— На станции и в поезде оружие на виду не держите, — напомнил капитан Орлов. — По пути избегайте встреч. Держитесь поближе к дороге, но так, чтобы можно было быстро от нее уйти в холмы или в лес.
— Какой лес, какой лес? — раздраженно спросил Бурко, вставая на ноги и перекатываясь с пятки на носок. — Какой лес? До железной дороги тут сплошные пески. А сапожки-то мягкие. Жаль, коротковаты. Но все же лучше, чем босиком.
Он поглядел вверх, на макушки сосен.
— Сколько осталось до темноты?
— Час, не больше, — сказал Орлов.
— За час управимся? — Бурко взлетел в седло, похлопал коня по шее. И ответил сам себе: — Да управимся, тут недалеко.
Они двинулись обратно, держась в стороне от своих старых следов. Ротмистр предпочел бы короткий встречный бой, но Орлов настоял на том, чтобы пропустить преследователей мимо себя. Пусть поплутают, пусть вымотаются в горах, пусть темнота застигнет их на перевале, и тогда они останутся ночевать в лесу. Бурко вынужден был признать, что этот план имел ряд преимуществ. Впрочем, он все равно не пригодился, потому что никакой погони они так и не встретили.
По всей видимости, взрыв нанес такой урон, что никому не хотелось отправляться в погоню.
Спрятавшись на опушке леса, они наблюдали за тем, как женщины уносят тела убитых с площади вокруг колодца. Сейф лежал всё там же, нависнув над воронкой.
Орлов подтолкнул вперед одну из бандитских лошадей. Она послушно побрела по дороге, возвращаясь домой. А ротмистр с капитаном, прячась за кустами, перебежали к канаве и поползли по ее дну, осторожно раздвигая траву.
Бурко услышал, как запричитала женщина, наверно, первой заметившая кобылу без всадника.
— Что-то мужиков не видно, — шепнул он, оглянувшись к Орлову, который полз сзади. — Наверно, могилы роют.
Капитан сердито махнул рукой вперед: мол, ползи давай, отставить разговоры!
— Да ползу, ползу. Далеко еще ползти-то? Уже все локти стер.
— До воды.
— До какой еще воды?
На этот вопрос Орлов не счел нужным отвечать, и Бурко продолжил мять локтями колючие стебли. Вскоре он убедился, что капитан поступает правильно, не отвечая на дурацкие вопросы. Какая бывает вода, кроме той, которая вдруг намочила ему грудь, живот, а потом предательски просочилась и за пояс? Он ругнулся и снова глянул через плечо:
— Дальше плыть прикажете, ваше благородие?
Орлов молча приподнялся и выглянул наверх. Ротмистр расположился рядом. Прямо над их головами нависало днище полусгнившей телеги. Сквозь дыры торчала бурая солома, между колесами высилась куча золы.
— Постоялый двор, — шепнул капитан. — Задача: тихо войти, запереться и продержаться до утра.
— А нельзя ли так: тихо зайти и тихо выйти? — спросил Бурко.
— Кто ж нам позволит уйти…
Орлов вытащил нож из-за голенища и отдал ротмистру.
— А вы, граф?
— Я так справлюсь. Ну, Сергей Андреевич, с Богом.
Капитан ужом скользнул вверх, ухватился за задний борт телеги и, подтянувшись, бесшумно перевалился в нее. Ротмистр невольно позавидовал легкости его движений и с досадой вспомнил, что сам давно уже не упражнялся ни в гимнастическом зале, ни хотя бы в манеже. Бумаги, бумаги, бумаги, черт бы их побрал…. Однако ему достало ловкости и сил не отставать от капитана, когда тот взобрался на плоскую крышу дома.
Отсюда они увидели просторный двор. Лишь одна лошадь стояла под навесом у длинной коновязи. Капитан поднял два пальца и показал на пристройку, откуда доносились невнятные голоса. «Там — двое, — понял ротмистр, следя за жестикуляцией Орлова. — А здесь, под нами, трое. И еще один там же. Но ниже. Как это, ниже? Ага, в подвале!»
Он кивнул и постучал пальцем по лезвию ножа.
Орлов скосил глаза в сторону пристройки и провел ладонью по горлу.
Ротмистр постарался придать лицу вопросительное выражение и показал капитану два пальца. «Обоих?»
Орлов слегка развел руками и нахмурился. «А что прикажете делать, Сергей Андреевич? Мазурку с ними плясать? Да, обоих, тихо и быстро. На то вам и клинок вручен. Но если вы испытываете некоторое неудобство, то…»
Бурко выставил вперед ладонь:
«Не извольте беспокоиться, ваше благородие. Все уладим в лучшем виде».
Он попробовал обоюдоострое лезвие ногтем и остался доволен. Приказы не обсуждаются. Двоих так двоих. Ножом так ножом. Тем более — таким. Ему бы добавить перекрестье между рукоятью и клинком, и вышел бы натуральный кинжал. Сужающееся лезвие в две ладони длиной не оставляло противнику никаких надежд. И прямой удар, и рубящий будут одинаково смертельны. Если, конечно, не промахнуться. «Не промахнусь», — подумал ротмистр. Он вытер ладонь и поудобнее перехватил плоскую костяную рукоять.
Капитан вдруг схватил его за плечо и потянул вниз. Они прижались к разогретой черепице. Ворота внизу затряслись от настойчивых ударов.
— Иду, иду! — послышался голос из пристройки.
— Давай живее, Джерико не будет ждать!
Двор наполнился шумом шагов и голосами — и голосов было много, слишком много.
— Поднимайте его скорее!
— Где фургон? Чего сюда не подогнали? На руках его понесем, что ли?
— А он не загнулся? За дохлятину цена-то пониже…
— Живой, гад!
Ротмистр едва приподнял голову, чтобы хотя бы краем глаза осмотреть двор.
— Сколько? — прошептал капитан.
Трое стояли у открытых ворот, остальные суетились под стенами дома, и Бурко не мог их видеть. Но по голосам насчитал четверых.
— Не больше десяти, — ответил он.
Капитан протянул ладонь, и ротмистр вернул ему нож, который тут же отправился обратно за голенище и исчез там. Бурко взялся за револьвер, висевший на шнурке. Орлов уже держал в каждой руке по кольту.
— Не получилось тихо — вам же хуже, — проговорил он. — Готов, Сережа?
— Как я узнаю нашего?