Тогда меня начали прижимать с другой стороны.
- У вас самая большая по численности школа, а процент занимающихся в спортивных секциях самый низкий в районе. Отсюда и результаты по ГТО такие. И нечего болтать о высоких материях! - прикрикнул на меня заместитель заведующей районным отделом образования.
- Вы не так считаете! - резко ответил я. - Если в школе сто учеников, а в секциях занимаются пятьдесят человек - это пятьдесят процентов. Но если шестьсот учащихся, то процент будет чуть больше восьми. У нас могут заниматься в секциях больше ребят, чем в других школах, но процент их все равно окажется ниже. Спортивный зал в школе один, он загружен до вечера. А тренировать ребят на потолке я не умею.
Учителя физкультуры по-дружески советовали мне не лезть на рожон - мол, плюешь против ветра - но я держался, прикрываясь победами школы на многих соревнованиях. Но гром все-таки грянул. На городском совещании школьных директоров и преподавателей физического воспитания с трибуны назвали нашу школу как худшую в Москве по выполнению этого самого процента. Конечно, с указанием фамилий директрисы и моей.
- Мы в ближайшее время направим в школу комиссию на предмет проверки соответствия учителя занимаемой должности, - грозно предупредили с трибуны. - Чтобы другим неповадно было!
Скоро в школу пришли два пожилых человека. Внимательно осмотрели спортивные и туристские стенды, висевшие не только на стенах, но и на колоннах вестибюля, полюбовались горкой спортивных кубков и грамотами в застекленной нише, а потом два дня просидели у меня на уроках.
К моему удивлению, документацию проверяющие смотреть не стали, и поговорив со мной, попросили спуститься в спортзал директрису.
- Так что будем с ним делать? - спросила директриса.
- А что делать? Берегите его, а то обидится и сам уйдет.
- А как же процент ГТО?
- Ну что процент? Бумага терпит. В общем, пусть работает и ни о чем не беспокоится.
Такой руководящий нажим мог выдержать не каждый учитель, тем более молодой. А когда от человека требуют делать заведомо невыполнимое, не обращая внимания на реальную работу, он зачастую перестает выполнять и ее. Конечно, я знал десятки прекрасных учителей, готовых за свое дело хоть голову на плаху. Это были не только знающие, но и волевые, напористые люди, с теми качествами характера, которые достаются не всем. Вот эти "не все" и поставляли в училище девушек, не умеющих отличить волейбольный мяч от баскетбольного. Без всяких шуток - просто не знали, какая между ними разница!
Мне, и еще троим преподавателям приходилось начинать с нуля. Училище, как уже говорил, только вступило в строй. Мы вырабатывали единые требования к урокам, начали проводить соревнования и спортивные праздники, которые рассчитывали в будущем сделать традиционными. Многое я перенес на уроки из своего прежнего опыта, но появилось и кое-что новенькое.
В школе уроки физкультуры проводились два раза в неделю по 45 минут. А в училище я, как подарок, получил тоже два занятия в неделю, но по 90 минут! Здесь уже можно было развернуться.
Понимая, что на занятиях легкой атлетикой скурпулезно учить девушек 16-18-ти лет сложным элементам техники уже поздновато и особой пользы здоровью это не принесет, я сосредоточился на их общем физическом развитии, взяв за основу небыстрый, но длительный бег. Измайловский лесопарк был рядом с училищем. Мы не торопясь бежали по размеченной трассе, через каждые пять-шесть минут переходя на ходьбу, делали рывки на затяжных подъемах - и постепенно девушки перестали бояться длинных дистанций, а через полтора месяца успешно выполняли установленный мной норматив: пробегали семь километров за 45-50 минут. По своей психической структуре девушки более склонны к эмоциональным и разнообразным занятиям типа подвижных и спортивных игр. Чтобы скрасить монотонность бега, я читал девчонкам стихи. Теперь мы бежали плотной группой, и отстающие кричали, чтобы я перестал читать, потому что они тоже хотят слушать. Мы переходили на ходьбу, я замолкал, и девушки просили поменьше отдыхать, чтобы услышать побольше. Даже перед началом занятий, меня спрашивали, будут ли сегодня стихи - так без всяких уговоров и принуждения девушки переносили довольно значительные для своей спортивной подготовленности нагрузки. Конечно, нагрузки ложились и на меня - ведь за четыре занятия в день пробегал около тридцати километров, но для тренированного пятидесятилетнего мужчины это не такая уж беда. Зато слухи о том, что один из преподавателей постоянно бегает со студентками, да еще читает им на ходу стихи, быстро расползлись по училищу, и на меня начали посматривать или с уважением, или с непониманием. И то и другое полезно для дела. Ну не должен руководитель, какой бы ранг он ни занимал, быть совершенно обезличенным. А в нашем педагогическом ремесле - тем более. Несколько необычная форма занятий нравилась девушкам - подвижные игры и эстафеты с беготней по горкам и между деревьями, упражнения на тренажерах и даже купание в пруду. Когда я в первый раз предложил первокурсницам искупаться, они стыдливо захихикали. Тогда я сбросил тренировочный костюм и вошел в воду. На следующее занятие купальные принадлежности принесли несколько человек. А потом купальных свертков появилось столько, что их относили к пруду освобожденные от занятий, а мы, отбегав положенное, быстро переодевались в небольшом домике на берегу и плескались на зависть тем, кто решал купаться со следующего раза.
Я хорошо знал Измайловский лесопарк и знал, какие его уголки и при каком освещении выглядят наиболее впечатляюще.
Осенний багрянец листвы, пронизанный солнечными лучами, и опрокинутые в темную гладь прудов березы очаровывали девушек. Я рассказывал о различных направлениях в живописи, и будущие учителя увлеченно поддерживали разговор: на уроках рисования им уже говорили, какими техническими приемами можно достигнуть того или иного результата, и теперь, налюбовавшись пейзажем, мы уже на бегу рассуждали о способах перенесения на холсты индивидуального видения художника и чем отличается цветная фотография от написанной картины. Старшекурсницы, уже поднаторевшие в методиках преподавания, смеясь говорили, что на уроках физкультуры мы осуществляем межпредметные связи, которые для лучшего усвоения материала требуется устанавливать на всех занятиях с детьми. Что ж, пусть будет так.
С третьего курса, когда мы уже хорошо знали друг друга и, как мне кажется, были очень дружны, я проводил пару занятий в парке по рации. Садился на скамейку, давал аппарат одной из туристок - а таких было по несколько человек в каждой группе - и вперед.
- Где находитесь? - вызывал я группу.
- Бежим по плотине.
- У спуска к реке переходите на ходьбу, и после мостика - ускорение в горку. Как поняли? Прием.
- Мы на горке. Теперь куда?
- Поворачивайте вправо по тропе, бегите к пруду.
- Что дальше? - вопрошает ведущая.
- Десять минут самостоятельных занятий на тренажерах. Не ленитесь!
Я не сомневался, что девушки пробегут сколько надо и не будут отдыхать вместо упражнений на тренажерах. Все было построено на полнейшем доверии между преподавателем и студентками. И все-таки однажды произошел срыв.
Бежали третьекурсницы контрольные семь километров. Я выставил на скамейку приносимые по этому случаю термоса с чаем, настоенным на памирских травах, и раскрыл газету. Погода самая беговая: не жарко, слабенький ветерок - результаты должны быть хорошими. Вот вдали показались первые девушки. За ними еще одна группка и еще одна. Едва успеваю сообщать финиширующим результаты: 37 минут, 37,05, 39 минут ровно!
Молодцы! Хваля каждую, ставлю в черновом протоколе всем пятерки. Девушки задирают носы - вот мы какие! А в училище, просматривая результаты, вдруг понял, что не могли девушки так пробежать, не по силам им это! В пресквернейшем настроении пришел домой, и чем бы ни занимался, все думал: как же такое могло случиться. Неужели и раньше обманывали меня? И как теперь следует поступить? Ничего я не придумал, а пришел в училище пораньше и со зла выставил всем пятерки в журнал. Даже тем двум девушкам, которые не бежали дистанцию. А потом поднялся на этажи, извинился и попросил разрешения у преподавателя отвлечь девушек от урока не больше, чем на тридцать секунд.
- Вы срезали дистанцию на полкилометра, и я знаю где. Но раз вы считаете это правильным, я выставил всем пятерки. Так что поздравляю с прекрасными результатами.
И вышел. Я думал, что группа прибежит ко мне на перемене с объяснениями, но ошибся. Никто не пришел и на следующий день. Зато на третий девушки вызвали меня из спортзала:
- Вчера мы сами пробежали семь километров. Вот наши результаты. Мы очень просим переставить оценки и простить нас. Даже сами не знаем, как все получилось. Первые свернули с трассы - и все за ними. Больше такого никогда не будет, поверьте.
- Я верю.
Мы никогда не вспоминали этот случай. И поводов не было, и неприятно.
Изредка администрация подключала преподавателей физвоспитания к каким-нибудь массовым мероприятиям, скажем, к поездке с первокурсницами на теплоходе. Наши уроки заменялись в этот день другими предметами. Уже на третьем году работы в училище я просил таких замен в моих группах не делать: девушки самостоятельно будут заниматься по упрощенному конспекту.
- Вы уверены, что два часа не пропадут впустую? - спрашивает завуч.
- Абсолютно.
Я раздавал физоргам листочки с заданиями, и девушки самостоятельно бегали в парке или принимали друг у друга контрольные нормативы.
Почему я был уверен, что никто не пропустит урока?
Ну, во-первых девушки очень хорошо относились лично ко мне.
Конечно, не за красивые глаза. Эмоциональность и плотность наших занятий увлекали студенток, а моя требовательность никогда не переходила в злоупотребление властью. Кроме того, я постоянно говорил девушкам, чтобы они не беспокоились об оценках: хорошие результаты придут как итог нашего труда и я никому не позволю получить "тройку" в семестре, хотя бы потому, что из-за нее можно лишиться стипендии. Но работать придется много, только не для оценки, а для здоровья.
- Какой смысл ставить двойки и тройки? - говорил я. - Поймать человека на том, что он не знает или не умеет очень легко. Сложнее его научить. Поэтому я буду проверять каждого, пока он не получит ту оценку, которую хочет иметь. Так что - в добрый путь!
Мы много работали на уроках, и не нужно было выклянчивать у преподавателя хорошую оценку, раз он сам старался поставить ее. А если добавить, что в каждой учебной группе были наши туристки, то обмануть меня или огорчить считалось нарушением тех отношений, которые устанавились между нами на занятиях и во внеучебной работе. Я доверял девушкам и они не подводили меня.
Еще одним новшеством по отношению к школе стали занятия по ориентированию. Я нанес на спортивные карты лесопарка двадцать контрольных пунктов, по пять для каждого курса, и чтобы карты служили долго, наложил их на оргалит и запаял в полиэтилен. Вечерами, накануне занятий, прикреплял к деревям листочки с надписями "Кот", "Еж", "Волга", " Москва", и девушки рыскали по лесу и списывали с листочков названия. Оценок за это не полагалось, но соревновались азартно, пробегая около пяти километров. Что, собственно, и требовалось. Лучшие получали конфетки и все - наш традиционный чай из термосов.
В спортзале шли обычные уроки с постепенно увеличивающимися нагрузками. Много работали с набивными мячами, вводили упражнения с учетом особенностей женского организма - на растяжение, на гибкость, танцевали и занимались ритмикой... Я постоянно напоминал девушкам о пользе наших занятий, приносил таблицы о соотношении возраста, веса и роста, рассказывал о последствиях гиподинамии - болезни, связанной с недостатком движений. Девушки верили мне, и принуждать кого-либо выполнять задания не приходилось.
На последних курсах с согласия девушек ( а протестов, конечно, не было) я обучал их самообороне от похотливых мужчин, предупреждая, что при малейших смешках немедленно прекращу занятия. Предупреждал, как увидел, напрасно занятия были сверхзначимы для каждой. Оказалось, что многие профилактирующие нападение позиции девушки уже знают: как одеваться, возвращаясь домой поздними вечерами, по какой части тротуара лучше идти, к кому из прохожих полезно присоединиться. Остальному надо было учить.
- Никаких попыток сбить негодяя с ног, - говорил я. - Не верьте тем, кто показывает вам такие приемы - их надо тренировать годами. Ваша задача ошеломить маньяка, выиграть время, чтобы убежать и позвать на помощь, уметь нанести ему травму пальцем, шпилькой, сумочкой, и главное, не растеряться в стандартных положениях, которые мы будем разучивать.
Я показывал освобождение от захватов - спереди, сбоку, сзади - не требующих чрезмерной физической силы, демонстрировал, что должна делать женщина, поваленная на землю, и убеждал, что при самообладании возможность избежать насилия достаточно велика. Девушки самозабвенно работали в парах за себя и за нападающего. Мне, конечно, отводилась роль насильника, и через несколько занятий, даже повалив девушку, я нередко вскрикивал от боли: наука усваивалась успешно. Двое преподавателей-мужчин завистливо поглядывали на нашу возню, но в своих группах проводить подобное не решались преподаватели были моложе меня, а ситуация в борьбе нередко складывалась весьма пикантная. Сам я не слишком верил в полезность наших занятий, давал их так, на всякий случай - а вдруг пригодится. Но тут одна девушка объявила, что прошлым вечером освободилась от захвата сзади, развернулась, как мы учили, ударила парня сапожком по голени и выбежала из темного двора на улицу. Не верить ей не было причин, и значит, наши занятия, хотя бы из-за одного такого случая, оправдывались.
Наши выпускницы, встречаясь со мной, говорили, что очень жалеют о невозможности заниматься физкультурой - всякие дела, семейные заботы, времени совершенно нет - но наши занятия вспоминают с благодарностью. Не слишком часто, но все-таки, выпускницы приходят ко мне на уроки и становятся в строй вместе со студентками. Что скрывать, это радует, и я горжусь этим.
Через несколько лет училище получило статус педагогического колледжа так я и буду его теперь называть, - и вместе с различными новшествами уроки физкультуры сократили до двух часов в неделю. Пришлось убрать из занятий семикилометровые пробежки, ориентирование и самооборону - времени на это не оставалось. Единственное, что я сделал - спросил у девушек выпускной группы, согласны ли они заниматься дополнительно еще один час, но при условии явки на занятия всех студенток.