-Охотно!
Амори принялся распаковывать принесенную корзину и достал оттуда кусок дичи, паштеты и много другой снеди, равно как две бутылки старого вина. Увидев всю эту благодать, Ноэ сказал:
-Право, я готов выпить за здоровье герцога!
-Ну, и за здоровье хозяйки этого дома тоже! - сказал паж, бросая лукавый взор на Лагира.- Герцогини в данное время нет дома; но, как только она приедет, я не премину сообщить ей о постигшей вас злой судьбе.
Паж и оба узника сытно поужинали, а затем Амори ушел, забыв, к слову сказать, свой кинжал. Однако пленники не обратили на это внимания; стоило ли делать какие-нибудь попытки к бегству, когда было видно по всему, что всякие попытки окажутся бесполезными? Да и чем помог бы один кинжал? К тому же усталость давала себя знать, и вскоре наши узники мирно храпели на своем неудобном ложе.
Прошла значительная часть ночи. Вдруг шум в замке разбудил Лагира. Пленник вскочил, и сейчас же его ослепил свет, хлынувший из открытой двери. Перед ним была герцогиня Монпансье в сопровождении Льва д'Арнембурга.
Герцогиня только что вернулась из Парижа, где от Гертруды, прибежавшей к ней, узнала, что Лашеней арестован. Герцогиня была очень взволнована этим известием, а когда, примчавшись в медонский домик, узнала от Амори, что Лагир привезен связанным, почувствовала такой укол в сердце, перед которым совершенно отступили все политические тревоги. Она поняла, что, несмотря ни на что, страстно любит Лагира и не может дать ему погибнуть. Но как спасти его? Ведь Амори сказал ей, что Лев сам сторожит пленников и поклялся не снимать вооружения до тех пор, пока они не сложат голов на плахе!
Герцогиня в отчаянии ломала руки, но видела, что помимо Арнембурга освободить Лагира невозможно. Конечно, будь этим узником кто-нибудь другой, Лев охотно исполнил бы требование герцогини и выпустил бы пленного; но здесь помимо всяких других соображений фигурировали еще ревность, ненависть, несведенные счеты... Хватит ли обаяния и власти ее герцогини - на то, чтобы заставить влюбленного люксембуржца пойти наперекор чувству долга и личной склонности?
Однако медлить было нельзя, и, раз под рукой не было другого средства, следовало попытаться использовать то, которое имелось. Анна Лотарингская велела позвать к себе Льва д'Арнембурга и неожиданно спросила:
-Лев, кому вы служите?
-Но... его высочеству герцогу Гизу,- ответил юноша, удивленный странным вопросом.
-У вас плохая память, сир д'Арнембург! - холодно ответила Анна.- Вы служите только мне одной; другие же лица, в том числе и брат Генрих, распоряжаются вами лишь тогда, когда я хочу этого. Однако по существу вы служите только мне, запомните это.
-Разве между вашими высочествами произошел разрыв? испуганно спросил Лев.
-Не говорите глупостей. Лев, и не задавайте ненужных вопросов! Никакого разрыва между нами не произошло, а просто o хочу напомнить вам о том, что вы клялись мне бе:условным повиновением. Я хочу подвергнуть испытанию вашу преданность.
-О, герцогиня! Приказывайте только, и я...
-Без громких слов!.. Мне нужны дела, а не слова. Итак, помните ли вы, что вы клялись мне беспрекословно повиноваться?
-Помню и готов повторить свою клятву.
-Отлично! В таком случае мне нужно вот что: один из узников должен быть освобожден, и вы поможете мне в этом.
Лев смертельно побледнел и в первую минуту не мог выговорить ни слова. Наконец у него хрипло вырвалось:
-Никогда! Лучше умереть самому...
-Так вот каковы ваши клятвы преданности, вот каковы ваши уверения в любви! О, я вижу, что ошиблась в вас!
-Герцогиня! - стоном вырвалось у пылкого люксембуржца.Но подумайте сами, чего вы требуете от меня!
-Я требую от вас только того, в чем вы добровольно клялись мне, а именно - повиновения. Если же вам и трудно сделат1 то, что я хочу, то ведь я и искала таких преданных друзей, которые готовы все сделать для меня. Но на что мне друг, способный только на легкое, а не на трудное? Нет, вы не любите и никогда не любили меня!
Бледное лицо д'Арнембурга посерело, затем налилось кровью, а после того вновь побледнело. Наконец молодой человек глухо сказал:
-Хорошо, я готов даже и на это... Приказывайте, герцогиня!
-Но помните, я требую, чтобы вы исполнили все, что я захочу. Если же вы и впредь намерены капризничать, словно упрямый ребенок, то лучше не будем начинать.
-Приказывайте, герцогиня! - повторил юноша.- Раз все мое сердце принадлежит вам, не все ли равно, истечет ли оно кровью по вашему желанию или нет?
-В таком случае, милый Лев, отпустите часовых, возьмите факел и посветите мне! - сказала герцогиня.
Благодаря всему этому и случилось, что Лагир был разбужен появлением в его тюрьме герцогини Монпансье, явившейся в сопровождении Льва д'Арнембурга.
XII
Войдя в погреб, где содержались пленники, герцогиня сказала своему спутнику:
-Воткните факел в землю и станьте за дверью; но отойдите на несколько шагов, потому что вам совершенно ни к чему слышать мои разговор.
Д'Арнембург беспрекословно повиновался. Тогда герцогиня Анна, показывая глазами на спящего Ноэ, подошла к Лагиру, знаком приказывая соблюдать тишину.
-О, герцогиня! - сказал Лагир, опускаясь на колени.- Вы словно ангел являетесь в темницу...
Герцогиня остановила гасконца надменным жестом и промолвила:
-Я пришла вовсе не для того, чтобы выслушивать ваши признанья. Я только хочу выпустить вас на свободу. К сожалению, я не могу освободить вашего друга, так как нужно посадить кого-нибудь на ваше место, а в моем распоряжении находится только один человек, но...
-Вы пришли испытать мою порядочность, ваше высочество? перебил ее Лагир.
-Что вы хотите сказать этим? - удивилась та.
-Но помилуйте, герцогиня! Здесь со мной находится мой друг, а вы хотите, чтобы я бросил его на произвол судьбы?
-Да знаете ли вы, несчастный, какая участь ждет вас?
-Знаю, герцогиня: меня ждет смертная казнь!
-Разве вы облегчите участь друга, если отклоните сами возможность спасения?
-Да, я облегчу ему участь, потому что умирать вдвоем гораздо приятнее, чем одному.
-И вы думаете, что ваш друг способен принять такую жертву?
-Нет, ваше высочество, не способен,- ответил Ноэ, который уже давно проснулся и слышал весь разговор. Затем, обращаясь к Лагиру, он сказал: - Да беги же, дурачок, раз представился удобный случай!
-Герцогиня! - сказал Лагир.- Разрешите ли вы мне поговорить с моим другом на родном языке?
-Говорите.
-Если кому нужно бежать, так это тебе! - сказал Лагир по-беарнски.- Твое присутствие сильно компрометирует нашего короля, потому что никто не поверит, что его лучший друг предпринял что-нибудь без его совета и согласия.
-Но все равно все знают, что в числе похитителей был я, и - удастся ли мне скрыться или нет - наш король уже скомпрометирован...