к кровати. И вот уже не мама сидит на стуле, а розовый ангел. И не мамины руки поправляют подушку, а розовые, сияющие крылья широко простираются над головой. И сразу становится совсем тихо, и веки тяжело закрываются. И только откуда-то далеко, снизу, с улицы доносится голос отца.
— Долго ли ты будешь там сидеть? Ведь она уже спит.
И снова тихо, и сияющие ангельские крылья над головой…
Оля открывает глаза. Отец стоит посреди комнаты без пиджака и размахивает руками.
Мама сидит на постели в одной рубашке, свесив голые ноги на пол. Растрепанные волосы падают ей на лоб, по щекам текут слезы. Она протягивает руки к отцу.
— Отдай мне ее, — просит она.
Отец топает ногой.
— Можешь убираться ко всем чертям. Но если Олю возьмешь, убью как собаку.
О чем они? Оля хочет спросить, позвать маму, но веки уже снова закрываются, и она засыпает.
Оля проснулась рано утром, вспомнила слова, слышанные во сне — «убью как собаку». На рассвете ангел улетает, унося с собой ночные сны. Должно быть, он нечаянно обронил один кусочек сна, оттого Оля и помнит — «убью как собаку».
Утро было такое же, как всегда. Отец ушел на завод. Анна Николаевна одела Олю, расчесала ее мягкие, светлые волосы, долго целовала ее.
— Птенчик мой маленький, любишь ли ты меня?
Оля обняла ее за шею, сжала изо всех сил.
— Мамочка, вот как люблю.
Анна Николаевна напоила ее молоком, потом стала играть с ней в куклы.
— Мамочка, разве сегодня праздник?
Анна Николаевна грустно покачала головой.
— Ах нет, деточка. Сегодня совсем не праздник. Сегодня самый страшный день нашей жизни.
Оля не поняла.
— Отчего? Отчего, мама?
Но мама не ответила. Она взяла Олю на руки и быстро закружилась с ней по комнате.
— Хорошо так?
Оля забила в ладоши.
— Еще, еще потанцуем, пожалуйста. Как весело!
— Нельзя, деточка. Мне пора идти.
— В магазин?
— Нет, — Анна Николаевна прижала дочь к груди. — Нет, не в магазин.
— Возьми меня с собой, мамочка.
— Я не могу, — сказала мама тихо и заплакала.
Потом торопливо, не глядя в зеркало, надела шляпу и потертую шубку.
— До свиданья, Олечка.
И дверь закрылась за ней.
Оля осталась одна. В этом еще не было ничего необычайного. Мама каждое утро уходила на работу. Она вернется к завтраку. Оля села на коврик перед кроватью и занялась куклами.