с папиросой в зубах. Руки в карманах, живот выпячен вперед.
Дилефруз громко засмеялась.
- Это мой сын Мамед.
Мансура молча отошла от портрета.
- Скажите дядя, а где же Адиль?
Ни Рахман, ни Дилефруз на ее вопрос не ответили.
- Садись, Мансура, - Рахман пододвинул стул.
Странное поведение хозяев дома вселило в сердце девушки тревогу.
- Дядя, что с Адилем?
- Адиля мы, доченька, отправили учиться в Москву... - Рахман глубоко вздохнул и потер рукой подбородок: - Уже больше года его нет.
Лицо девушки просияло, но тут же погасло. Она представила, как ей будет скучно в Баку без Адиля.
Мансура села рядом с Рахманом. Дилефруз тяжело опустилась на тахту.
- Но ведь сейчас каникулы, дядя. Почему Адиль не приехал домой? девушка никак не могла успокоиться.
За Рахмана ответила Дилефруз:
- Он очень занят, потому и не приехал.
Это было сказано грубо, раздраженно. Мансура ничего больше не спросила, только грустно покачала головой.
Рахман решил переменить тему разговора:
- Хорошо, расскажи, как поживает мать? Что нового в деревне? Как ты надумала приехать?
- У нас все живы, здоровы. Мама передает большой привет. А это она прислала Адилю, - Мансура кивнула головой на узелок.
- И ей большое спасибо и тебе, - Рахман краем глаза взглянул на вещи Мансуры.
Развалившись на диване, уткнувшись подбородком в грудь, Дилефруз внимательно рассматривала девушку. Мансура вначале понравилась ей, но сейчас вдруг начала раздражать своими бойкими манерами.
Дверь с шумом распахнулась, на пороге появился Мамед, как всегда, босиком, оборванный, в грязи. Увидев незнакомую девушку, он на миг замер, затем кинулся к ней, толкнул руками в грудь и заорал:
- А ну, сукина дочь, слазь с нашего стула! Здесь моя мама сидит! Мальчуган схватил широкий ремень отца, висевший на кровати и изо всей силой ударил Майсуру по коленке.
Девушка сморщилась от боли, заохала и, прихрамывая, подошла к окну.
Дилефруз покатилась со смеху.
Рахман вырвал у сына ремень.
- Не балуйся, Мамед. Бесстыдник ты этакий!
- Иди ко мне, Мамуля. Шоколадку, дам...
От смеха на глазах у Дилефруз выступили слезы. Она чмокнула Мамеда в щеку:
- Один раз ударил, хватит. Гостей нельзя бить так много.
Мамеду не сиделось на месте. Он норовил вырваться из рук матери и снова напасть на Мансуру. Девушка стояла, прислонившись к подоконнику, и удивленно поглядывала то на мать, то на сына.
Заметив у дверей чемодан в красном чехле и небольшой узелок, Мамед в мгновенье ока вырвался из объятий матери, подскочил к узелку и начал его развязывать. По полу покатились деревенские коржи, яблоки, груши, банки с вареньем - все это предназначалось для Адиля. Мамед развязал одну из банок, обмакнул руку и, громко причмокивая, принялся облизывать пальцы.
- Мамед!.. Ты слышишь меня? Эй, Мамед! - Рахман сделал попытку обуздать сына.
Мальчуган даже не обернулся. Мансура не знала, что и думать.
Через минуту, оставив в покое банку с вареньем, Мамед набросился на чемодан. Девушка кинулась выручать свои пожитки, однако опоздала: крышка распахнулась и содержимое чемодана вывалилось на пол. Мансура покраснела и начала поспешно подбирать вещи.
- Ну что это за платья? - Дилефруз не успела ничего хорошо рассмотреть, а голос ее уже звучал иронически. Она подошла к чемодану и начала в нем копаться. - Жаль! Жаль материю! Сколько добра извела! Материальчик неплохой, а вот фасоны устарели... О чем ты только думала, когда шила эти платья?
Мансура готова была провалиться сквозь землю. Рядом стоял дядя, а Дилефруз как ни в чем не бывало доставала из чемодана ее нижнее белье, потряхивала, вертела во все стороны. Она перебрала все вплоть до-чулок и носовых платков, которые лежали на самом дне.
- Кто же шьет у первой попавшейся портнихи? - качала Дилефруз головой. - Слава богу, фигурка у тебя неплохая, рост - тоже. А как сшито? Мешок мешком. Приехала бы, я сводила вы тебя к своей портнихе, она такое бы сшила на твою фигуру - просто заглядение. Прохожие оборачивались бы.
- Все эти платья я шила сама, тетя, - щеки девушки продолжали пылать.
- Ты меня тетей не зови. Если еще хоть раз услышу - обижусь, - хозяйка дома поморщилась. -Меня звать Дилефруз-ханум.
Мамед, опустошив наполовину банку с вареньем, утерся рукавом и вышел в галерею.
Дилефруз потащила Мансуру в спальню, открыла большой зеркальный шкаф из орехового дерева.
- Смотри, вот как надо шить! - и принялась подробно излагать историю приобретения каждой вещи, будь то платье, шляпа или туфли. Во время этой длинной лекции она раза два упомянула имя Лалочки, отозвавшись о ней, как о девушке с большим вкусом.
Мансуре сделалось скучно.
- Не знаю, - вздохнула она, - я не гонюсь за нарядами... Люблю одеваться просто.
- Ах, не валяй дурака. Одеваться просто!.. - Дилефруз захлопнула шкаф и принялась вертеться перед зеркалом. - Человека узнают по одежде! Если у красоты десять признаков, то девять из них - одежда. Знаешь об этом?
- Слышала. Только мама, отправляя меня в Баку, говорила иначе. "По одежде встречают, по уму провожают".
- Э, брось ты! Что за вздор! Пусть у меня в голове будут собраны все науки мира, - какая польза? Клянусь своей дорогой жизнью, если ты плохо одета и карман пуст, кому ты нужна со своим умом? Не надо ходить далеко за примером, возьмем меня. Я училась четыре года, вернее шесть, но дошла только до четвертого класса. А если бы и вовсе не училась, было бы еще лучше. Плевала я на школу. Пение и дисциплина были "отлично", а по другим предметам больше тройка не получала. Ну, и ты думаешь, меня никто не уважает, никто не считается со мной?.. Дескать, у нее нет образования?.. Ошибаешься. Соседи, знакомые молятся на меня. А ты: "Наука!.." - Дилефруз шумно вздохнула и презрительно скривила губы.
Боясь, что разговор может затянуться, девушка решила не спорить.