Удар, и темнота.
Мир вокруг перестал бешено крутиться и остановился покрываясь плотным туманом. Где я? Почему один? Все погибли? Меня вдруг окружили призрачные фигуры. Монголы? Я сжал саблю крепче и крикнул:
— Ну, поганые, подходите!
Из тумана вышел человек, и я увидел знакомое лицо.
— Отец? — Ноги подогнулись, голова закружилась, а в груди заболело.
— Здравствуй, сын. — Он улыбнулся. — Я давно тебя не видел, Володя.
— Я умер?
Отец отрицательно покачал головой:
— Нет, ты не умер. Не пришел твой час. Вставай.
Попытался подняться, но не смог.
— Я не могу встать.
— Вставай, внук. — Рядом с отцом появились две фигуры. Один в выгоревшей гимнастёрке, второй в двухцветном камуфляже. Мои деды, которых я никогда не видел.
— Вставай, внук. — Они взяли меня за руки, и я почувствовал прилив сил.
— Посмотри, сын. — Отец показал на окруживших нас людей. Их было много, и все в разной одежде. Вон, мундир времён Николая Первого, вон Петровские треуголки. А в кольчугах множество.
— Знай, сын, это твои предки. Они помогут тебе.
— В чем, папа? Что я должен сделать?
— Помнишь, что ты обещал? Посмотри.
Из огромной толпы вышел Владимир Дмитриевич Велесов.
— Здравствуй, далёкий правнук! Ты мне обещал, помнишь?
— Помню, сберечь Бориса.
Велесов улыбнулся:
— Тогда иди.
Отец обнял меня, а деды пожали мне руки.
— Сбереги Бориса и вернись. Тебя ждут.
— Я сберегу его. А куда вернуться? Кто меня ждёт?
Как в тумане прозвучали слова:
— Очнись и иди.
Я крикнул:
— Кто меня ждёт?
Но кто-то сзади затряс меня:
— Очнись, Володимир Иванович! Очнись!
Я оглянулся.
— Перестань, Борис. Что случилось?
Велесов отступил в сторону и показал:
— Ефпатий умирает.
Опять густо посыпались стрелы. Ратники, ругаясь, прижались к стене. Я сделал шаг к телу Ефпатия, закрыв его и себя своим щитом. Рядом подняли щиты Кубин и Горин.
— Казус какой. — Ефпатин поперхнулся кровью и слабо улыбнулся. — Ведомо было, что смерть мне будет от пороков, а видишь, как вышло-то? Ты пороки сжег, а смертушка от пушек пришла.
— Ну-ну, рано о смерти говорить. Сейчас мы тебя к обозу унесём, там и поможем. Жить долго будешь.
— Нет, Владимир Иванович, это конец. Знаю я, чую. — Коловрат закрыл глаза и, прерываясь, проговорил: — Слова… Кулибина… вспомни — «историю… не обмануть, что уже… вписано в… её книгу, рано… или… поздно всё… равно произойдёт».
— А славно… мы бились. — И выдохнув, замер.
Кубин смахнул слезу и, протянув руку, закрыл другу глаза.
— Прими, Господи, душу раба своего. Настоящего русского воя.
Вот и не стало Николая Ефпатина. Не былинного, а настоящего богатыря — Ефпатия Коловрата.
Под частый перестук падающих стрел, Демьян прочел «Отче наш». Мы постояли, склонив головы.
— Отнесите его к обозу.
Крик от стены:
— Боярин!
Четверо новиков понесли тело Ефпатина в тыл, а мы кинулись к стене. Монголы, перестав кидать стрелы, опять начинали атаку. Рядом встал Горин.
— Стемнеет скоро. Спешат нехристи дотемна с нами управиться.