Дед Матвей приобнял Бориса за плечи:
— Боренька, далеко ведь. Поганые рядом. Похороним со всеми.
Борис упрямо помотал головой:
— Отца я похороню дома. Хоть он будет рядом.
— Погоди, а почему только он?
Парень смотрел сквозь меня и я понял, что случилось. Я вспомнил сон.
— Твоя мама и братья в Китеже были?
Он кивнул. Мы с Кубиным переглянулись.
— Ладно. Вези отца и хорони. Завтра поутру и поедешь.
Я повернулся к Кубину.
— Матвей Власович, проводи его. Возьми людей сколько надо.
Дед Матвей кивнул.
— А теперь вы. — Я оглядел всех. — Старший кто есть? Сотники или десятники?
Вперёд выступил один.
— Нет сотников, полегли все. Я десятник, Бравый Иван.
— Бравый, говоришь? А сколько вас тут, таких бравых? И как в живых остались?
Ратник покачал головой:
— Не суди так, боярин. Когда поганые налетели внезапно, мы на краю поля были. Многих сразу стрелами побило. Потом в копья ударили. Всей тьмой. Что мы могли сделать тремя десятками? Вон, боярина Велесова только в лес унести успели, да ещё отбивались потом долго. Десяток полёг, отбиваясь, и ещё трое скоро преставятся.
— Ладно. Мы тут рядом встали. Собирай всех и веди туда, пока ещё светло. Там и поговорим.
Я нашел глазами Садова:
— Тимофей Дмитриевич, проводи.
Постоял, глядя, как укладывают на волокушу, сделанную из ёлок, тело Велесова. Потом вместе с Кубиным пошел к лагерю.
— Справишься?
— Да. Ты там за парнем пригляди.
Кубин кивнул.
— Пригляжу. Не беспокойся. Что, после того как всех похороните, делать будешь?
— Соберу всех и в Верши поведу. Оставлю тут десяток, вдруг кто ещё объявится. Выжившие или дозоры, ещё ранее высланные, сюда вернутся. Вы как Велесова похороните, тоже в Верши идите.
Дед Матвей посмотрел на меня и спросил:
— Что-то задумал?
— Да. Готовиться будем. К монгольскому вторжению.
Вечер уж вступил в свои права, а в лесу темнеет быстро. Кубин, Садов и я шли впереди, показывая дорогу, внимательно смотря под ноги. Из-за орешника нас резко окрикнули:
— Стой! Кто там идёт?
Кубин выругался и ответил:
— Бояре идут. Чего орёшь на весь лес, олух?
От куста отделилась тень и приблизилась к нам. Зашел сбоку от куста. Хм, значит, там сидят ещё и контролируют. Молодцы. Парень оглядел нас внимательно, узнал и сказал кустам:
— Свои.
Потом повернулся к нам.
— Как же не кричать, боярин? А кабы ворог шел? Своим криком я другие тихие дозоры упредил и остальных тоже.
— Во как!
Я похлопал парня по плечу.
— Ну, что ж, ты правильно сделал. Молодец!
Кубин еле заметно кивнул, признавая. Я махнул рукой назад:
— Там за нами люди идут. Это наши.
Парень кивнул и скрылся в кустах. Там зашуршали и зашептались. Мы пошли дальше. Через пару минут вышли к кострам. Навстречу поднялся Михаил Варнавин. Он открыл было рот, но споткнувшись на слове, стал смотреть нам за спину. Вслед за нами из леса выходили уцелевшие ратники. Дед Матвей сказал Садову:
— Тимофей Дмитрич. Будь добр, сочти людей и добро.
Садов кивнул. Я добавил:
— И увечных, какие есть.
Садов опять кивнул и ушел. Сели к костру. Варнавин вздохнул и, смотря на огонь, проговорил:
— Люду у нас мало. Тяжкий день намедни будет.