…Кончался август…
Витька и Валька спали на сеновале недалеко от полевого стана № 4. Внизу, у пола, буйствовали мыши, но мальчишки обращали на это внимания не больше, чем на собственное дыхание.
Валька, как всегда, проснулся первым. Потянулся, раскинув руки в стороны и вызвав справа бормотание: «Ммммщаккдмммидинннххх…» И съехал с сена на тёплый дощатый пол.
Снаружи был солнечное, но прохладное утро — мотались в низинках клочья тумана, всходило алое солнце. Где-то вдалеке урчали двигатели, и репродуктор горланил сябровскую «У крыници». Подпевая: «А у крыници льётся то ли смех — а то ли из ведра — да через верх!..», Валька выбрался наружу, к колодцу, из закрытого крышкой сруба которого струйкой сбегала из врезанной трубы в канаву вода.
Валька умылся — вода была холодной, казалось, что в ней похрустывают льдинки. Встав, потянулся снова, от души позавывал при этом. Улыбнулся, вспомнив, как местные не верили, что длинноволосый мальчишка — которого они знали куда меньше, чем Витьку — неплохо разбирается в сельском хозяйстве. Спасибо де ла Рошу.
Кстати, здешнее хозяйство отличалось от тех, в которых работали мальчишки из школы бывшего французского офицера в России. И размахом, и организованностью, и слаженностью, и количеством техники — причём в лучшую сторону. Поработав несколько дней, Валька уяснил, почему Беларусь не нуждается в иностранных сельхозпродуктах. В России ещё ходила запущенная в начале 90-х годов ХХ века глупая легенда о том, что-де основа западного сельского хозяйства — фермеры. На самом деле Запад кормят огромные, крупнее советских колхозов, сельхозпредприятия — латифундии, ранчо и прочие, с сотнями наёмных работников, десятками машин, собственными перерабатывающими комплексами и развитой системой сбыта продукции напрямую в магазины. А все те умилительные западные фермеры, которых показывают по российскому телевидению — это либо отдельные фанатики (щедро спонсируемые государством, как экзотика для туристов), либо богачи, у которых просто есть хобби — работать на земле. Накормить даже маленькую страну они не могут в принципе. Власть «батьки» это понимала, поэтому, едва был придушен режим Шушкевича[46], как Лукашенко остановил развал колхозов и щедро профинансировал их. Как результат — ни единой картофелины и ни единого грамма мяса небогатая в общем-то страна не закупала за границей, а каждый пятый комбайн и каждый третий тяжёлый грузовик в мире производились в Белоруссии. И работала эта техника не только на белорусских полях. В частности, кичившаяся своими «успехами» путинская Россияния покупала и арендовала технику именно здесь, у Минска. И этой независимости не могли простить батьке ни за рубежом, ни — кое-кто — внутри страны. Особенно заметна была разница для русского человека, уже привыкшего к остовам ферм, заросшим бурьяном полям, повальному пьянству и разбитым дорогам русских сёл, в которых только кое-где копошились для собственного прокорма «фермеры»,да изредка встречалось хозяйство, чудом сумевшее выстоять под напором «демократии». Валька эту разницу хорошо видел — снова спасибо де ла Рошу! — и про себя удивлялся: неужели так было в СССР везде? Витька не удивлялся — он просто принял эту жизнь как данность и работал охотно, хотя сначала и не очень умело.
Нельзя сказать, что тут царил какой-то особый энтузиазм, как в старом советском кино, где арийского вида колхозники и колхозницы играючи перевыполняют нормы и сворчивают горы лёгким нажимом плеча, не забывая распевать песни. Дело в том, что работа крестьянина — чудовищно трудная вещь, такое понятие, как «рабочий день» встречается горьким смехом, а слова «битва за урожай» в белорусских условиях зоны рискованного земледелия[47] вовсе не имеют ироничного смысла: день потерял — урожай тоже можешь потерять. А государственная поддержка вовсе не означает, что кто-то станет кормить бездельника и лентяя. Увольте… Поэтому вкалывали гирловцы от мала до велика не за страх, а за совесть — так, что к концу рабочей смены засыпали за столами. Валька и Витьку, собственно, никто не заставлял так же работать, но в обоих в полный голос заговорил чёртов славянский коллективизм: все в овраг, и я за всеми! Да и местные ребята пояснили: за полубесплатную жизнь — путёвки, школу, развлечения и многое другое, за что в России приходилось платить из своего кармана (кармана родителей) наличными и что поэтому становилось недоступным для большинства — тут в принципе тоже надо платить. Но честно — не украденными или наспекулированными деньгами, а трудом. Как потопаешь — так и полопаешь.
Неудивительно было, что в больших русских городах в таджикско-молдавско-украинской массе работяг, жаждущих найма, нет белорусов. Они и у себя дома неплохо могут жить. Если пашут.
Хотя первоначально прямо руки отвязывались даже у Вальки. Казалось, что работе просто не будет конца, а цель у неё только одна: угробить работников. И ведь это ещё не всё — «всё» будет только хорошо если к концу сентября.
Поэтому ничего удивительного в том, что двое мальчишек ночевали на старом сеновале, в общем-то не было. Где их застала команда «отбой», переданная по рации, там и залегли.
— Жрать охота, блин, — послышался голос Витьки. Валька обернулся, махнул рукой:
— Bonjour[48], — отозвался Валька. Витька, зевнув и почесав чёрное от загара плечо, задумчиво произнёс:
— Подозреваю, чтобы ты меня обложил, хотя и не знаю, как. Плохо не учить иностранных языков… Хотя… — и он, кривляясь на рэперский манер, проорал: — Хэй, Семёновна-перегнутая-по-всему-видать-е…тая, йо! Круто я?
— Слов нет, — согласился Валька. — Йо, в натуре. Всю ночь учил, аж запыхался, видно… Иди хоть умойся, а я пока оденусь и консервы открою…
…Доесть ребята не успели — они как раз кипятили на нескольких таблетках сухого горючего чай, когда послышался вызов рации, и голос Михала Святославича сообщил:
— Давайте на кордон, сейчас за вами подойдёт машина.
— Так это, — Витька посунулся ближе через плечо Вальки. — Дядя Михал, у нас сейчас ремонт, мы не закончили вчера…
— Команду выполнять. — ответил лесник и отключился.
Михал Святославич ожидал мальчишек в полной боевой — даже на ремне, опущенном на бедро, висела кобура с мощной «гюрзой». Таким лесника мальчишки ещё не видели. Он был сух, деловит и отрывист:
— Быстро собирайтесь. Как я учил.
Мальчишки переглянулись… но через пять минут уже стояли перед лесником: в камуфляжах, охотничьих разгрузках, с рюкзаками, в которых был запас продуктов. Только после того, как Михал Святославич оглядел их и молча кивнул, Валька осмелился осторожно спросить:
— Разрешите обратиться? — и, получив кивок, задал собственно вопрос: — А куда это мы?
— На манёвры, — отрезал лесник. — Марш к джипу, уже почти опаздываем.
— На манёвры, — значительно посмотрел Витька на Вальку. Тот уважительно покивал:
— Наверное, участковый будет из пистолета по банкам стрелять, — и оба с хохотом вылетели наружу.
Своего удивления в тот день, на центральной площади Гирловки, Валька не забудет никогда.
— Армия у Беларуси небольшая, хотя и хорошо подготовленная и оснащённая, — говорил Михал Святославич, пока они ехали лесными дорогами — точнее, мчались. — Кстати, — подумав, добавил Михал Святославич, — намного лучше, чем русская. Поэтому на всякий случай во-первых никто не собирается отказываться от всеобщей воинской обязанности. А во-вторых в лесных районах полуофициально разрешено создание отрядов самообороны. Но это официальное название, а так они сами себя называют Имперская Пехота — это серьёзно — или Батьковы Паляунычники, если для прикола, как вы говорите. На случай оккупации или внутренних беспорядков. Вот в Гирловке такой отряд очень даже солидный. Людям есть, что защищать… А теперь закройте ключики, салабоны, чтобы от удивления не поперхнуться.
— Ну ни фига себе… — пробормотал Витька, рассматривая не очень ровный строй, в котором было не меньше трёхсот человек лет от 15 и до 50–60. Стояли довольно безалаберно, обмундированные в разномастные камуфляжи, с такими же разными рюкзаками (или даже вещмешками), кто в ботинках, кто в сапогах, кто в кроссовках. Разными были и разгрузки — от армейских и охотничьих до самодельных. Объединяли всех во-первых фуражки — небольшие, не чудовищные «аэродромы» россиянских военных — а во-вторых нарукавные нашивки на правом рукаве. Подобную мальчишки видели на лобовом стекле джипа Михала Святославича. Фуражки украшали кокарды — крест в ромбе и круге, окружённом языками пламени.
Одинаковым было и вооружение ополченцев: у каждого — само-зарядный карабин «сайга» с оптикой, большой револьвер «удар», финский нож и топорик.
— Не очень шикарное оружие, — слегка разочарованно сказал Витька. Михал Святославич покосился на него иронично:
— Ты думаешь?.. Ладно. Пошли. Держаться рядом со мной — вы мои порученцы.
— Мы его кто? — шепнул Витька, выпрыгивая из «лендровера» следом за другом.
— Адьютанты, — ответил Валька негромко. Всё в нём пело. — Вить, ты понимаешь… что это? Это же то самое!!!
— Ага, — ответил Витька тоже восторженно.
Михал Святославич изменившимся — пружинистым, чеканным, каким-то звонким — шагом подошёл и встал перед подтянувшимся и примолкшим строем. Вокруг, кстати, собралось почти всё население. Витька поискал глазами Альку… и вдруг сообразил, что она стоит в строю! Да-да, на левом фланге! Дать этому даже мысленную оценку Витька не успел — председатель колхоза, выйдя из строя, ловко вскинул руку к козырьку и отчеканил, замерев перед Михалом Святославичем навытяжку:
— Товарищ командир дружины! Пятая дружина Имперской пехоты имени Петра Машерова[49] для начала смотра перед манёврами построена! Рапортовал начальник полевого штаба дружины сотник Ряга! Рапорт сдан!
— Рапорт принят, вольно, — кивнул Михал Святославич. Председатель, повернувшись с отличной выправкой, крикнул:
— Воль-на-а!..
… — А почему имперская? — поинтересовался Валька. — Мне не кажется, что Беларусь претендует на роль империи… Что вообще может претендовать.
Полевой штаб располагался в большой армейской палатке, разбитой на берегу реки, в густом тальнике, с соблюдением всех правил секретности. Где-то вокруг Гирловки разворачивались манёвры, на которых роль «врага», ищущего «партизан», играли регулярные бойцы спецназа КГБ республики, высадившиеся на железной дороге. Раньше Валька подумал бы: «Царила деловая суета,» — но сейчас понимал: никакой суеты нет. Делалось дело. Не для галочки, как на многих «настоящих» манёврах — а увлечёнными людьми и всерьез.
— Ну да ну да, — кивнул лесник. — В Пруссии половина населения была славяне. А в Пьемонте — французы и швейцарцы. Обе этих территории были маленькими и слабыми. И тем не менее Пруссия объединила Германию, а Пьемонт — Италию. История ходит непредсказуемыми путями, Валентин. Может быть, лет через пятьдесят мы увидим Славянскую Империю от Тихого океана до Балтики, Средиземного моря и Индийского океана — а столица будет в Минске…
Неясно было, шутит лесник или говорит серьёзно. Валька и не пробовал этого понять. А Михал Святославич добавил — уже точно серьёзно:
— Беларусь — это последнее свободное славянское государство. И кто знает, долго ли останется оно свободным… но мы приложим все усилия к тому, чтобы так было подольше!.. Хватит болтать… — Михал Святославич наклонился над разложенной на столе схемой организации дружины. Валька заглянул через плечо, с интересом разглядывая аккуратный чертёж — да, это были не самозарядные карабины…
Стрелковая пятёрка состоит из:
— командир: «сайга» + «удар» — снайпер: «мосин» или «маузер» + «удар» — пулемётчик: ДП-27 или МG42 + «удар» — гранатомётчик: ГМ94 + АК-104 + «удар» — стрелок: АК-103 (ГП-30) + «удар»
Пятёрка полусотни разведки состоит из:
— командир: АК-103 (ГП-30) + «удар» — снайпер: «мосин» или «маузер» + «удар» — снайпер: «сайга» + «удар» — минёр: АК-104 + «удар» — следопыт: АК-103 (ГП-30) + «удар»
В полусотню огневой поддержки входят десятки:
1. пулемётов:
— командир:
3 расчёта 12,7-мм ДШК
2. миномётов:
2 расчёта 82-мм БМ-41
3. РПГ:
5 расчётов РПГ-2
4. бронетехники:
2 экипажа бронированных «газелей» с 82-мм миномётом БМ-41 и ДШК
5. мотоциклов:
— командир на двухместном мотоцикле «урал»
3 колясочных мотоцикла «урал» с ДП-27 или МG42
Прим.: револьвер «удар» может заменяться любым личным оружием.
— Ну — ка… — лесник-командир поднял голову, — ну-ка дуй вот сюда, — он пододвинул карту, — и передай код «13–13».
— Йййесть! — Валька козырнул и спросил: — Последний вопрос можно? А почему распоряжения передаются через вестовых?
— А потому что есть такая вещь, как радиозаглушка и радиоперехват, — невозмутимо отозвался Михал Святославич.
В лесное озеро садилась луна. Огромная и красная, она предвещала скорую непогоду, но пока что небо было чистым и звёздным.
Двое сидели возле воды в кустах, скрытые ото всех взглядов густым переплетением веток. Слышался еле различимый, но выразительный голос мальчишки — он читал стихи, и стихи были не о любви…
— Это ты после наших раскопок написал? — Алька, поставив подбородок на колено, внимательно слушала Витьку. В её глазах отражались алые точки луны. — слушай, а ведь очень хорошо…
— Да ну… — мальчишка пошевелился, отгоняя комаров.
— Нет, правда! — настаивала девчонка.
— Я ещё написал, — Витька вздохнул. — Про немца… Почитать?
— Спрашиваешь…
— Ну вот. В общем, примерно так…
— Послушай, — Алька покачала головой, — ты настоящий поэт.
— Настоящий… — усмехнулся Витька. — Да ну… Настоящий — это вот…
Вот — стихи, Аль… И ты знаешь… Я теперь понял… — Витька смотрел на озёрную гладь. — Они про тебя. Это ты меня ждала. Это ты меня спасла. Я и не знал про это, а это всё была ты…
— О чём ты? — ласково и немного тревожно спросила Алька, наклоняясь к мальчишке.
— Не хочу, — вдруг ожесточённо сказал он, сузив глаза. — Не хочу, чтобы здесь было так же. Не хочу!
— Да о чём ты? — свела брови Алька.
— Тебе не надо знать, — покачал головой Витька. — Я всё сделаю для того, чтобы ты этого никогда-никогда не узнала…
ШУШКЕВИЧ Станислав Станиславович (р. 1934), белорусский государственный деятель, председатель Верховного Совета Белоруссии в 1991-94. Один из инициаторов развала СССР, ярый западники и русофоб. К счастью режим его правления был прекращён после выборов 1994 года, приведших в власти Лукашенко, и Белоруссия избегнула страшной судьбы России или Украины — безработицы, беспризорщины, криминальных войн, засилия этнической преступности, работорговли, уничтожения культуры, медицины и образования.
Дело в том, что почти вся территория бывшего СССР располагается именно в «зоне рискованного земледелия», где от капризов погоды зависит практически всё. Поэтому насмешки «демократов» над советской «битвой за урожай» — это просто выпады неграмотных людей, не знающих, что русскому крестьянину для получения тех же результатов нужно потратить сил в 2–3 раза больше, чем его европейскому коллеге — и в 4–7 раз больше, чем коллеге из тропической зоны. Кстати, именно поэтому вступление России в ВТО станет окончательным приговором русскому сельскому хозяйству — его остатки не смогут конкурировать с продукцией из стран, где не надо тратиться на тёплые коровники, добротную одежду работникам, зернохранилища, отопление и освещение и можно получать три урожая в год, просто бросив в кое-как расковырянную землю семена.
Добрый день (франц.)
МАШЕРОВ Петр Миронович (1918-80), белорусский государственный деятель, Герой Советского Союза (1944), Герой Социалистического Труда (1978). В 1941-44 командир партизанского отряда, комиссар партизанской бригады, секретарь подпольного обкома ЛКСМ Белоруссии. В 1947-54 1-й секретарь ЦК комсомола Белоруссии. С 1955 1-й секретарь Брестского обкома КП Белоруссии. С 1959 секретарь, 2-й секретарь, с 1965 1-й секретарь ЦК КП Белоруссии. Кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС с 1966. Погиб в автомобильной катастрофе, скорее всего подстроенной двойными агентами КГБ/ЦРУ, опасавшимися влияния бывших партизан на политику СССР.