Эта мысль беспокоила парня, и он молчал.
Выпив два стакана пива, Адиль расстегнул ворот рубахи и вытер платком потное лицо.
- Да, Боря, скрываешь ты от меня что-то... Но ничего... А вот у меня от тебя секретов нет! Хочу с тобой поделиться. Не знаю, может, осудишь...
Борис вскинул сваи белесые брови и удивленно посмотрел на товарища: "Неужели он знает про облигацию?" Вылил в стакан остатки пива, сделал глоток.
Адиль продолжал:
- По приезде в Баку я заметил, что Мансура ведет себя как-то странно. Стесняется, краснеет, когда я смотрю на нее. Нетрудно было догадаться, что она любит меня. И, конечно, это не просто родственные чувства... Сначала я не обращал внимания, мечтал о Джейран... А потом... Потом вдруг стал замечать, чго сам думаю о Мансуре, тянусь к ней. Помнишь, мы ездили вместе на пляж? По-моему, тот день решил все. На днях мы уезжаем, а мне грустно. Так не хочу с ней расставаться!.. Что это?
Борис поднял стакан, чокнулся с Адилем:
- Желаю счастья, дружок! - Выпил пиво. - Я кое-что замечал, даже сказал Наташе: "Мансура любит Адиля". Оказывается, не ошибся. - Он немного помолчал и задумчиво добавил: - Я не видел Джейран... Но Мансура - славная девушка! Она будет тебе верным товарищем.
Адиль не стал засиживаться у друга и скоро ушел.
Вечером Рахман уехал в очередной рейс. Настроение у него было неважное.
Адиль и Мансура не заметили, как промелькнули последние дни.
Настал час разлуки. Адиль взял Мансуру за руки и осторожно притянул к себе:
- Помнишь, когда я приехал, ты меня обняла, поцеловала?.. Я хочу с тобой рассчитаться...
ПИСЬМО МАНСУРЫ
В комнате общежития было оживленно и весело. За лето приятели успели соскучиться друг по другу. Они рассказывали о своих летних приключениях, шутили, смеялись.
В центре внимания была женитьба Бориса. Его приходили поздравлять даже из соседних комнат.
- Честное слово, Борис, - пошутил кто-то, - когда ты увязался за Наташей в Азербайджан, я сразу понял: у тебя хитрый план.
Что касается самого Бориса, он на все лады расхваливал Баку, Каспийское море и кутабы.
- Это называется друг! - с укоризной сказал Володя. - Не мог привезти попробовать. Сунул бы в карман пяток этих самых кутабов. Кому не интересно узнать, что за фрукты растут в Азербайджане.
- Невежда! - усмехнулся Борис. - Кутабы - это брат, кулинария. И не всякий приготовит... - Он многозначительно посмотрел на Адиля.
Ашот Багдасаров сунул в руки Адиля тару.
- А ну-ка, сыграй. Давно мы тебе не аплодировали.
- Всегда готов. Что прикажете?
Адиль начал настраивать инструмент.
- Ты нес тару мимо окна и простудил. Слышишь, хрипит? - улыбнулся он Ашоту. - Ну, так что же вам сыграть?
- Сыграй свою любимую "Джейран", - попросил Володя. - Давно не слышали.
- Ребята оживились.
- Верно!..
- "Джейран"!..
- Сыграй "Джейран"...
Улыбка мигом слетела с лица Адиля.
- Я эту песню забыл. Лучше спою что-нибудь другое.
- Пой, что хочешь...
Адиля понял только Борис,
В комнате наступила тишина. Зазвучала песня:
Бровью над глазом твоим бы мне быть!
Слезинкой, чтоб щеки твои омыть!
Другом навеки твоим быть хочу,
Одна лишь ты можешь меня исцелить.
Полугодие пролетело незаметно. Впереди предстояла большая курсовам работа. Надо было выбрать тему, перечитать конспекты, подготовить материал. Словом, дел было по горло.
И Адиль не жалел сил.
В один из дней Адиль зашел в партком университета.
- Чем могу служить? - приветливо встретил его секретарь парткома Степанов. - Прошу, присаживайся...
- Я давно собирался к вам...
Адилъ рассказал о своем желании стать членом Коммунистической партии.
Секретарь слушал и улыбался.
- Да, - оказал он, когда юноша умолк, - хороший юрист должен быть в то же время и хорошим коммунистом. Мы тебя знаем, как активного комсомольца, общественника. Ты с первого курса показал себя работягой... Учишься хорошо. Надо готовиться к вступлению в кандидаты партии.
Адиль был смущен и взволнован.
- Очень рад, что вы считаете меня достойным этого высокого звания. Откровенно говоря... - Адиль запнулся. - Я хотел еще в прошлом году поговорить с вами об этом... Но подумал, не рано ли?..