-Да, если вас будут судить... А если обойдутся и без суда? Ведь король так слаб...
-Ну, тогда остается еще один якорь спасения.
-А именно?
-Одни зовут его случаем, другие - счастьем, я же зову его своей звездой. Полно, Пибрак, успокойтесь! У королей своя судьба, и если Господь Бог предназначил меня для великих дел, то мой час еще не пробил.
Разговаривая таким образом, они подъехали к Парижу и направились вдоль Сены. Около того места, где к реке подходит дорога из Шайльо, они встретили двух бедно одетых людей, шедших за мулом.
Генрих рассеянно взглянул на них и вдруг сказал Пибраку:
-Посмотрите-ка, до чего этот блондин похож на Ноэ. Да ведь это мул Маликана! Боже мой, а спутник блондина похож как две капли воды на Гектора!
Между тем блондин подошел к Генриху и почти шепотом сказал:
-Тише, государь, это я!
-Так тебе удалось скрыться? А Лагир? Генрих посмотрел на Пибрака, потом на швейцарцев, безмятежно ехавших впереди.
-Успокойтесь, государь,- сказал Пибрак,- я хорошо знаю своих людей - они будут ехать не оборачиваясь. Пусть ваши друзья едут рядком, и никто ничего не заметит.
-Да ты куда едешь? - спросил Генрих Ноэ.
-В Париж, хотя тамошний воздух и не очень благоприятен для меня.
-Как и для меня тоже! - сказал Генрих.
При этих словах Ноэ взглянул на него и чуть не вскрикнул: наваррский король был без шпаги.
Генрих, заметив это изумление, рассказал Ноэ и Гектору все, что случилось с ним, и гасконцы немало дивились тому, как сплелись обстоятельства. Зато надо было видеть удивление Пибрака и Генриха, когда Ноэ рассказал им историю об ограблении Лашенея. Их, во-первых, удивило, как ухитрился суконщик выбраться живым из ублиетты, а во-вторых, они немало подивились ловкости, с которой Ноэ воспользовался заблуждением агента герцога Гиза, чтобы отобрать у него крупную сумму денег.
-Но куда же вы дели такую массу денег? - спросил Генрих.
-Мы отвезли их в Шайльо, к тетке Вильгельма Верконсина.
-Ах, вот что! Ведь и Сарра тоже там?
-Да, государь!
-Ну а куда вы спрятали деньги?
-В такое хранилище, где никто не догадается искать их. Мы разгребли овес в кормушке, ссыпали туда деньги и опять завалили сверху овсом.
-Ну что же,- сказал Генрих,- добытые у Лашенея бумаги да эти деньги, может быть, и помогут нам выиграть нашу партию. Значит, ты едешь в Париж, Ноэ? Ну а где ты думаешь спрятаться там?
-У жены, которая сама скрывается у Жоделя.
-Ну а Гектор?
-А Гектору нечего прятаться - ведь его никто не знает, и он может свободно расхаживать с утра до вечера около самого Лувра.
-В этом ты прав. Но сам ты делаешь все-таки большую ошибку, возвращаясь в Париж. Хочешь, я дам тебе добрый совет? Садись-ка ты на своего мула и пришпорь его хорошенько, чтобы успеть сделать как можно скорее восемь или даже десять лье от Парижа.
-Допустим, я соглашусь на это. Ну а далее?
-Далее ты продашь усталого мула, купишь себе свежую, хорошую лошадь и сядешь на нее, чтобы сломя голову скакать в Наварру.
-Государь,- смеясь ответил Ноэ,- я охотно последовал бы не совету, а примеру вашего величества, однако все мои попытки уговорить вас...
-Я хотел спасти тебя и Лагира!
-Вот совсем как и я тоже! Я хочу вернуться в Париж, чтобы спасти ваше величество и Лагира.
-Упрямец! - буркнул наваррский король. Вскоре они подъехали к месту, откуда Лувр был виден как на ладони.
-Ну-с, господа,- сказал наваррский король,- тут нам нужно расстаться, но я дам вам о себе весточку, будьте спокойны. Мы будем сноситься при посредстве Пибрака и Маликана.
С этими словами они расстались; Генрих и Пибрак направились к Лувру, а Ноэ и Гектор продолжали путь к кабачку Маликана.
XIX
Что же случилось с Лашенеем?
Из потайной двери он попал в подземный ход и по нему выбрался на задворки того самого кабачка, где обыкновенно останавливался герцог Гиз во время наездов в Париж.
Здесь на пороге он встретил Гертруду.
Та с криком радости бросилась навстречу своему хозяину, чуть не во весь голос крича при этом:
-Боже мой, а я и не чаяла встретить вас живым.
-Тише! - остановил ее Лашеней.- У меня нет времени на излиянья. Сейчас же найди мне бритву и скинь с себя платье!
Гертруда изумленным взором встретила столь необычное приказание, но Лашеней поспешил успокоить ее, сказав, что он находится в здравом уме и что ему только некогда объяснять происходящее.
Гертруда немедленно принесла бритву, и суконщик принялся брить себя; тем временем Гертруда принесла ему свое платье нормандской крестьянки, Лашеней переоделся в него и превратился в старушку довольно отвратительного вида.
Затем он поспешно направился обратно к своему дому, думая:
"Я не могу отобрать у них золото, похищенное ими, но для того, чтобы это могли сделать другие, я должен знать, куда они денут его".
Дойдя до угла, он остановился, стал наблюдать и таким образом увидел, как Ноэ и Гектор, переодетые в простонародное платье, нагружали на мула золото герцога Гиза.
Когда мул был нагружен и гасконцы двинулись в путь, Лашеней последовал за ним, что удалось ему без особого труда, так как благодаря тяжелому грузу мул мог идти только шагом.
Так он дошел до Шайльо и видел, как Ноэ и Гектор скрылись в доме тетки Вильгельма. Против дома был как раз кабачок; Лашеней вошел туда, потребовал мяса и вина и, усевшись у самого окна, принялся наблюдать. Через некоторое время он увидел, что ворота дома снова открылись, и оттуда показались мул и оба провожатые. По тому, как шествовал теперь мул, было сразу видно, что он уже освободился от тяжелой ноши.