— Дальше Матвей Власович, началась гражданская война.
Сделал паузу, посмотрев на Кубина. Он молчал и смотрел на костёр. И я продолжил. Начал с причин, рассказал о Брестском мире, интервенции Антанты. Описал основные действия армий красных и белых. Упомянул о махновцах. Потом, озвучил, сколько было жертв в результате войны.
— Больше десяти миллионов.
Кубин произнёс тихо:
— Скажи что это неправда.
— Это правда, Матей Власович.
Кубин обхватил голову руками.
— Бедная моя Лиза. Бедная моя мама. Бедная моя страна. Как такое возможно? Как такое пережить?
— Это ещё не всё, Матвей Власович.
Кубин вздрогнул.
— Что? Что ещё может быть страшнее того, что ты мне рассказал?
— Война, Матей Власович. Другая ВОЙНА.
Кубин вдруг резко встал и отошел в темноту, вернулся с дровами. Бросил рядом и стал медленно подкидывать сухие ветки в костёр. Поднял усталое морщинистое лицо.
— Не надо дальше рассказывать. Пока не надо. В Китеже, в храме Владимирской иконы Божией Матери, протоиерей Григорий, мой друг и один из четырёх офицеров, что тридцать лет назад попали сюда. Нам вместе и расскажешь. Так лучше будет.
— Не надо, так не надо. Но об одном я скажу сейчас. Как я, да и вы попали сюда.
Дед Матвей удивлённо спросил.
— Как так? Ты знаешь, как сюда попал? И как?
Интересно, как он будет реагировать на лешего в моём рассказе? Даже и не знаю, как сказать об этом.
— Понимаете, Матвей Власович, я уже два раза тут был. Ну, в смысле, попал в первый раз, случайно, потом домой вернулся. Затем решил опять сюда прийти, уже сам, и подготовился при этом. Правда, признаю, что подготовился не совсем хорошо.
Я наклонился и, достав тлеющую ветку, прикурил сигарету. Пятую за время разговора. Отрывался, так сказать. Когда ещё покурить придётся? При аборигенах дымить я опасался.
Кубин смотрел на меня, ожидая продолжения. Я затянулся и, пустив дым, продолжил:
— В первый раз, попав сюда, испугался сильно. Представь, я оказываюсь на месте посёлка, которого нет, а на месте фермы из моего будущего — пашня. На ней пашет мужик, в простой одежде. Подхожу, хочу спросить, где я оказался, а он меня не слышит. Мало того, я хватаю его за плечо, а моя рука сквозь тело проходит. Думал, с ума сошел. Потом подумал, что я умер и как привидение стал.
Кубин сразу перекрестился.
— Свят-свят.
— Вот-вот. Представляешь моё состояние? Потом, как успокоился, стал эксперименты ставить. После того, как рукой ударился. Что интересно, предметы разные в руки свободно брал, а сквозь тело рука как через пар. Да! И там ворон всё меня пугал. Как каркнет, так и произойдёт что-то.
Кубин опять перекрестился.
— Потом я рядом с семьёй мужика этого сидел, курил. И представляете, дым от сигарет женщина учуяла. Я как раз решил пересесть, как ворон этот очередной раз каркнул. Тут девка бежит, кричит «степняки!». Мужик распорядился, как и что кому делать, оделся в бронь и ускакал.
Дед Матвей встрепенулся:
— Погоди-погоди. Это в конце апреля было? Так это ты Борису помог?
Я кивнул.
— Получается так. А тебе про это откуда известно? Кто рассказал?
— Борис, конечно. Отцу ни слова, а мне, наставнику своему, рассказал. Я и не поверил, думал, выдумал всё. Только не знал, как объяснить, откуда он трофей изрядный взял?
Кубин вдруг протянул руку.
— Дай закурить, Владимир Иванович.
Закурив, поперхнулся, прокашлялся, сказал виновато:
— Лет тридцать не курил. Что дальше было?
— Ну, после того как я Борису помог, к дереву вернулся, с которого, как потом выяснилось, всё и началось.
Дед Матвей бросил окурок в угли.
— Что за дерево?
— Дерево, точнее древо. Священное древо, дуб большой. И леший при нём.
Глянув на изумлённо крестящегося Кубина, добавил.
— Я ничего не придумываю. Сам в изумлении был.
Немного помолчал, давая переварить услышанное, потом продолжил.
— Как мне леший объяснил, древо это священное. Вся сила леса в нём скапливается. А лешие древо охраняют, никого не допуская к нему. Бывают промахи, когда к древу всё-таки проходят люди. Если прикасаются к дереву, пропадают. То есть, как оказалось, в прошлое проваливаются. Только древо почему-то на меня не сработало, но леший что-то сделал, и я попал сюда. После объяснения и извинений он вернул меня в своё время. Сказал, правда, что древо ещё раза два меня перекинуть сможет. После раздумий собрался и, вот я здесь. Китеж посмотреть решил. Ведь у нас он город-легенда.
Вскочивший и шагающий туда-сюда Кубин буркнул:
— У нас тоже.
Потом сел и, глядя на меня, спросил.
— А мне и моим друзьям вернуться можно?
Вот так и знал!