Сейчас учитель Салех был уже директором этой школы.
Джейран вбежала во двор и поднялась по каменным ступеням. На пороге ее встретил учитель Салех в пижаме.
- Входи, входи. Еще рано. Чайку выпьем. А дождь прекратится, вместе пойдем, нам по дороге.
В последний раз Джейран была здесь месяц тому назад, когда учитель болел. Из маленькой галереи с бирюзовыми карнизами она прошла в комнату, поздоровалась с женой учителя Шафигой-ханум, села за стол, откинула со лба мокрые волосы.
Завязалась беседа.
Шафига-ханум, заметив, что Джейран все время к чему-то прислушивается, сказала:
- Это соседский парень... Хорошо играет. Джейран сидела как зачарованная. Казалось, тара обрела голос и говорила словами песни:
Ты коварна, канарейка,
Песенкой своей согрей-ка,
В желтых пятнах твоя шейка,
Почему ж сама пестра?
Учитель Салех тоже подсел к столу.
- Почему не пьешь? - он пододвинул к Джейран маленькую вазу с вареньем.
Девушка заметила, что старик чем-то расстроен.
- Что с вами, Салех-муэллим*? Что-нибудь случилось?
______________ * Муэллим - учитель; употребляется в разговорной речи при обращении к уважаемым людям.
- Не спрашивай, доченька... - учитель недовольно покачал головой и вздохнул.
Шафига-ханум выглянула из соседней комнаты, где гладила мужу галстук, и многозначительно пожала плечами, давая понять, что настроение у супруга неважное. Девушка хотела расспросить учителя, но промолчала. "Может, мне об этом нельзя сказать, - подумала она, - семейный секрет?"
Паузу нарушил бой часов. Пробило половину восьмого.
Старик положил в стакан сахар, размешал, сделал бутерброд с маслом и начал есть. Джейран молчала. Она любила старого учителя, как родного отца, и ей было неприятно, что он в таком скверном расположении духа.
Учитель Салех кончил завтракать и встал из-за стола. Чтобы не мешать ему переодеваться, Джейран взяла книгу и прошла через галерею на лестничную площадку, поставила на перила маленькую чернильницу-непроливайку, которую по школьной привычке всегда носила с собой. Классные чернила были бледные, и это ей очень не нравилось. "Почерк портится", - говорила девушка. Когда же писала домашними чернилами, буковки выходили четкие и ровные.
Дождь прошел. Тучи рассеялись. На небе играла радуга, яркая, пестрая, как павлиний хвост. Дождевые капли на виноградных листьях в соседнем дворе сверкали под лучами солнца, как бриллианты. В галерее, у окна сидел курчавый юноша в сетке с короткими рукавами и играл на таре грустную мелодию. Юноша был увлечен игрой и, ударяя плектроном* по струнам, потряхивал головой в такт. Казалось, это выла не тара, а живое человеческое сердце.
______________ * Плектрон - косточка для игры на ударных струнных инструментах.
"Хорошо играет!" - подумала Джейран, покоренная грустной мелодией. Она забыла обо всем на свете, облокотилась о перила, и смахнула чернильницу в соседний двор.
Листья виноградного навеса мешали Джейран хорошо рассмотреть лицо парня. Но читатели верно, уже догадались, кто это был?
Сегодня Адиль впервые после смерти матери достал из черного футляра тару, и, пользуясь отсутствием Дилефруз, играл, играл, играл... Казалось, он изливал в музыке свою душу.
Услышав звон развившейся чернильницы, Адиль обернулся и увидел девушку, которая растерянно смотрела вниз. Их взгляды встретились.
- Что вы разбили? - Адиль внимательно разглядывал девушку.
Джейран покраснела, прикусила нижнюю губу, опустила голову. Локон упал на плечо. Девушка отбросила его назад - и глянула исподлобья на парня.
- Чернильницу.
Адиль осторожно положил тару на пол, поднялся, постоял с минуту в раздумье и прошел в комнату. Немного погодя он спустился во двор с чернильницей.
- Вот возьмите. А то, как писать будете?
Он встал на цыпочки и протянул через забор чернильницу. Джейран хотела отказаться, но, подумав, что парень обидится, изменила решение: перегнулась через перила и взяла ее.
Их пальцы встретились.
- Большое спасибо... - голос Джейран осекся.
- Не стоит, - тихо и многозначительно ответил Адиль.
Он еще раз взглянул на девушку, хотел отойти, но Джейран сказала:
- Я слушала, как вы играете. Вдруг чернильница упала и разбилась.
Девушка сама не знала, зачем она это говорит.
- Э, да разве это игра? - улыбнулся Адиль. - Боясь, как бы учитель Салех не услышал их беседу,
Джейран обернулась, посмотрела на дверь. Взяла с перил книги.
- Вы очень хорошо играете "Канарейку", - она хотела войти в дом, но в дверях столкнулась с учителем Салехом.
За спиной раздался голос Адиля:
- Почаще приходите к соседям, я буду вам играть... Хорошо, что старик ничего не понял. Энергично
размахивая потрепанным портфелем, он начал спускаться по лестнице.
- Пошли, Джейран.
Адиль повторил про себя: "Джейран, Джейран, Джейран..."
Девушка еще раз взглянула в соседний двор и пошла за учителем. На улице она опять услышала звуки тары. Юноша играл "Канарейку".
Беседуя, Джейран и учитель Салех дошли до Баксовета и хотели перейти на другую сторону улицы. Вдруг их внимание привлекла необычная картина. У троллейбусной остановки стояла крикливо разряженная женщина в широкополой соломенной шляпе, а рядом по земле катался мальчуган лет трех-четырех, дрыгал ногами и вопил, как резаный.