Саша…
Я сидел на тренажёре и качал спину, когда в голове раздался истошный крик Инги…
— Саша! Выручай! Беда! На помощь!
Не раздумывая, я мысленно представил мгновенный обмен. Я лечу туда, а Инга сюда. Практически сразу же оказываюсь на Земле. Помещение какое-то ресторанное… Куда ты вляпалась, девочка?
Ага… Картина маслом…
Вот на полу в луже крови лежит уже знакомый мне Руслан с ножом в боку.
А эти кто такие?
Четверо. Ещё шевелятся…
Непорядок.
Провожу лёгкий контроль всем четверым. Одному в горло костяшками с правой руки, второму крюк слева в челюсть. Третий получает удар сзади под основание черепа. А четвёртому ребром кулака просто бью в лоб. В армии таким ударом я ломал кирпичи. Но тогда ладонь была побольше. Не такая, как эта, девичья. Но этому уже хватило.
Что там с Русланом? Куда удар ножом пришёлся? В печень… Или где-то рядом. Там много всего полезного из внутренних органов. Крови натекло слишком много. Он смотрит на меня потухающими глазами. Не вынимая нож у него из живота, посылаю первый импульс на излечение. Рану нельзя закрывать, а кровь остановить надо. Одной салфеткой со стола берусь за кончик рукоятки ножа. Не фиг на холодном оружии оставлять мои пальчики. Я их только недавно сделал себе. Не менять же мне свои отпечатки каждый божий день.
Вторую салфетку накладываю на рану. А сам питаю зелёным импульсом повреждённые внутренние органы. Рану при этом снова не закрываю. Пусть будет. Главное залечить печень, или что там ещё ему проткнули ножом. А рана пусть будет видна. Иначе потом, как объяснять всем, куда она делась…
Да… Вот ещё… Пусть всё лишнее из раны выходит.
Снова пустил импульс. Из раны стали выдавливаться какие-то сгустки, слизь и кровь…
У меня на лбу пот. Я его чувствую. Машинально провожу тыльной стороной ладони по лбу.
Интересно, милицию со скорой уже вызвали?
Боковым зрением я наблюдаю за поверженными противниками. Скоро начнут снова шевелиться, а я тут лечением занимаюсь. Надо добавить Руслану моей крови, как тогда Гагику.
Беру его за руку. Рука холодная. Начинаю помаленьку качать энергию, помня, что всё отдавать нельзя. Сам умру…
Руслан весь бледный. Лежит и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. На губах у него непонятная какая-то гримаса… А это он так улыбается. Вот, блин, нашёл время…
Его губы шевелятся. Он хочет что-то сказать… У меня в ушах уже шумит… Пора бы и заканчивать перегонку.
— Что ты говоришь?
— У тебя глаза зелёные… — шепчет мне Руслан.
— Я знаю…
— Они светятся…
— Да, как у кошки в темноте. Мне уже об этом говорили и не раз… лежи молча. Ты потерял много крови. Тебе не надо много болтать…
— Я умру?
— Не сегодня…
— Но… — он пытается скосить глаза на свою рану.
— Лежи, не шевелись. Сейчас врачи подъедут. Тогда и будешь шевелиться… Закрой глаза! Поспи пока…
Посылаю ему последний импульс и отпускаю его руку. Хватит. У меня у самого уже в глазах круги плывут. Как там эти? Лежат?
В зале шум. Народу прибавилось. Сотрудники в форме. Бегут к нам…
Одного из них я где-то уже видел…
Точно. Тот самый старшина встреченный мною у входа в гостиницу. Помню, он меня ещё шалавой обозвал, за то, что я курил на улице.
А вот это за что? Я не успеваю увернуться, как мне прилетает здоровенная такая плюха от этого самого старшины. Видимо, открытой ладонью бил… Рука у него тяжёлая…
Это была моя последняя мысль, потому что от оплеухи дюжего старшины я лечу на пол и плюхаюсь лицом в лужу крови, теряя сознание…
* * *
Что за *ерня? Где я? Чего я такой липкий?
С трудом разлепляя глаза, смотрю по сторонам. На меня смотрят несколько пар глаз. Глаза разные серые, чёрные, зелёные… Но все немного хитрые и цепкие. Женщины, одетые, как цыганки… Какого *ера… Это и есть цыганки. Меня что? В табор похитили? Кому я там нужен? А на чём я таком холодном лежу? Бетонный пол. Грязный…
— Где я?
— В ментовке, дура? Что совсем ничего не помнишь, пьянь?
— Сама ты пьянь!
— Чего сказала? — молодая цыганка дёрнулась ко мне, но старая её тормознула:
— Остынь, Зара! Она не пьяная. Это старшина её приложил. Его почерк. Он любит женщин бить. Ладонь у него крепкая. Одна пощёчина и на полчаса отключает.
Обращаясь ко мне, она даже как-то ласково так сказала:
— Вставай, милая! Пол грязный.
— Мне уже всё равно. — отвечаю я, но с пола поднимаюсь. — давно я здесь?
— Нет. Минут пять, как притащили и на пол бросили. Говорят, ты кого-то ножом пырнула?
— Врут.
— А чего тогда вся в крови? Лицо руки и, в общем, всё остальное.
— Ножом моего друга пырнули. Какие-то чеченцы или аварцы. Я не разобрала.
— Да кто их разберёт. А друг твой где?
— Не знаю. Я ему рану в животе руками зажимала, чтобы кровь остановить. А меня этот старшина… Ладошкой…
— Ясно. Теперь на тебя всех собак повесят. Куда друга ранили?
— Вот сюда…
— Эй! На себе не показывай! Примета плохая! В печень… Это плохо. Может умереть. У тебя-то всё цело? Тебя не задели ножом?
— Нет. Только лицо горит и ухо. Это тот мент приложил…
— А мне он руку сломал, пока сюда тащил. — вступила в разговор ещё одна цыганка.
— Может вывих? — спросила её самая старшая.
— Нет. Он дверью мне руку так прищемил, аж кости хрустнули. Я тогда почти сознание потеряла от боли. А сейчас вон как рука, распухла.
— Дай посмотрю! — почему-то проявил я инициативу.
— Ты доктор?
— Фельдшер. — отмахнулся я.
Рука действительно отекла и выглядела очень плохо. Но было видно невооружённым глазом, что рука в районе предплечья получила лишний изгиб. Лучевая, а возможно и локтевая кости были сломаны.
Я постарался напрячь зрение, чтобы увидеть повреждение руки, как не рентгене… И у меня получилось…
Есть перелом… И не один… Присутствовало и смещение… Если вовремя не оказать медицинскую помощь, то возможны нехорошие последствия.
— Если не лечить, причём срочно, то возможно рука не сможет потом восстановиться. Так и останется кривой…
— А ты сможешь ей помочь? — спросила меня старшая, пристально глядя мне в глаза.
— Не знаю, но могу попробовать. Хуже точно не сделаю.
— Тогда лечи! И пусть бог тебе поможет!
— Как тебя зовут? — спросил я свою «пациентку».
— Лала.
— Красивое имя.
— Тюльпан означает.
— Ты готова мне довериться.
— Если ты поможешь, то да.
— Тогда смотри мне в глаза! — я стрельнул зелёным в глаза цыганке и сказал: — Спи!
Я до конца не верил, прекрасно зная, что цыгане и сами сильные менталисты и гипнотизёры. Но оказалось, что усыпить Лалу мне удалось даже без особых усилий! А я тем временем обхватил больную руку и стал посылать организму цыганки приказы на восстановление.
Под моими руками шевелились кости, вставая на место. Отёчность руки спадала, а синюшность отёка светлела на глазах. Кажется всё…
Я повертел руку Лалы. Вроде бы нормально.
— Просыпайся! — скомандовал я, слегка шлёпая ладонью по лбу спящей.
Она открыла глаза, видимо даже не осознав, что несколько минут спала.
— Ну, ты вылечишь меня?
— А что у тебя ещё болит?
— Так рука же… — она протянула руку в мою сторону, но взглянув на неё, смогла, лишь охнуть…
Она покрутила ладонью, подвигала рукой…
— Что это?
— Твоя рука. — ответил я.
— Но она не сломана…
— Теперь нет. Но всё равно побереги её какое-то время. Неделю другую.
— Совсем не болит… Чудо!
— Ты колдунья? — спросила меня старшая цыганка.
— Совсем немного. Если я могу помочь людям — я помогаю.
— Как тебя зовут?
— Сауле.
— А меня Рада. Так ты не русская?
— Из Литвы.
— А здесь как оказалась?
Я вкратце рассказал, что ехала мол на мотоцикле из Грузии домой литовская девушка, но надоело отбивать задницу по местным ямкам и кочкам. Решила мотоцикл продать местному парню. А дальше ехать на поезде. И вот парень, решив меня отблагодарить после покупки мотоцикла, пригласил в ресторан. Ну а там к нам пристали четверо этих абреков. Теперь я здесь, а Руслана пырнули ножом.
— Хороший парень. — сделала вывод Рада. — Смелый. Не побоялся один против четверых выйти. Пусть он выживет!
— Он выживет! — сказал я.
— Так ты его там лечила, когда тебя этот мент ударил?
— Да.
— Успела?
— Только кровь остановила, да печень пыталась снова срастить. А снаружи рана так и осталась. Этот не дал закончить…
— Накажешь его?
— Кого?
— Старшину. — Рада посмотрела мне в глаза.
Похоже, что она не хуже меня может читать по глазам…
— Бог его накажет. А я если что, просто помогу богу найти того, кого надо наказать.
— На тебе уже много крови. Но невинной нет.
— Есть одна. Из-за меня погибла.
— Вижу твою печаль. Но её не ты убила. И если бы смогла, то спасла бы. Тебе надо отдохнуть. Ты вся белая, как мёртвая. Видно, что устала от лечения. Себя не жалеешь. Много отдаёшь.
— Меня никто не учил, сколько надо отдавать.
— Научись слушать своё сердце. Оно всегда тебе подскажет, когда надо остановиться. Но его надо внимательно слушать.
— Научишь?
— Если время будет. А сейчас поспи немного!
А в сторону молодой цыганки бросила:
— Эй Зара! Пересядь ко мне. Пусть она ляжет.
Зара чего-то недовольно бурча, пересела. А я лёг на грязную лавку и почти сразу уснул.
* * *
Стоило мне закрыть глаза, как тут же пришлось их открывать.
— Инга! Рассказывай, что тут у вас было?