— Баня.
— И там твои деньги?
— Да, — ответил он и подвел ее к большому бассейну в бане, посреди которого было заметно небольшое кольцо.
— Видите вы это кольцо? — спросил он.
—Да.
— Подняв его, вы сдвинете плиту, под которой погреб в восемь футов глубины и шесть ширины.
— И… там?
— Там я спрятал золото и билеты, от которых закружилась бы голова у графа Потеньева.
— И у меня также, — заметила Ванда, с восторгом глядя на Арсова.
Николай хотел обнять Ванду, но она тихонько оттолкнула его.
— Бассейн бывает пуст только три дня в год, а в эти три дня я хорошо караулю его, — продолжал рассказывать Арсов. — Вчера крестьяне заплатили оброк и другие повинности. Завтра, если ночь будет темна, я спрячу туда эти деньги.
— А потом?
— Вы видите этот кран?
— Да.
— Это кран от котла с горячей водой. Я открою кран.
— И наполнишь бассейн?
— Да. Через час мороз сделает свое дело, и над моим сокровищем образуется слой льда в двадцать футов, что будет лучше всяких железных дверей.
На губах Ванды появилась улыбка, которую Арсов принял за улыбку удивления.
— Ты гениальный человек, — сказала она, — но ты все же должен помнить свои обещания.
— Конечно, — пробормотал он.
— Ты ведь обещал мне золота!
— Да.
— Я должна получить его раньше, чем тебе придет фантазия наводнить бассейн.
— Все? — спросил он.
— Нет. Я полагаюсь на твое великодушие. Но как же ты спустишься? Ведь у тебя нет лестницы?
— О, найдется, — ответил он и снял с себя веревочную лестницу, которая была обмотана вокруг его стана. Сняв ее, он укрепил ее одним концом около крана котла.
Глаза Ванды сверкнули ужасным пламенем.
Арсов снял с себя шубу и, схватив одной рукой веревку, спустился в бассейн. Но, едва он успел нагнуться, чтобы взять железное кольцо и поднять плиту, под которой находилось его сокровище, как ему упала на голову струя воды. Он быстро поднялся.
Ванда открыла кран, и из него полилась вода мощной струей.
Эта вода была теплая. Арсов сначала не понял и подумал, что, вероятно, он, спускаясь на дно бассейна, как-нибудь нечаянно потянул за веревку и открыл кран.
— Закройте кран, — крикнул он Ванде, которая стояла неподвижно около бассейна.
Но она и не подумала пошевелиться. Вода падала на голову управляющего, который, наконец, бросился в противоположный конец бассейна.
— Закройте! Закройте! — кричал он. Но она только хохотала.
Арсов бросился тогда к веревке и стал влезать по ней. Ванда не мешала ему. Он был всего уже в нескольких футах от края бассейна и уже одной рукой хотел схватиться за мраморный уступ, как вдруг грохнулся снова на дно.
Ванда перерезала веревку кинжалом.
Арсов вскрикнул от бешенства.
— Раб, — проговорила она, — ты не будешь более никогда притеснять и наказывать понапрасну мужиков, не станешь обкрадывать своего барина и не осмелишься говорить о любви женщине, подобной мне. Молись. Это место будет твоей могилой.
— Ко мне! На помощь! — орал Арсов, но голос его заглушался шумом воды.
Бассейн скоро наполнился.
— А, ты хочешь утопить меня, низкая женщина! — кричал Арсов.
Она засмеялась.
— Нет, эта смерть была бы слишком легка для тебя и ты был бы мало наказан.
— Закрой кран, — кричал Арсов, — и все, что мне только принадлежит, будет твое.
— Раб, — ответила ему Ванда, — если бы ты осмелился говорить мне о любви при жизни барона Шеркова, ты бы умер под кнутом.
— Сжальтесь! Сжальтесь! — молил уже он.
— Пусть будет по-твоему, — сказала Ванда насмешливым голосом и закрыла кран.
— Веревку, крикните людей, — сказал он тогда. — Меня вытащат.
— Ты с ума сошел, — ответила она холодно. — Твой час наступил, и ты замерзнешь здесь.
В то время, как происходила эта ужасная казнь, Рокамболь летел в Лифру.