— Я? Ничего подобного, уважаемый господин Кольбер.
— Ну так по чеку? Как вы на службе короля раздаете в нужных случаях удары шпаги, так и я немедленно плачу по предъявленному мне документу. Прошу вас, предъявите его.
— Ни к чему, господин Кольбер, — отвечал д’Артаньян, внутренне наслаждаясь явным замешательством интенданта, — мне уже уплачено.
— Уплачено? Но кем же?
— Суперинтендантом.
Кольбер побледнел.
— Объяснитесь точнее, — произнес он сдавленным голосом. — Зачем же вы показываете мне документ, по которому уже уплачено?
— Из чувства долга, дорогой господин Кольбер. Король приказал мне получить первую четверть жалованья, которое ему угодно было мне назначить.
— Получить от меня?
— Не совсем так. Его величество сказал: «Сходите к Фуке, и если у него не окажется денег, ступайте к Кольберу».
Лицо Кольбера на мгновение просветлело.
— Значит, у суперинтенданта оказались деньги?
— Да, наверно, у него нет недостатка в деньгах, если вместо четверти годового оклада, то есть пяти тысяч ливров…
— Пять тысяч ливров? За четверть года? — воскликнул Кольбер, не менее Фуке изумленный значительностью суммы, назначенной за солдатскую службу. — Но ведь это составляет двадцать тысяч в год.
— Совершенно верно, двадцать тысяч в год. Вы считаете не хуже покойного Пифагора, господин Кольбер.
— Могу от души вас поздравить с подобным окладом, — сказал Кольбер с ядовитой усмешкой. — Он в десять раз превышает жалованье интенданта.
— Однако король извинился, что предлагает мне слишком мало, и обещал увеличить мой оклад со временем, когда разбогатеет. Но мне пора, я очень спешу.
— Так… Против ожидания короля суперинтендант выдал вам деньги?
— Да, а вы, тоже против ожидания короля, отказали мне.
— Я не отказывал вам, сударь, а просил только обождать немного. Итак, вы говорите, что господин Фуке уплатил вам ваши пять тысяч ливров.
— Да, так поступили бы вы… Но он сделал для меня нечто большее, дорогой господин Кольбер.
— Что же именно?
— Он любезно отсчитал мне полностью весь оклад, заявив, что для короля касса у него всегда полна.
— Весь оклад?.. Следовательно, господин Фуке вместо пяти тысяч ливров выдал вам двадцать тысяч?
— Да, сударь.
— Но зачем же?
— Затем, чтобы избавить меня от трех лишних посещений главного казначейства. Как бы то ни было, а у меня в кармане двадцать тысяч ливров новенькими золотыми. Как вы видите, я не нуждаюсь в вас и явился сюда только для того, чтобы соблюсти формальности.
С этими словами д’Артаньян хлопнул себя по карману, улыбнувшись и показав при этом тридцать два зуба, белизне которых мог бы позавидовать юноша. Эти зубы словно говорили: «Дайте нам на каждого по маленькому Кольберу, и мы живо съедим его».
Подчас змея так же смела, как и лев, ворона так же храбра, как орел, и вообще нет ни одного животного, даже из самых трусливых, которое не проявило бы мужества, когда дело коснется самозащиты. Поэтому и Кольбер не испугался тридцати двух зубов д’Артаньяна и, приняв суровый вид, сказал:
— Сударь, но суперинтендант не имел права делать того, что сделал.
— Почему? — спросил д’Артаньян.
— Потому что ваш ордер… Не потрудитесь ли вы показать мне ваш ордер?
— Охотно — вот он.
Кольбер схватил бумагу с поспешностью, возбудившею в мушкетере невольное беспокойство и сожаление о том, что он ее отдал.
— Вот видите, — продолжал Кольбер, — королевский приказ гласит: «По предъявлении сего уплатить господину д’Артаньяну сумму в пять тысяч ливров, составляющую четверть назначенного ему мною годового оклада».
— Совершенно верно, приказ таков, — отвечал д’Артаньян с преувеличенным спокойствием.
— Значит, король считал нужным дать вам всего лишь пять тысяч ливров. Почему же суперинтендант выдал вам больше?
— Вероятно, потому, что мог дать больше; ведь это никого не касается.
— Вполне естественно, что вы не сведущи в счетоводстве, — с сознанием собственного превосходства заметил Кольбер. — Скажите, пожалуйста, как бы вы поступили, если вам нужно было бы уплатить тысячу ливров?
— Мне никогда не приходилось платить тысячу ливров, — возразил д’Артаньян.
— Но ведь не станете же вы платить больше того, что должны! — раздраженно вскричал Кольбер.
— Во всем этом мне ясно одно: у вас одна манера рассчитываться, а у господина Фуке — другая, — заметил мушкетер.
— Моя манера единственно правильная.
— Я не отрицаю.
— А между тем вы получили то, что вам не причиталось.
Глаза д’Артаньяна сверкнули молнией.
— Вы хотите сказать: получил вперед то, что должен был получить потом? Если б я получил то, что мне не причиталось, я совершил бы кражу.
Кольбер ничего не ответил на этот щекотливый вопрос.
— Вы должны в кассу пятнадцать тысяч ливров, — сказал он в порыве служебного рвения.