Но отчаянные головы продолжают безостановочно свою ужасную работу, настолько ужасную, что огонь русских слабеет и прерывается на минуту.
Дым, гром, треск повсюду.
Стрелки спокойно сидят в своих ямах, созерцая ураган огня над собой, курят трубки, выжидая удобного момента.
Вдруг земля дрожит, раздается страшный взрыв. На французской линии появляется столб пламени с тучей дыма. Взорвало пороховой погреб. Двадцать пять человек убито, три орудия исковеркано.
Русские шумно радуются, издавая торжествующие крики.
Через полчаса взлетают на воздух два русских пороховых погреба.
– Ответ пастуха пастушке! – замечает серьезно трубач.
Повинуясь одной и той же мысли, французы и русские замедляют огонь, желая видеть результаты бомбардировки.
Одиннадцать часов. Конечно, потери большие, но не столь важные, как можно было думать.
Русские, под сильнейшим огнем, с неустрашимостью, вызывающей восторженный крик союзных войск, быстро исправляют повреждения.
Это далеко не победа французов – к вящему разочарованию солдат, мечтавших о взятии Севастополя.
Пушки и мортиры гремят издали. Во время этого затишья на русских укреплениях собирается масса любопытных: штатские и дамы в богатых туалетах смотрят в бинокли.
Сорви-голова различает среди них даму в черном с карабином в руках. Она оживленно разговаривает и указывает на засаду стрелков.
– Что она собирается делать? – говорит Сорви-голова своему товарищу.
– Она хочет навести на нас пушки и мортиру! Хорош гарнизон, где командуют бабы! Смотри… берегись!
Бум! Выстрел из мортиры в двух шагах от дамы в черном. Бомба летит вверх быстро, с шумом, потом падает.
Сорви-голова и Соленый Клюв видят, что она летит на них, и одним прыжком, как лягушки, выскакивают из своей ямы.
Снаряд с дьявольской точностью падает в яму и разрывается.
В этот момент раздается выстрел из карабина. Сорви-голова делает быстрое движение и прикладывает руку к груди.
– Задело? – с тоской спрашивает его товарищ.
– Не знаю, – прерывающимся голосом отвечает зуав, – мне показалось… что-то ударило меня…
– Иди… иди скорее в яму… бомба еще глубже вырыла ее… опасности нет…
– Да, да! – бормочет Сорви-голова. бледный, как полотно.
Ползком добирается он до ямы и тяжело падает в нее. Соленый Клюв дрожит с головы до пят. заметив на красной ленточке креста, украшающего грудь его друга, маленькую круглую дырочку.
Смерть русского героя. – Семьдесят тысяч пушечных выстрелов. – Смелость русских. – Нападения на батарею номер три. – Сорви-голова отправляется в экспедицию.– На кладбище. – Бегство русских. – Фокусничество. – Тайна.
Сорви-голова видимо слабеет. Трубач открывает свой котелок и вливает ему в рот водки.
– Выпей… это отлично! Молоко тигра! Оно воскресит мертвого!
Сорви-голова тяжело вздыхает и говорит уже окрепшим голосом:
– Мне лучше!
– Ну, снимай куртку… надо видеть, чем тебя задело!
Соленый Клюв снимает с товарища куртку, расстегивает рубашку и замечает на теле, ниже сердца, фиолетовое пятно с черными краями. Но крови нет.
– Царапина! Просто царапина! – серьезно говорит трубач.
Сорви-голова чувствует какое-то твердое тело в своем поясе, ощупывает его и вынимает пулю малого калибра.
– Вот так штучка! Какое-то игрушечное ружье… точность в прицеле, но не в ударе! Твое счастье, нечего тебе жаловаться!
– Да, но выстрел был верно направлен!
– Это – дама! Она подстерегает нас. Погодите минуточку, милая дама!
– Не убивай ее!
– Предрассудки! Потому что дама? Ну, плевать мне на дам! Она ведет себя как солдат, и я смотрю на нее как на солдата!
Во время этого короткого разговора дым снова сгустился, закрыв собой бастион и гордую княгиню. Снова начинается ожесточенная бомбардировка.
Флот также принимает участие в битве. Двадцать семь роенных кораблей открывают огонь, обстреливая укрепления, защищающие рейд. И берег, и море покрыты дымом, в котором сверкают молнии. Шум так ужасен, что кровь брызнет из ушей канониров, и многие глохнут навсегда. У русских несчастье. Убит адмирал Корнилов. Всегда впереди, верхом, он неустанно следил за бомбардировкой с Малахова кургана. Вдруг английская пуля раздробила ему левую ногу. Он падает на руки опечаленных офицеров, смотрит на них потухающими глазами и говорит:
– Поручаю вам защиту Севастополя. Не отдавайте его!
Его относят в госпиталь, где он, несмотря на все старания врачей, умер после долгой агонии.
Последние слова его были: До смерти! Защищайтесь до самой смерти!
Эта катастрофа вместо того, чтобы обескуражить русских, усилила их ярость и энергию.
Город весь в дыму и в огне.
Бастионы обрушиваются на французские батареи целым вихрем огня. Досталось и кораблям. У адмиральского корабля «Город Париж» пробит корпус, попорчен такелаж и грузовая ватерлиния. Бомба опрокидывает адмирала Гамелина, одного из дежурных офицеров и ранит двух адъютантов.
На некоторых кораблях начался пожар. Да, эти русские – бравые и смелые солдаты! Обольщаться нечего, наши дела неважны до такой степени, что генерал Тьери, командир артиллерии, приказывает прекратить огонь.
Никто не помышляет теперь о приступе, тем более что в Севастополе появился князь Меньшиков с тридцатью батальонами войска. Ночью все затихает с обеих сторон.
Каждый считает свои потери и поправляет повреждения.