Гертруде, моей дорогой жене и верной подруге, посвящаю эту книгу.
С.Д.
Жизнь Сигизмунда Дичбалиса, автора книги, живущего сейчас в Австралии, полна приключений и трагических ситуаций. Его воспоминания помогают стереть некоторые «белые пятна» в истории России XX века, позволяют по-новому взглянуть на трагические и славные страницы её недавнего прошлого через призму судьбы одного человека.
Эта книга — удивительная история удивительного человека, который, несмотря на все трагические испытания, выпавшие на его долю, смог сохранить оптимизм и веру в себя.
Сигизмунд Дичбалис вырос в довоенном Ленинграде, который и считал своей родиной. Лишь в конце 1990-х годов уже в далёкой Австралии он узнал, что его настоящая родина — город Саратов.
В Ленинграде Сигизмунд жил в районе площади Казанского собора по адресу: ул. Казанская, д.6. Воспитывали его мать и бабушка. Первые уроки доброты, чести и благородства он получил от мамы Янины Николаевны. Главный из них — «Иди по жизни так, чтобы мог вернуться по своим стопам без стыда» — он запомнил и пронёс через всю свою жизнь. Когда Сигизмунду было 13 лет, он полностью осиротел. 22 июня 1935 года в возрасте тридцати пяти лет от роду умерла его мама. Своего отца Анатолия он не помнил: отец пропал без вести вскоре после рождения сына.
После смерти матери Сигизмунд остался один на попечении бабушки, которая не могла уделять ему необходимого внимания: она часто болела, затем её разбил паралич. Автор с детства привык полагаться только на себя. В последних классах школы он по ночам подрабатывал грузчиком в порту и на железнодорожной станции. На учёбу времени оставалось мало, тем более что главным увлечением Сигизмунда в те годы был спорт. Всё свободное время он проводил на гребной базе спортивного общества КИМ, где занимался греблей. Успехи С.Дичбалиса впечатляют: он неоднократный чемпион Ленинграда по гребле. Более того, участвуя в многочисленных соревнованиях, он ни разу не был на втором месте — всегда был первым!
После окончания школы в 1939 году Дичбалис устроился на работу обкатчиком мотоциклов на Ленинградский мотоциклетный завод. Участвовал в соревнованиях по мотокроссу и на всю жизнь сохранил любовь к мотоциклу.
Начало войны он встретил за рулём мотоцикла на соревнованиях. 22 июня 1941 года он записался добровольцем и вскоре был отправлен на фронт. Воевал в Финляндии, ходил в разведку, обеспечивал связь, развозя секретные пакеты, не раз попадал под бомбёжки и пули финских снайперов. В начале осени 1941 года, находясь в окружении под Новгородом, он попал в плен. В прифронтовом лагере для военнопленных пережил весь кошмар и ужас немецкого плена, когда от голода, холода, издевательств ежедневно умирали тысячи солдат Красной Армии. От смерти Сигизмунда спасла молодость и физическая закалка. Спасительным оказалось и его приличное владение немецким языком, которое он получил от соседки по квартире немки Мэри Крих. Из лагеря он был переведён с группой военнопленных в бригаду лесорубов, а затем работал помощником машиниста на дизельной установке и кочегаром при штабе немецкой 18-й армии в Сиверской. Автор, в это время ещё искренний советский патриот, комсомолец, не оставлял мысли о побеге, ухода к партизанам. Он стал участником антифашистского подполья, передавая партизанам важные сведения из штаба немецкой армии.
В начале зимы 1943 года штаб 18-й армии вместе с двадцатью русскими военнопленными, обслуживавшими его, был переведён в Эстонию в г. Тарту. В это время Сигизмунд получил от партизан новое задание: вступить в антипартизанский отряд, возглавляемый старым русским эмигрантом-белогвардейцем капитаном Вермахата Феофановым. Весной 1944 года после многочисленных ходатайств он добился направления в отряд Феофанова. Вместе с отрядом автор прошел и проехал на мотоцикле пол-Европы, уходя от наступающей Красной армии на Запад. Связь с партизанами была потеряна.
В это время у него родились и первые сомнения в самом «прекрасном» и «гуманном» сталинском обществе. Большую тревогу вызывал и знаменитый сталинский приказ № 270 от 16 августа 1941 года, объявлявший всех пленных и членов их семей предателями Родины. Будущее было неясным и тревожным.
Зимой 1945 года отряд Феофанова примкнул к 1-й дивизии РОА и разместился в Мюнцинге. «Дело русских, их долг — бороться против Сталина, за мир, за Новую Россию. Россия — наша! Прошлое русского народа наше! Будущее русского народа — наше!» Эти слова всё глубже проникали в сознание автора, становились целью и путеводной звездой. В эти дни многое для него прояснялось в беседах с такими же солдатами-власовцами. Он узнал об ужасах коллективизации, сталинском терроре против собственного народа, зверствах НКВД. В ряды РОА многих приводила не только ненависть к сталинскому режиму, но и надежда на новую жизнь и выстраданная мечта об освобождения России от бесчеловечной системы тоталитарного советского государства. Автор задаёт вопрос: «Кем были мы, собравшиеся тогда под бело-сине-красным флагом — тем же флагом, который развивается над нашей Родиной теперь — изменниками или патриотами?»
Однако довольно скоро солдаты и офицеры-власовцы стали понимать безвыходность своего положения. Драматическая судьба автора книги позволяет по-новому, без прежних предрассудков и стереотипов, навязанных пропагандой, прочесть трагические страницы истории Второй мировой войны. История нашей страны ещё полна чёрными и белыми пятнами, и поэтому так важны свидетельства очевидцев событий. При всём этом, разумеется, читатель не обязан некритически относиться к трактовке событий автором книги и к его рассуждениям об идейной подоплёке так называемого Русского Освободительного Движения.
Дальше начинались скитания автора по странам и континентам. Поиски своего жизненного пути и вечная вера в Россию…
Автору удалось избежать выдачи и неминуемой гибели в СССР. Он пережил все тяготы и лишения полной страха жизни перемещённых лиц в Германии. Но здесь он нашёл своё счастье и судьбу — Гертруду, немецкую девушку, которая бросила всё и ответила на любовь гонимого русского паренька. В июне 1948 года они поженились и остались верны друг другу на всю жизнь. Именно ей, своей дорогой жене и верной подруге, Сигизмунд посвящает эту книгу.
В 1949 году молодая пара решает начать новую жизнь и уезжает в далёкую загадочную Австралию. Очередной зигзаг судьбы! Жизнь иммигрантов была тяжёлой, но главное — они были вместе, они были молоды. И никакие трудности не могли их испугать. В эти годы автор начал профессионально заниматься фотографией, в том числе подводной, что в дальнейшем сыграло большую роль в его жизни.
В 1952 году молодая пара принимает смелое решение — уезжает в Новую Гвинею и проводит там полные опасностей и приключений, но незабываемые 17 лет. Сигизмунд открывает первую в Новой Гвинее фотостудию. Он работает по заказам австралийского правительства, много снимает туземцев, не устающих удивляться «колдовству» белого человека. Большой успех приносит и подводная съёмка. Дело идёт в гору. Фотостудия Дичбалиса заказывает самые современные под-водно-дыхательные системы и аппаратуру для подводных съёмок. Сигизмунд участвует в съёмках фильма о редких птицах Новой Гвинеи и т. д. Увлекательным было его участие в поисковой экспедиции по Новой Гвинее, организованной компанией «Голд энд Петролеум». Новогвинейская эпопея заканчивается в 1969 году, когда семья автора (он сам, жена Труда, сын и дочь) возвращается в Австралию. Своим новым местом жительства они выбрали г. Брисбен в штате Квинсленд, где и живут до сих пор.
В многочисленных жизненных ситуациях буквально «на грани жизни и смерти» С.Дичбалису, казалось, чудом удавалось оставаться в живых. «Дуракам счастье!» — говорит сам автор книги о себе. Но дело, конечно, не только в везение — дело ещё и в характере человека. В истории жизни автора нас подкупают его жизнелюбие, мужество, стойкость, предприимчивость, оптимизм… А ещё и русская широта души, которую столь редко встретишь в наши дни даже в самой России. И которую Сигизмунд смог сохранить в далёкой Австралии…
В 1992 году впервые после долгих лет, проведённых вдали от Родины, автор книги смог приехать в Россию. Но не как турист, а с грузом гуманитарной помощи, купленной им на свои средства. В дальнейшем он начинает часто бывать в России, помогать друзьям, да и не только друзьям. Незабываемы трогательные встречи с бывшими одноклассниками в Петербурге…
Но пусть обо всём этом расскажет сам автор книги. Я уверен, что она не оставит равнодушным ни одного читателя.
Но нужно сказать главное. Все эти годы Сигизмунд Дичбалис бережно хранил в своем сердце и душе память о России, вместе с ней переживал все её горести и страдания, радовался начавшимся переменам и первым росткам свободы. В его судьбе — со всеми её зигзагами — также отражена история России XX века, её славные и трагические страницы.
И его книга может нас научить многому — не только широко, без предвзятости, без идеологических шор смотреть на мир, но и прочувствовать нашу связь с той частью русского народа, которая в силу разных обстоятельств живёт сейчас за границами России.
А. В. Попов
Снежинки покрывали вчерашнюю гололедицу тонким покровом сухого снега. Высокий, стройный мужчина в военной форме и молоденькая женщина «в интересном положении», одетая в меховую шубку, петлички которой уже не сходились с пуговицами, осторожно шли по улице. Они возвращались домой после посещения врача, уверившего их, что всё в порядке и, что скоро их будет уже трое!
Молодая женщина весело говорила мужу, что их ребёнок просто обязан будет расти здоровым и крепким — ведь она недаром закончила 3 курса мединститута на диплом педиатра. И вот в этот-то момент она и поскользнулась!
Муж подхватил её ещё до приземления, но сам потеряв равновесие, как-то тяжело и неуклюже навалился на беременную жену. Он сразу же поднялся, но она, застонав, попросила его не поднимать её, чувствуя, что начались преждевременные роды.
На проходивших мимо санях, сам подгоняя лошадь, довез её муж обратно до госпиталя, из которого они недавно вышли. Сдав её в опеку врачам, рассказав им, что и как случилось, он стал заполнять анкету: «Пострадавшая — Янина Николаевна Дичбалис, 1900 года рождения, полтора года замужем. Сопровождающий — Анатолий Сигизмундович Дичбалис, её муж. Оба прописаны и проживают по адресу: Казанская ул., д.6, кв.44». История её беременности уже была в руках врачей. Написав короткую записку для матери жены, он завернул её в лист бумаги и, надписав крупными буквами: «Передник Валерия Антоновна, Казанская 6-44», отослал её с посыльным тёще.
Сев на скамейку в комнате ожидания и опустив голову в руки, он стал с тревогой ждать, чем всё закончится… В голове его проносились воспоминания несколько последних лет, когда он, будучи командиром батальона, защищал молодую Советскую власть от всех тех, кто не был согласен с этой властью и её идеями и стоял на её пути. Попав в госпиталь после ранения, он познакомился там с молоденькой студенткой медицинского института, обходившей палаты вместе с врачами госпиталя.
Его высокий лоб, голубые глаза и интеллигентность, выделявшая его из массы больных, обратили на себя внимание девушки. Всё началось с обычных разговоров. Потом между ними возникла симпатия… Помолвка, свадьба… Так студентка мединститута Янина и красный командир-литовец стали мужем и женой.
Первое время мать Янины, Валерия Антоновна, не могла терпеть его. «Ну зачем нам в семье иметь какого то литовца?» — говорила она дочери. Но брак был давно зарегистрирован. Как-то удалось ему убедить тёщу, что он любит её дочь и будет ей хорошим мужем. Он был старше жены на пятнадцать лет. Любя горячо друг друга, несмотря на ужасные трудности тех лет, захотели они иметь ребёнка. Вот ещё пара недель — и их надежды и мечты превратились бы в счастливую быль. И вдруг случилось такое!
В своём безнадёжном забытьи не заметил Анатолий, как к нему подошла его тёща и, прикоснувшись к его поникнувшей голове, объявила с чувством сильного волнения: «Это хулиган мальчишка».
Этим «хулиганом мальчишкой», абсолютно не пострадавшим от отцовского веса, досрочного рождения и всего вокруг происходившего был я. Меня назвали в честь деда по отцу Сигизмундом, а мама обычно называла меня Зыгмусем.
Дожив до старости, задумал я изложить свои воспоминания на бумаге. Мои мемуары военных лет были изданы под псевдонимом «А.Дубов». Мои приключения в далёкой Австралии, куда занесла меня судьба, были изложены в виде письма на 46 страницах к моим одноклассникам в Санкт-Петербурге.
Но какое-то чувство незаконченности воспоминаний, побудило моих друзей настоять на описании истории моего детства и школьных дней. И вот, полувспоминая, полуповторяя то, что мне помогли восстановить в памяти найденные друзья детства во время моих поездок в Россию в 1992 и 1993 годах, я набросал ещё сколько-то страниц, с помощью которых уже легче создавался «портрет обыкновенного человека, но с необыкновенными зигзагами судьбы». Мои воспоминания вышли отдельной книгой в 1995 году в петербургском издательстве «САТИС». Книга имела название «Детство, отрочество, юность не по Льву Толстому».
С тех пор прошло 7 лет, и мне предложили дополнить те воспоминания рассказом о жизни русской колонии в Австралии, проиллюстрировать их некоторыми документами, а также познакомить читателя со своими работами в области репортажной фотографии.
«Хулиган мальчишка» — эти слова приходилось мне слышать от бабушки много, много раз. И события, отражённые в предисловии, которое вы только что прочли, тоже запечатлелись в моей памяти благодаря её многочисленным пересказам.
О моих первых шести месяцах жизни я знаю очень мало. В конце июня 1922 года случилось событие, о котором мне старались не рассказывать. Я пытаюсь восстановить его, собрав в своей памяти кое-какие отрывки из услышанного, но за абсолютную точность описания случившегося я не ручаюсь. Произошло же вот что.
Пришло письмо от адвоката из Литвы. Отошёл в лучший мир мой дед, оставив своим детям довольно солидное наследство. Требовалось присутствие моего отца для законного раздела оставленного. Отец оформил отпуск и, доехав до какого то пограничного пункта… пропал!
Письма шли из Литвы одно за другим с запросами, почему отец не приезжает и тем самым задерживает раздел наследства? На все запросы, адресованные в пункт перехода границы, приходили стандартные ответы: «Такой-то пропущен через границу тогда-то. Место нахождения не известно».
Вот так и осталась моя мать в каком то подвешенном состоянии. То ли муж бросил её и сына, то ли его «шлёпнули» на границе и не говорят об этом, то ли он арестован и сидит где-то как изменник Советской власти, которую он так преданно защищал?
Об этом мать и бабушка, конечно, говорили между собой много раз, но если это было в моем присутствии, разговор шёл по-французски, и я ничего не понимал.
Я сам исключаю последний вариант — до самой смерти в 1935 году, несмотря на заполнение множества анкет, мать правдиво отвечала на вопросы о местонахождении её мужа — «не известно» — и её никогда за это не беспокоили. Значит, он не сидел! Первый вариант, побег, тоже не подходит; — побег офицера из части не остался бы не зарегистрированным в местах всё знающих, и мать пострадала бы как соучастница. «Шлёпнули» по недоразумению и не признались в ошибке — таков мой вывод, основанный лишь на предположениях.
Как бы там не было, но отца своего, с тех пор я не видел. Как перебивалась мать, до самой смерти не выходившая замуж, сказать трудно. Младенцу и ребёнку жизнь представляется в радужных красках, независимо от того, что происходит вокруг. Да и память о тех временах увяла.
Первые подсознательные проблески о различных, не связанных вместе картинах в разных местах России и в самых разнообразных ситуациях, возникают у меня, как в каком то калейдоскопе.
Здесь надо объяснить, что маму к этому времени по приказу «вышестоящих» изъяли из медицинской профессии, и она оказалась, по их воле, в каком-то начальствующем положении в Управлении то ли Кировской, то ли Октябрьской железной дороги. Кажется, какое то время, вся семья жила в специальном вагоне, половина которого была превращена в контору. Вагон отцепляли на разных станциях, и мать проверяла работу местного начальства, приходившего в её «кабинет».
Вот, сижу я на подоконнике полуподвального помещения (почему-то мне кажется, это было в городе Саратове, на Волге) и повторяю без устали «Домой хочу, домой хочу, домой хочу…» Кажется, я жил у знакомых — у бабушки была какая-то то заразная болезнь.
А то, бегаю по перрону станции с местными ребятами между лотками со всевозможными лакомствами и яствами: урюк, кумыс, имбирь, кишмиш и другие восточные диковинки. Кажется, это было где-то за Алма-Атой!
Ездил я с бабушкой и по деревням в летнее время. Одна такая поездка чуть не стоила мне жизни. Где-то на юго-востоке страны подхватил я от комаров тропическую малярию и… уже «доходил до ручки». Температура выходила за пределы выносливости тела, а потом меня трясло, как будто я сидел голышом на льдине. Доктора поблизости не было, и бедная моя бабушка уже потеряла надежду привезти меня к матери живым. И вот, откуда-то пришла старенькая крестьянка и, передав моей бабушке пучок молодых листьев сирени с наказом сделать из них крепкий отвар, исчезла, сказав на прощание: «Мальчик умирает. Пусть попьет заварку, может и выживет».
Я до сих пор помню ужасную горечь этого отвара. Но «мальчик выжил!»